Впрочем… Удастся ли хоть кому-нибудь из них продолжить путь? Судя по всему, атака была не случайной. Кто-то хорошо, очень хорошо подготовился к их приходу. Ушей Теолрина достигли щелчки взводящихся механизмов — похоже, те, что прятались в альковах, перезаряжали стеклострелы. Теолрин досадливо покачал головой — даже прячась за колонной, он все равно подставлялся под выстрелы с противоположной стороны; а, судя по тому, что он видел, стрелки притаились вдоль всего периметра зала. От выстрелов не спастись, как ни старайся… Разве что Факел сумеет что-нибудь придумать, чтобы…

Похоже, Факела посетила схожая мысль — Теолрин увидел, как тот, вложив в руку Копью какой-то предмет и что-то сказав ему, резко взметнулся вверх, и плащ за его спиной распахнулся гигантским крылом.

«Давай же», — подумал Теолрин сквозь океан боли.

Факел должен перекромсать их своими силами. Что для него эти застрельщики? Не более, чем младенцы, едва научившиеся ходить… Среди них нет никого, кто мог бы…

Что-то вспыхнуло наверху, опять. Теолрин невольно запрокинул голову, прислонившись затылком к холодному мрамору колонны. Под куполом, сверху вниз, опускалось какое-то туманное, переливающееся священными цветами облачко… Облачко, что по мере спуска все яснее и отчетливее принимало человеческие очертания. Сверкающая темно-фиолетовая кираса. Раскинутые руки, прикрытые длинными рукавами и перчатками. Роскошный семицветный плащ, подобный гигантскому знамени. И маска, больше напоминающая крытый шлем с узкими глазницами… Крылатый крытый шлем.

Все это, вкупе с тем, как обладатель этих одежд плавно опускался вниз по воздуху, могло свидетельствовать лишь об одном.

К ним пожаловал собственной персоной тот, кого, по заверениям Факела, здесь не должно было быть.

Один из Летающих.

Факел не понимал, что происходит.

Этого не могло случиться. Не могло! Он ведь все рассчитал. Все предусмотрел. Эта ночь должна была стать ночью его величайшей победы! Так как же… Почему?.. Где он просчитался?..

Он заставил себя собраться с мыслями и силами. Еще слишком рано говорить о поражении. Нужно сделать все, что в его силах… и даже больше. Ему уже приходилось делать подобное. Он справится.

— ФАКЕЛ! — Голос Летающего разнесся громогласным эхом по залу, отражаясь от стен звенящими волнами. Факел видел, что Летающий не торопился использовать стеклограни для стремительной атаки… Почему? Пытается выиграть время? Или просто хочет поговорить? — Мы заждались тебя!

Удерживая контроль над пятой стеклогранью, Факел завис в воздухе так, что его ботинки оказались по вертикали на уровне головы Копья, что тем временем шепотом раздавал команды ближайшим воинам. Одновременно с этим он постарался максимально точно определить местоположение всех стеклострельщиков: одних он видел, пусть и смутно, других, к которым он стоял спиной, чувствовал по концентрации стекол в их оружии.

— Откуда ты здесь взялся?! — крикнул Факел в высоту, полную сверкающих огней. Лоб его, должно быть, покрылся испариной — не то от давления маски, не то от нервозности. Не исключено, что и от того, и от другого. — Разве вы все пятеро не разлетелись, каждый по своим делам?!

Летающий расхохотался.

— Все верно, Факел. Пятеро, — он выделил это слово, — разлетелись по своим делам.

«Но если так, то…»

Факел едва не потерял контроль над пятой стеклогранью, когда до него дошло.

«Нет. Нет, нет… Только не это!»

— Ты ведь уже понял, да?! — Голос Летающего сочился издевкой. — Твои ручные собачки — далеко не единственные, кому может посчастливиться найти красный осколок.

Что ж, это действительно меняло расклад сил — и совсем не в их пользу. На мгновение Факел отвлекся, чтобы бросить взгляд на Теолрина, одного из виновников — пусть и невольных — их сегодняшней катастрофы… Судя по скрюченной позе и темной штанине, парня ранил один из осколков. Плохо. Хотя в свете ситуации, в которую они попали, это уже не имело столь колоссального значения, как при более благоприятных обстоятельствах.

— Ты глупец, Факел, — не унимался Летающий, — если и впрямь думал, что мы так легко и просто позволим тебе проникнуть к нашему алтарю. Глупец, который потащил за собой на верную смерть таких же глупцов!

— А как же твои люди, которых ты отправил нам навстречу? Их ты не отправил на верную смерть?

— Они знали, на что шли, поверь! Они знали, что их жертва позволит всему Таолу жить в мире!

— В мире, полном лжи, ненависти и несправедливости! В мире, где лишь избранным — навроде тебя — дозволено обедать со стола, в то время как остальным приходится сражаться под ним за жалкие объедки!

— Ты сам не понимаешь, что говоришь! Хотя, о чем это я? Ты уже давно утратил разум — сразу после казни твоего сына, не так ли?

«Не ведись на его провокации, — мысленно наставил Факел самого себя, заглушая образы площади и виселиц. — Он ждет, что ты потеряешь над собой контроль и откроешься для удара».

— Ну уж нет. — Делая вид, что смотрит только наверх, Факел воспользовался пятой стеклогранью, чтобы связать себя с осколками, что валялись внизу. Четырнадцать осколков — ровно по количеству вражеских стрелков. — Я-то как раз сохранил его, несмотря на навалившееся на меня горе! Это ты и твои хозяева утратили разум!

— Неужели? — Летающий раскинул руки, словно захотел его крепко обнять. — Ну так поднимись ко мне, вор, и докажи, что я неправ!

Факел почувствовал, как его губы подергиваются в какой-то искаженной, но все равно приятной ухмылке.

Долгожданной ухмылке.

— Это можно, — осторожно произнес он.

А затем, безжалостно опустошая внутренние резервы, отправил подготовленные осколки вперед, каждый в своем направлении.

Мстить за раненых и убитых.

Лишь когда его ушей достигли первые крики, он заставил себя забыть обо всем, что происходит внизу, и взмыл высоко в воздух — навстречу одному из тех, кто был виновен во всех постигающих Таол бедах.

Пора было выносить вердикт.

* * *

Теолрин не особо вслушивался в ахинею, которой обменивались друг с другом Факел и Летающий. Кажется, каждый из них счел, что его собеседник утратил разум — так что Теолрин не особо удивился тому, что в какой-то момент Факел взлетел наверх, под купол. Чему он удивился — так это тому, как с десяток, если не больше, лежащих на полу осколков внезапно разлетелись по сторонам, словно каждый из них был выпущен из невидимого стеклострела. Один из осколков промчался в опасной близости от него самого, едва не распоров ему щеку.

Мелодия звона и криков, что только недавно затихла, вновь усилилась. Одновременно с этим Теолрин увидел, как рядом с ним в два прыжка очутился Копье.

— Жив? — коротко спросил он, протягивая свободную руку.

Теолрин кивнул, решив не вдаваться в детали, и, левой рукой схватив меч за рукоять, ухватился правой за спасительное запястье. Копье поднял его болезненным рывком и указал мечом вперед по ведущему вдоль колонн коридору, что вел куда-то в темноту:

— Идти сможешь?

Теолрин очень хотел ответить простым «да», но раздирающая боль в подкашивающейся ноге намекала, что не все так просто.

— П-попробую… — Должно быть, гримаса боли на его лице была слишком заметной — но сейчас Теолрину было без разницы. Сверху что-то засверкало и раздался звон — приподняв голову, Теолрин увидел, как вокруг Факела и Летающего образуется что-то вроде светящейся оболочки. — А как же… Факел?

— Там, наверху, мы ему уже ничем не поможем. — Копье дернул Теолрина за плечо и повел за собой. Каждый шаг казался Теолрину океаном боли, помноженным на вечность. — Так что заткнись и пошевеливайся.

Теолрин решил проигнорировать недовольный тон Копья — это была мелочь по сравнению с муками, что он испытывал при каждом шаге.

— А что там? — робко спросил он, указав концом гвардейского меча в темноту.

— Там… — Копье чуть помедлил с ответом. Его выживший десяток бежал, впереди них, вдоль колонн. — Там то, за чем мы сюда пришли. Алтарь.