Выступала женщина, одетая во все черное… Ее муж, рабочий комбината, в пятницу пошел в мечеть… Его убили ножом в спину прямо в святом храме, где он совершал намаз… Рахим невольно испуганно вздрогнул, когда кто-то не удержался, прервал женщину, закричал истошно, надрывно, во весь голос:

— Смерть душманам!

— Смерть! Смерть! Смерть! — как эхо в горах, отозвался зал.

— И я обращаюсь к вам, его товарищам… — продолжала женщина, когда вновь наступила тишина. — Отомстите за моего мужа, за сотни замученных мусульман, за наши вдовьи слезы и муки… Берите в руки оружие! Будьте настоящими мужчинами!

Укрыла черным платком лицо до самых глаз и, ни на кого не глядя, сошла с трибуны. Люди встали со своих мест, траурным безмолвием проводили бедную женщину за дверь… Долго еще продолжался горячий разговор. Дали высказаться всем, кто желал.

Общее собрание рабочих и служащих Кабульского домостроительного комбината единодушно поддержало решение пленума ЦК Народно-демократической партии Афганистана… Здесь же, за столом президиума, началась запись в первый добровольческий отряд рабочих по защите Апрельской революции… Ахмад был доволен… Крепко хлопал по рукам добровольцев, смеялся, шутил, а сам нет-нет да и бросит взгляд на Рахима… Тому было не до веселья… Тревогу и смятение снова поселил в его душе разведчик…

В городе кабульские торговцы закрывали ставни и двери своих лавочек, проверяли крепость хитроумных замков с секретом, засовывали поглубже в свои штаны-паруса ключи. Уменьшился поток машин, просторней от людей стало на улице. Верующие готовились к вечернему намазу, слабели солнечные лучи, пришла наконец долгожданная прохлада. Легче стало дышать. Когда подъехали к новому микрорайону, Ахмад попросил остановить машину.

— Пройдусь немного пешком. Мне здесь до дома недалеко. Прощай, Рахим!

— Как прощай? — не понял тот. Плавно притормозил свой мощный «мерседес»…

— Вернее, до очередной встречи! — уточнил разведчик.

— Что-то я сегодня ничего не понимаю, — признался Рахим. — Думал, иду на явку, а попал на собрание. Жду очередного оперативного задания, а вместо него «прощай… до очередной встречи»! Как же это понимать, Ахмад?

— А очень просто понимать надо, — отвечает Ахмад. — Был ты сегодня на самой ответственной явке в своей жизни, встречался с рабочим классом… От него и конкретное оперативное задание: принять все меры к ликвидации контры. Сумеешь выполнить, осилишь задание — человеком будешь, — и, уже открыв дверцу «мерседеса», став одной ногой на асфальт, добавил: — Уважаемым человеком, Рахим. Так-то. Подумай обо всем на досуге!

…Утром, на оперативном совещании полковник Ясан Сахеб не одобрил действия Ахмада.

— Не надо врага водить по рабочим коллективам, это ваша ошибка, рафик подполковник, — выговаривал ему начальник…

Раскраснелось от обиды лицо Ахмада, не выдержал, попросил слово для объяснения.

— Только прошу говорить по существу и кратко. У нас нет времени на пустую болтовню, — предупредил его полковник.

От волнения Ахмад даже стал поначалу заикаться, непривычно для себя растягивать слова.

— По существу и кратко. Без болтовни, рафик полковник. Действовал правильно!

— Что, что?! — удивляется полковник, подымаясь со своего кресла.

— Действовал правильно, руководствуясь следующими соображениями, — уже четко, по-военному сказал Ахмад…

Присутствующие на совещании разведчики из его оперативной группы переглянулись, подмигнули друг другу: сейчас пойдет перебранка между начальником и подчиненным.

Такое себе позволить мог только подполковник Ахмад Хан, человек упрямый, со своими особыми взглядами на функции народной разведки. Он считает, что она должна не только карать, но и воспитывать человека. Случайного врага можно сделать другом, слепому помочь увидеть и понять окружающую жизнь… Рахима, как противника, он относил к последней категории. А полковник Ясан Сахеб Рахиму не верил. Для него он оставался агентом одной из разведок, который гулял пока на свободе потому, что так требовал план задуманной операции.

— И работает он на нас не за совесть, а за страх, — утверждал полковник.

— Нет, теперь у него совесть стала пробуждаться… Ведь как блестяще показал себя Рахим в операции с оружием, — возражал Ахмад. — А ведь мог все завалить… Остаться там… на пакистанской территории у Бури… Плюнуть на нас — и к своим. Но не ушел, слово сдержал, операцию провел без сучка и задоринки. Остался с нами… Как это понимать?

— Как хитрую двойную игру опытного агента, — по-своему определял действия Рахима полковник.

Вот и сейчас все сотрудники с интересом ждали продолжения затянувшегося спора между разведчиками…

— А соображения мои были таковы: чтобы Рахим сам увидел и понял рабочего человека, его отношение к контрреволюции. Думаю, что вчерашнее собрание рабочего актива со всей очевидностью показало ему обреченность бандитизма, отсутствие социальных корней в самой гуще народных масс. Для Рахима это еще один поучительный пример, предмет для размышления.

— Ему надо не размышлять, а безоговорочно выполнять, что приказываем мы! — резко перебивает Ахмада начальник.

— Не согласен! — продолжает твердить свое Ахмад. — На нас Рахим должен работать не автоматически, а сознательно, как человек, порвавший с прошлым, добровольно изъявивший желание своими действиями искупить вину перед народом. Я хочу ему верить, как человеку… Без веры в людей нам нельзя в разведке работать… Загубим святое дело, что поручила нам партия…

— Ну это уже из области психологии!.. — говорит с раздражением полковник и на часы посматривает. — Я придерживаюсь другой точки зрения… Классового врага надо не воспитывать, а ставить прямо к стенке… На войне следует воевать, а не заниматься педагогическими опытами… Это надо Помнить не одному Ахмаду Хану… И нечего здесь, на оперативке, ехидно улыбаться… — неожиданно обрушил свой гнев полковник на сидевших за столом сотрудников.

— У меня свое особое мнение относительно функций нашей разведки, и я сейчас вкратце попытаюсь изложить его вам…

Но тут раздался резкий телефонный звонок.

— Полковник Ясан Сахеб слушает! — сняв трубку, ответил полковник. — Да, он у меня! Есть явиться немедленно к вам с подполковником Ахмадом Ханом!

В это утро разведчики так и не узнали, какое особое мнение имел начальник относительно их нелегкой и опасной службы. Оперативное совещание прерывалось на неопределенный срок. Полковника и Ахмада по неотложным делам срочно вызвал к себе генерал…

В кабинете у генерала сидел незнакомый разведчикам человек с пышной копной белых, как снег, волос, в больших роговых очках.

— Профессор Эркен Баркалаш, заведующий отделом министерства здравоохранения страны! — представил своего гостя генерал.

— Прошу садиться поближе к нам… — пригласил генерал своих сотрудников. — Давайте вместе послушаем профессора… О делах загадочных и опасных.

— Да, вы совершенно правы, рафик генерал… Явление это для нас, медиков, пока загадочное… С весны участились массовые отравления населения, во многих случаях — со смертельным исходом… Особенно высок процент смертности среди детей. И вы знаете от чего происходит отравление?.. — Профессор снял очки и, близоруко щурясь, вопросительно взглянул на Ахмада и Ясана… И сам же поспешил с ответом: — От молока… Парадоксально, но факт… Коровье молоко, так необходимое для жизнедеятельности организма человека, особенно в раннем возрасте, стало причиной смерти сотен взрослых и детей. Причем смерти мучительной, — уточнил профессор, снова водрузил свои очки на широкую переносицу и начал подробно описывать страдания отравленных больных. — У них начинаются дикие боли в области живота, головные боли, судороги, нарушается дыхание и сердечная деятельность, появляется пена на губах, смерть приходит от удушья. Как показывают анализы молока, оно заражено неизвестным нам ядовитым препаратом. При этом животные, носители яда, чувствуют себя превосходно, не зарегистрировано ни одного случая падежа скота. Человек погибает, а животное остается жить! И еще хочу обратить ваше внимание на географию отравлений.