— Ну, что на этот раз?

— Ты слышишь? — тихо спросила она вместо ответа.

Теолрин нахмурился.

— Ты про ливень?

— Голоса. Наверху.

Теолрин напряг слух. Поначалу он был уверен, что Джейл что-то мерещится, но спустя некоторое время — когда в мелодии звона возникла короткая пауза — он действительно услышал. Кто-то был там, наверху, и разговаривал друг с другом — в этом не оставалось сомнений. Теолрину это не понравилось. Кажется, Джейл потихоньку начала заражать его своими опасениями.

— Я не могу ничего разобрать, — прошептал он напарнице на ухо. — Поднимемся выше?

Джейл кивнула.

Аккуратно шагая, они продолжили подниматься по винтовой лестнице. Сердце в груди Теолрина стучало все громче. Легкая дрожь уже расползлась по конечностям.

Не сговариваясь, они остановились на первой попавшейся на пути лестничной площадке. Теолрин навострил слух и, подняв голову, постарался сконцентрироваться.

— …так долго? — донеслось его ушей. — …были уже прийти на площадь.

Теолрин бросил взгляд на Джейл. Она кивнула ему, словно говоря, что тоже слышит.

— …все предусмотрел. — Это был другой голос, более низкий. — Просто гляди в оба и…

Ливень снова усилился, и слова потонули в его звоне. Теолрин рискнул сделать еще пару шагов вперед. Запас его спокойствия иссякал, как вино из порванного меха.

— …рее всего, — наконец расслышал он сквозь звон, — они все сделают сами, и нам не придется вмешиваться. Просто держи стеклострел наготове.

«Стеклострел? — пронеслось в мыслях Теолрина. — Зачем им стеклострел?»

— Главное запомни: стрелять только после сигнала, не раньше.

Стрелять? Теолрин почувствовал, как его лоб морщится. В кого — а главное, зачем — они собрались стрелять? Чем дольше он размышлял над этим вопросом, не меньше версий подходили под правильный ответ.

Теолрин похолодел. Ему показалось, что его внутренности сжались в тугой комок. Он слабо верил в то, что их могут попытаться кинуть на деньги или попросту ограбить — но чтобы дело приняло такие масштабы…

Он оглянулся и встретился взглядом с Джейл.

— Эти ублюдки не собирались оставлять нас живыми, — произнесла она так тихо, что Теолрин едва расслышал. — Уходим. Быстро.

Ему оставалось только сглотнуть подступивший к горлу ком и кивнуть.

А затем ринуться следом за Джейл вниз по ступенькам.

Сейчас он понимал: там, на Пограничной Заставе, он не испытывал даже половины той нервозности, что чувствовал сейчас, когда узнал, какой прием им решили организовать. Теперь все вставало на свои места. Выходило, что Джейл с самого начала была права — Теолрину не очень хотелось этого признавать, но выходило, что ее опасения уберегли их от…

Спустившись с лестницы, Теолрин на секунду потерял Джейл из виду — а в следующее мгновение он почувствовал, как врезается во что-то массивное и тяжелое; на удивление, не в Джейл. Кажется, это был шкаф или что-то вроде того. Раздался грохот, а затем звон, когда со шкафа на пол начали падать стекла и какие-то горшки. Теолрин потерял равновесие и свалился — при этом умудрившись упасть на какие-то ящики.

— Твою мать, — пробормотал он, потирая ушибленный бок и предпринимая попытку подняться на ноги.

Почти сразу же из-за стены башни раздался приглушенный крик:

— Сюда! Они в башне! Скорее!

— Гребаный тупица! — Джейл появилась перед ним из темноты и рывком подняла Теолрина на ноги. — Шевели ногами, живо! Я не собираюсь подыхать здесь!

Теолрин, по правде, тоже не собирался — поэтому он, невзирая на головокружение и ноющие ребра, рванул за Джейл что было мочи. Они выскочили на улицу из задней двери башни ровно в тот момент, когда несколько человек ворвались внутрь через переднюю дверь.

— Вон они! — донеслось им в спину. — За ними, живо! Не дайте им уйти!

Сворачивая в переулок, Теолрин подумал, что, вероятно, ему все-таки стоило прихватить с собой какое-нибудь оружие.

В детстве Теолрин любил играть с мальчишками в догонялки и прочие разновидности бега — в том числе и те, где надо было скрыться от погони. Помнится, он не раз воображал, как спасается бегством от каких-нибудь негодяев, что непременно прикончат его, если догонят. Тогда это придавало ему уверенности в своих силах.

Сейчас же — когда за ним действительно гнались люди, что, предположительно, собирались его прикончить — ощущения разительно отличались. Сердце выпрыгивало из груди, пытаясь разорвать ноющие ребра, ноги предательски дрожали, глаза не видели дальше вытянутой руки, а в голове однообразной мелодией засела единственная мысль:

«Зачем? Ну зачем мы все это затеяли?»

Благо, Джейл каким-то образом умудрялась ориентироваться в этих беспросветно-темных переулках, так что ему оставалось лишь не терять ее из виду. И бежать. Причем так быстро, как это вообще было возможно. Хвала Небодержцам, работа стеклосборщиком укрепила его икроножные мышцы.

— Брать их живыми, слышите меня?! — раздался громкий крик где-то позади. — Живыми!

Говоривший прокричал еще что-то — кажется, про то, чтобы кто-то побежал наперерез — но эти слова потонули в звоне стеклянного ливня, что все еще бушевал над городом. Обычно ливни длились от пяти минут до получаса; сегодняшний, если верить смотрителям небес, должен длиться не меньше сорока минут. Теолрин не был уверен, хорошо это или плохо. С одной стороны, преследователям будет сложнее переговариваться между собой, с другой… Вряд ли кто-нибудь из горожан услышит, как его с Джейл будут убивать. А если и услышит… Кого сейчас волнуют чужие жизни?

— Сюда, — крикнула ему Джейл, после чего резко свернула направо.

Теолрин повторил ее маневр. Они влетели на узкую улицу, по обеим сторонам которой возвышались высокие здания, и продолжили бег. Теолрин сосредоточился на том, чтобы его дыхание не сбивалось. Три коротких вдоха, три плавных выдоха. И опять. Он знал не понаслышке, что если собьешься с дыханием, никакие мышцы ног тебе не помогут.

Они снова свернули, и впереди по улице мелькнул огонь факела. Почти одновременно Джейл и Теолрин притормозили. Теолрин попытался было понять, в какую часть квартала они забрели, но тотчас же понял, что это безнадежная идея. Вполне могло статься, что они и вовсе вернулись в район площади.

— Вон они! — раздался крик спереди.

Не сговариваясь, они бросились обратно. Вывернув на улицу, по которой только что бежали сюда, Теолрин собрался что было мочи рвануть вперед, когда Джейл дернула его за руку. Повернувшись, Теолрин увидел, как ее силуэт — едва заметный на фоне окружающего их мрака — юркнул куда-то в сторону, к ближайшему зданию. Затем раздался глухой звук, похожий на то, когда с ноги выбивают дверь.

«Спрятаться в одной из стеклодувен, — понял Теолрин ее задумку и рванулся к дверному проему. — Умно».

Внутри оказалось еще темнее, чем снаружи. Теолрин сразу же потерял из виду Джейл; он попытался было последовать за ней, ориентируясь на звук, но звон стекла по городскому куполу и отдаленные голоса преследователей сбивали его с толку. Он двинулся вперед, медленно, вытянув перед собой руки, чтобы обезопасить себя от случайно встречи с каким-нибудь шкафом, стеклодувной печью или просто стеной. Под ногами то и дело хрустели стекла — здесь из было еще больше, чем на улицах. Впрочем, оно и неудивительно.

— Слышишь? — донеслось до ушей Теолрина. Он остановился, замерев в неподвижности, но было уже поздно. — Там, внутри.

Не успел Теолрин отчитать себя за то, что не додумался постоять какое-то время, не двигаясь, как внутрь помещения ворвался ослепительно-яркий свет факела. Обернувшись через плечо, Теолрин разглядел двоих преследователей. Один из них, стоящий позади, держал факел на вытянутой руке; у второго Теолрин приметил обнаженный меч: блики света плясали на стеклянном лезвии. Увиденное не предвещало ему ничего хорошего.

Какое-то мгновение все трое стояли в неподвижности. Затем преследователи без лишних слов бросились на него, и Теолрин рванулся вперед. В свете маячащего далеко за спиной факела он попытался разобраться, куда ему бежать, но не преуспел в этом. А затем его колени врезались во что-то тяжелое, и Теолрин, перекувырнувшись, врезался спиной в пол. Боль разлилась по ногам обжигающей волной, но Теолрин заставил себя проигнорировать ее. Оба мужчины стремительно приближались. Теолрин со стоном оперся локтем о пол и приподнялся. Оказалось, он умудрился врезаться в одну из тачек, которые использовали для перевозки стекол. Внутри нее, почти до самого верха, все еще лежали стекла — предположительно, прозрачные, ведь цветные уже давно растащили бы все, кому не лень.