— Но получилось круто. Ничего не скажешь! — он похлопал Алексея по плечу. — Давай соберём боеприпасы, какие найдём, пригодятся.

Они стали обходить тела и вытаскивать целые магазины с патронами из разгрузок убитых. Алексей до кучи снимал гранаты, нашёл подсумок для гранат ГП.

Вокруг пахло бензином, жжёной резиной, пластиком и обгоревшей плотью. Влад заметил какое-то движение там, где должна была лежать Джессика.

Он подошёл к раненой девушке, кровь, вытекая из раны, смешивалась с водой в луже и тающим снегом. Она была ещё жива, не смотря на то, что у неё изо рта лилась кровь. Её глаза дёрнулись, когда в поле зрения попал Влад. Окровавленные губы стали шевелиться.

Опустившись на одно колено, Влад склонился над ней, стараясь не терять бдительности и держа в поле зрения её руки. Но в них ничего не было, они безвольно лежали в холодной грязи с красными разводами.

Влад наклонился ещё ниже, в попытке расслышать, что же она пытается сказать.

— Всё…должно…остаться…, - она закашлялась кровью, — как… должно быть.

Влад подавил горячее желание пустить ей пулю в лоб, избавив от мучений. Нет уж, такой милости он ей не окажет. Пусть так подыхает.

— Прости, — вдруг еле слышно прохрипела она, сделав последний выдох, и её взгляд замер навсегда, но Влад не стал закрывать ей глаза, не хотел.

Вскоре подошёл Алексей, нагруженный оружием и боеприпасами, протянул пару автоматов и полную боекомплектов разгрузку.

— Всё, валим отсюда, Рембо хренов! Она что-то успела сказать? — поинтересовался он.

— Так, бредила перед смертью, — пожал плечами Влад.

— А, ну ладно. Уходим. Нам ещё вещи в поместье собирать.

Они направились в сторону леса, оставляя позади одиннадцать трупов и два горящих автомобиля.

Наверное, тьма стояла бы кромешная, как-никак глубокая январская ночь, но внезапно просветлевшее небо с всполохами северного сияния и догорающие автомобили давали достаточно света человеческому глазу, чтобы не наткнуться на что-нибудь в темноте. К тому же у Алексей оставался ещё один целый фонарик.

Накатившая эйфория от первого и удачного боя пока притупляла боль в ноге и отодвигала страх за свою жизнь куда-то на задний план. Что значит какое-то растяжение, учитывая, что они вообще не получили ни царапины?

События этой ночи породили лишь больше вопросов относительно происходящего, но сейчас было совсем не до них, сердце, наполненное богатой адреналином кровью, стучало как бешенное и всё никак не хотело сбавлять темп. И это вот так всегда после боя?

В какой-то момент Влад осознал, что вообще не думал, что его могут убить, он просто старался поразить как можно больше противников и всё. Это тоже нормально? Странно, но чувство опасности только сейчас стало робко напоминать о себе. Стало вылезать из погреба подсознания и робко стучаться в двери разума, приговаривая: «Ты там совсем уже? Не надо так!»

Они стояли над телом Джессики, которая невидящим взглядом смотрела в небо. Милое молодое личико, на которое упала печать насильственной смерти.

Алексей внезапно решил вернуться к лежащему в холодной грязи телу, когда они почти уже подошли к лесу.

— А всё-таки было бы интересно узнать, что у неё внутри, как думаешь? — не то в шутку, не то в серьёз произнёс Алексей, но голос его был полон адреналинового азарта. — Можно было бы понять, как она общалась с кураторами. Смартфон-то я так у неё и не нашёл.

— Ничего бы ты не понял, — поморщился Влад, представив, как Плетнёв копается во внутренностях мёртвой американки, распиливает её череп и роется в мозгах. — Ни ты не понял, ни я. Нет у нас соответствующих знаний. Чип в неё зашили, или наноботами напичкали — не поймём, если сразу на провода не наткнёмся.

Капитан, соглашаясь, закивал.

— Ну, если здесь вскрытие делать, то конечно. Это надо, чтобы специалисты разбирались. И связаться не с кем, да и нельзя — вычислят.

— Ты про крота на самом верху серьёзно?

— Да. Ладно, пошли отсюда, — с сожалением произнёс он.

Они двинулись в сторону леса, чтобы поскорей добраться до поместья и своего «патриота». Надо было убираться как можно скорее. Влад бросил взгляд на место боя и вдруг затормозился.

— Погоди, кажется, тот ещё жив! — Влад указал на бойца, с простреленными ногами, которого ранил одним из первых.

— И точно, жив ещё. Видать, просто сознание потерял.

Про этого с простреленными ногами Влад совсем забыл и думать, решил, что тот был добит в горячке боя, учитывая, как Алексей закидывал диверсантов гранатами. Боец незаметно, как он думал, для Алексея и Влада пытался дотянуться до автомата. А когда понял, что спалился, попытался, уже не скрываясь, на одной руке доползти до оружия. Вторая болталась как плеть.

Подбежавший капитан ногой выбил оружие из-под руки, а потом съездил диверсанту берцем по голове, отчего тот перекатился на спину и застонал.

— Что ж нам никак не уйти-то отсюда! — с досадой произнёс пограничник.

— Что будем делать?

— Попробуем пообщаться, пока он кони не двинул, — предложил Алексей и обернулся, окидывая взглядом картину учинённого разгрома. — Только не здесь, надо хотя бы его в лес оттащить. Давай, помогай.

И без того нагруженные оружием, они подхватили раненого боевика под руки и поволокли его в сторону от дороги. Не факт, что в это время суток и учитывая комендантский час, на дороге кто-то объявится, но лишняя предосторожность не помешает. В конце концов, могут заявиться очередные ряженные, но тогда на эффект внезапности можно будет уже не рассчитывать.

Из-под противогаза раздался стон. Раненый диверсант оставлял за собой размазанный красный след на подмороженной дорожной грязи, пока Влад с Алексеем тащили его в лес. Он почти не сопротивлялся, оно и понятно — пуля, выпущенная из винтовки Влада, пробила крупные кровеносные сосуды, не исключено, что артерию, и диверсант просто истекал кровью.

Они протащили его ещё шагов двадцать-тридцать и прислонили к сосновому стволу. Держа пистолет наготове, Алексей наклонился и резким движением руки вверх сдёрнул с «солдата» противогаз. Голова боевика ударилась о дерево, к которому его прислонили.

Лицо как лицо, только искажённое гримасой боли, а может быть и ожиданием близкой кончины. Увидел бы такого на улице в обычное мирное время и даже не подумал бы заострять на нём своё внимание: обычная белобрысая круглая морда — из таких значительная часть России состоит. Хотя, вот ещё поляки по фенотипу на русских очень похожи.

Лицо пленника от боли покрылось крупной испариной, но при этом он оскалился в злобной улыбке.

— Лыбится, — констатировал пограничник. — Весело тебе? Сейчас не будет.

Он наклонился и всунул указательный палец в тактической перчатке прямо в рану на ноге диверсанта, от чего тот дёрнулся, а на лбу у него выступили крупные капли пота.

— На кого работаешь, гн@да?

Пленный, которого отпустила боль, снова стал скалиться, изображая улыбку, но не проронил ни слова. Алексей с размаху саданул ему по челюсти.

— Может, он по-русски не понимает, — предположил Влад.

Пограничник посмотрел на него и продолжил допрос:

— Do you understand me? Where are you from? Who is your chief? Du verstehst mich?

Влад почему-то сомневался, что пограничник знал немецкий дальше этой фразы, но сам он тоже по-немецки мог попросить разве что чашку кофе (фразу выучил ещё в детстве), да сказать «спасибо-пожалуйста-до свиданья». Ещё в голове всплыла фраза «аусвайс битте!» — наверное, что-то из военного кино про партизан и разведчиков Великой Отечественной.

Алексей с размаху отвесил боевику увесистую оплеуху. Голова диверсанта мотнулась в сторону как воздушный шарик на палочке, однако он не проронил ни слова и только злобно таращил глаза. Как бы так его он не откинулся раньше времени, подумал Влад.

— Отвечай, с@ка! Answer! — потребовал капитан и снова вогнал палец в рану. — Успели передать сигнал? Кому передали? Кто вами руководит?