— Эй, что там такое? — поинтересовался Алексей через опущенное окно у одного из водителей, который возвращался к своему автомобилю после того, как ходил разведать вперёд.

— До начала пробки не дошёл, хрен дойдёшь, — ответил тот, жуя почти докуренную сигарету. — Говорят, что там крупный блокпост, дорога перегорожена бетонными блоками.

— Ну и?

— Что «ну и»? Откуда я знаю, что там происходит? — начал раздражаться мужик. — Может, ищут кого! Да хоть бы того американского посла, что из Москвы сбежал, или ещё каких шпионов ловят!

С этими словами он бросил изжёванный огрызок сигареты и забрался в свой «дустер», который стоял прямо перед «патриотом». В заднее окно «дустера» на Влада с Алексеем смотрела испуганными глазами девочка лет восьми-десяти.

Почему-то Влад не придумал ничего лучше, чем поднять правую руку и приветствовать ребёнка жестом Спока из «Звёздного пути». Девочка открыла рот, выпучила глаза и сползла обратно на кресло. После этого он удостоился недовольного взгляда уже от женщины, тоже сидящей на заднем кресле «дустера» рядом с ребёнком.

Алексей сидел, держась за руль обеими руками, и выглядел сосредоточенным. Понять, что вызвало его обеспокоенность, было не сложно. Если группа ликвидации не вышла на связь в установленное время, то определить радиус примерного местонахождения цели, не составит труда. Далее — дело техники: перекрыть крупные трассы под благовидным предлогом, а на второстепенные дороги отправить боевиков.

Указанный план не казался чем-то невообразимым, учитывая уверенность пограничника в том, что в руководстве вооружённых сил и специальных служб до сих пор действуют глубоко законспирированные «кроты».

— Думаешь, из-за нас весь сыр-бор?

Алексей тяжело вздохнул. По его лицу было видно, как он напряжённо думает.

— Не знаю. Время военное — причина может быть любая. Но и такой вариант исключать нельзя.

Он взглянул на Влада.

— Как твоя нога?

Влад потрогал стопу в расшнурованном берце — нога отозвалась острой болью. Он оттянул носок, из-под него показался распухший голеностоп.

— Понятно, — не дожидаясь ответа, произнёс капитан. — Значит вариант «бросить машину и идти пешком по лесу» отпадает.

— Если очень надо… — попытался возразить Влад.

— Не, не прокатит, — не согласился Алексей. — Надо оружие тащить, припасы, защиту с боекомплектом. Максимум через несколько километров ты ляжешь. А если у тебя трещина, то ещё раньше.

Он постучал пальцами по рулю, принимая решение.

— Машину не бросаем, будем надеяться, что это не из-за нас. Но быть наготове, — резюмировал он.

С этими словами он достал из кобуры на разгрузке пистолет, вытащил и вставил обойму, вернул пистолет обратно. Влад последовал его примеру — обойма была полной, запасные в специальных карманах.

Время тянулось невозможно долго. Влад уже и забыл, что значит попасть в пробку. Автомобили двигались с такой скоростью, что их бы смог обогнать карапуз на трёхколёсном велосипеде, и то если бы ехал не спеша и отвлекаясь на Чупа-чупс.

При этом фактически они оказались зажаты соседними автомобилями со всех сторон: сигналь-не сигналь, толку никакого, либо ты тащишься вместе с потоком, либо бросаешь авто, чем грозишь навлечь на себя гнев тех, кто стоит за тобой. Ведь в таком случае, твоя машина превращалась в непреодолимое препятствие.

Учитывая количество оружия на руках у населения и общую нервозную обстановку, не трудно представить к чему это может привести.

Раньше хоть был нормальный интернет, и можно было убить время, сидя в соцсетях или в какой-нибудь отупляющей игрушке. Сейчас же сеть если и появлялась, то тупила нещадно, да и заточена была, в первую очередь, на передачу официальных новостей, правительственных сообщений и сигналов МЧС на случай движения радиоактивных облаков с возможными осадками.

Под рукой сама собой оказалась аптечка, а в ней нашлись таблетки анальгина, и Влад проглотил сразу две, чтобы заглушить тягучую боль в ноге. Была мысль даже воспользоваться м@рфием, но Алексей запретил, сказав, что это совсем уж на крайний случай, и вообще без должного лечения от него по итогу может стать только хуже. Ну, хуже, так хуже. Значит, шприц подождёт. Хотя к анальгину у Влада выработалась привычка ещё несколько лет назад, и он, если что, пользовался гораздо более сильными обезболивающими препаратами. Но таковых, кроме морфия, в наличии не оказалось.

В какой-то момент, Влад понял что засыпает, но сны были тяжёлые, от них болела уже не только нога, но и голова. В один из моментов сонного забытья, он опять увидел Алю. Они шли вместе куда-то по парку, она улыбалась и была, как всегда, весёлой и озорной, смотрела на него, а он рассказывал какие-то анекдоты. Вот они остановились, Аля обхватила его руками за шею и потянула к себе. И Влад ощутил прикосновение её губ и вкус малиновой помады.

Резкий звук клаксона безжалостно вырвал его из вязких объятий сна в реальность.

— Куда прёшь?! — кричал в открытое окно капитан какому-то водиле, у которого похоже совсем сдали нервы и он пытался прорваться вперёд, царапая соседние автомобили, в том числе и их «патриот».

Влад потянулся в кресле, суставы хрустнули. Если честно, то царапина на двери автомобиля сейчас его волновала меньше всего.

— Не понимаю.

— Чего?

— Куда они все прут? В Москву?

— Скорее всего, — подтвердил Алексей.

— Но должны же быть какие-то планы по рассредоточению населения. То, что происходит — не правильно.

— Не правильно, — согласился пограничник. — Только мы имеем дело не с людьми, а с толпой безмозглых баранов! — последние два слова он вновь выкрикнул в открытое окно. — Баранов, которые решили, что если Москва устояла, то она неуязвима и к тому же, как никогда резиновая!

Видно было, что движение со скоростью улитки его тоже начинало выводить из себя. Влад ощутил лёгкий укол чувства вины, а виноватым он себя ощущать не любил. Особенно тогда, когда от него не шибко что и зависело.

— Они думают, что там мёдом намазано! А о том, что туда может прилететь далеко не одна боеголовка, предпочитают не вспоминать. Начинаю думать, что кто-то осуществил очередную диверсию. И не факт, что это сделали внедрённые агенты, а не какие-нибудь тупые бараны!

— Я когда в лагере работал, людей вывозили, правда, тогда только автотранспортом и поездами. Взлётную полосу только-только начали восстанавливать, чтобы можно было тяжёлые транспортники принимать. Не успели, — он вздохнул, вспоминая лагерь. — Раздавали памятки, вели разъяснительную работу.

— Значит, кто-то провалил свою работу, Влад, — жёстко произнёс Алексей и обматерил очередного нетерпеливого водителя, подпиравшего их сзади.

Нет ничего страшнее по своей тупости и беспощадности, чем толпа, объединённая какой-то одной идеей: мести, расправы, спасения жизни… Люди теряют возможность рационально мыслить и принимать взвешенные решения. Готовы затоптать друг друга, не обращая внимания на крики и вопли упавших им под ноги менее удачливых сограждан.

А ещё толпа имеет такое свойство, как возможность внезапного появления в месте, где её совсем не ждёшь.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы понять, что как раз сейчас надо бежать как можно быстрее и дальше от крупных городов, особенно уцелевших милионников, которые в любой момент могут стать целью для очередного ядерного удара, народ ломится в столицу, которая каким-то чудом отбилась от атаки первой волны.

Отбилась раз? Значит, отобьётся ещё раз! Где больше всего капитала и ресурсов было сосредоточено до войны? В Москве! А значит надо ехать туда. Все же едут туда, так? Вот, значит, есть для этого причина. Значит, и я с семьёй поеду! Нагружу свою колымагу по максимуму скарбом и поеду.

Но у Влада всё-таки оставалась надежда, что власти в какой-то момент возьмут ситуацию с беженцами под контроль, даже учитывая нехватку личного состава в МЧС, и не мытьём, так катаньем, не уговорами, так пинками разгонят людей по стране, чтобы спасти как можно большее количество граждан.