Вадим и Глен жили в одном номере. Этот вопрос даже не обсуждался. Когда в голову просачивается могильный холод, на многие вещи смотришь гораздо трезвее.

Спать не хотелось. Хотелось ловить каждое мгновение и долго-долго вглядываться в его потаенную суть. Мир прекрасен лишь для того, кто может остановить время, все другие обречены.

Глен предложила прогуляться. Дорожки парка казались темными коридорами, ведущими в подвалы Вселенной. Грязная мокрая листва преданно липла к подошвам, словно людская чернь, боготворящая очередного топчущегося по ее головам самозванца. Порывы колкого пронизывающего ветра были редки, но пугающе враждебны.

Спустя час они совсем озябли и, вернувшись в номер, юркнули под теплое одеяло. Глен всем телом прижалась к Вадиму, положила голову ему на грудь и, затаив дыхание, слушала, как бьется его сердце. Он гладил ее волосы и радовался, что впереди еще целая ночь. Их ночь! Никто не посмеет потревожить их до самого рассвета! Утром опять приедут вербовщики, и кто знает, чем это закончится…

Глен думала о том же.

– Я без тебя никуда не пойду, – сказала она. – И пусть только попробуют взять меня силой. Давай устроим массовые беспорядки. Чего нам терять?

– Не получится. Все эти люди очень напуганы и они верят, что вербовщики вывезут их с Земли.

– Если бы мы не видели, во что превратилась Теллура, – тоже поверили бы.

– Да, таких совпадений не бывает, – согласился Вадим. – И уж если целую планету никто не пожалел…

– Плохо, что времени мало осталось…

– А то что?

– Докопались бы до истины.

Вадим тяжело вздохнул.

– Еще несколько дней – и мы уже не сможем выйти в космос, – напомнил он. – Стартовая перегрузка активизирует процесс, мы лопнем не дождавшись невесомости.

– Бежим сейчас!

– Бежим! Вставай!

– Я серьезно, – она легонько ущипнула его за бок.

– Знаешь, мне все еще кажется, что провидение о нас не забыло, – голос Вадима дрогнул. – Предчувствие какое-то…

– То самое, что отправило тебя на Теллуру…

– Да.

– И что из этого получилось?

– Ничего хорошего…

– Вот видишь!

– Вижу, что сбежать отсюда невозможно. Единственный способ выбраться из лагеря – пересечь периметр вместе с вербовщиками.

– Ты же сам утверждал, что это верная смерть.

– Верная, но не мгновенная. Куда нас отправят? В газовую камеру? В секретную лабораторию ставить опыты? Или будут зомбировать для проведения спецопераций среди других изгоев? В любом случае остается шанс вмешаться в ход событий или, наконец, привлечь к себе внимание имеющейся у нас информацией.

– Я не хочу тебя потерять… – шепнула Глен.

Вадим почувствовал, как ее щека вдруг стала трогательно влажной.

– Ну… – буркнул он, давясь застрявшим в горле комком.

Осторожный стук в дверь застал их врасплох. Глен вздрогнула, нырнула под одеяло, и съежилась там, торопливо вытирая глаза. Краснов приподнялся на локте и нажал кнопку магнитного замка. Дверь приоткрылась. В полосе света возникла борода Кирша.

– Извините, – сказал он. – Я могу войти?

– Зачем? – недобро поинтересовался Вадим. Этот человек не нравился ему с первой минуты знакомства.

– У меня есть хорошая новость.

– Какая? – Вадим нехотя указал на стул. Глен притихла и не высовывалась.

Кирш вошел, аккуратно закрыл дверь, но садиться не стал. В полумраке ночника он выглядел раскольником, пришедшим покарать неверных, только топора в руках не хватало.

– Давайте условимся сразу, – деловито произнес Кирш, – объяснять вам я ничего не буду, не имею права, но помочь могу… даже интересно, что из этого получится.

Вадим молча ждал продолжения.

Под его тяжелым взглядом Кирш засуетился и извлек из кармана маленькую плоскую коробочку. Это был инъектор! Вадим замер с открытым ртом, чувствуя, как мгновенно похолодели пальцы и вспотела спина.

Наблюдая за произведенным впечатлением, Кирш сдержанно улыбнулся и спросил:

– Ну, кто первый?

Краснов резко открыл глаза, ему показалось, что кто-то ударил его в самое сердце. Уже знакомое ощущение. Вокруг было темно и тихо, как в могиле. Судорожно ловя ртом воздух, он мысленно пытался убедить себя, что все в порядке, что ничего страшного не произошло – зрение скоро восстановится, и увиденное не окажется геенной огненной.

Свет и звук появились одновременно – ослепительная вспышка и гулкое утробное рычание. Вадим отвернулся, зажмурился, но его бесцеремонно схватили, поставили на ноги. Сквозь бьющее в лицо фиолетовое свечение он едва разглядел стоящего перед ним человека. Тот был облачен в защитный спецкостюм. Под прозрачной маской противогаза клубилась тьма.

Вадима отпихнули в сторону. Он упал на колени, луч света остался позади. Похожие на кукол фигуры неуклюже топтались в его серебряной дымке, словно водолазы, потерявшие связь с поверхностью. Они явно спешили ретироваться из этого враждебного мира и не желали терять время на подвернувшихся под руку утопленников.

Только сейчас Вадим понял, что вокруг царит ночь, тихая и звездная. Мелкая бетонная крошка дороги больно впилась в ладони. Чуть поодаль тарахтел двигателем армейский бронетранспортер. Это его прожектор беспощадно кромсал мрак в поисках новых жертв.

– Убери руки!

Вадим узнал голос Глен. Он вскочил и, плохо различая силуэты врагов, кинулся на выручку, но, получив мощный тычок в грудь, отлетел к обочине. Дыхание опять сбилось, глаза заволокло красноватое марево. Запах пожухлой травы ударил в нос, напомнив о чем-то далеком и таком же недоступном, как первая любовь.

Движение теней на дороге ускорилось. Внезапно одна из них нависла над Вадимом и, дернув его за плечо, указала на бронетранспортер. Деваться было некуда. Он с трудом поднялся и, подталкиваемый нетерпеливым конвоиром, поплелся к машине.

Келли и Глен уже сидели в десантном отсеке в окружении пятерых вооруженных автоматами людей. Защитные маски те так и не сняли. Глен выглядела испуганно, Келли – бесстрастно. Вадим присел на свободное место, затылок уперся в низкую перегородку. Хлопнул кормовой люк. Взревел двигатель. Вадим приготовился к рывку, но тяжелая железяка на удивление плавно тронулась с места.

Тусклый зеленоватый огонек слабо освещал внутренности, не содержащей излишеств, бронированной скорлупы. Понять, какой армии принадлежит этот мобильный склеп, было невозможно. Вояки о чем-то болтали через встроенные в маски переговорники, при этом дыхательные клапана мерзко посвистывали, не позволяя разобрать слов. Их лица по-прежнему скрывались в тени пластиковых забрал.

Вадим немного успокоился и привел свои мысли в относительный порядок.

Итак, из лагеря они выбрались, Кирш не обманул, но и ничего конкретно не сказал. Сволочь! Кто же он на самом деле? Откуда у него инъектор? И куда собственно он их спровадил? Ладно, разберемся, теперь главное – добраться до военного начальства. Не больно-то эти бойцы дружелюбны, но ничего, убить вроде не должны, хотя складывается впечатление, что могут и плевать им на аурометры…

Ему не терпелось достать свою трубочку и убедиться, что там все в порядке, однако он побоялся лезть в карман. Еще неправильно поймут.

Бронетранспортер шел довольно ровно, лишь один раз их основательно тряхнуло, и Вадим сильно приложился головой о переборку. Спустя примерно полчаса машина остановилась. Раскрылся кормовой люк. Подталкиваемые дулами автоматов пленники спрыгнули на бетонку. Скудное освещение не позволяло разглядеть окрестности. Отчетливо просматривалось только большое цилиндрическое сооружение, напоминавшее закопанную в землю емкость для хранения горючего. Их подвели ближе. В покатой боковине емкости обнаружилась полукруглая дверь. Они вошли. Дверь закрылась, вспыхнул неяркий свет. Небольшое помещение, в котором они оказались, представляло собой перевернутую воронку.

– Ну? – Глен вопросительно посмотрела на Вадима.

Тот беспомощно развел руками. В помещении ничего не было, вообще ничего! Даже для тюремной камеры такой минимализм выглядел, мягко говоря, неестественно.