Тем не менее, она обнаружила, что немного завидует Дейси Мормонт. Из того, что она слышала, девушка с Медвежьего острова забрала Гору, даже не пытаясь. Брачный контракт между ними изначально был идеей Грегора, а не ее. Кроме того, этот брак был создан не только для политической выгоды. Грегор Клиган и его жена были глубоко влюблены друг в друга. Теперь, когда у них родился ребенок, их союз был надежным и официальным.

К счастью, принцесса Элия была воспитана лучше, чем позволять своей зависти гноиться. Она не будет сердиться или дуться, как какой-нибудь отвергнутый бывший любовник. Она пойдет дальше.

Даже если бы у нее была возможность вмешаться в брак Горы, она бы никогда не осмелилась встать между ним и Дейси. Мысль о том, чтобы совершить такой ужасный поступок, вызывала у нее отвращение. Она так многим обязана Грегору; меньшее, что она могла сделать, чтобы отплатить ему, это позволить ему обрести счастье с женщиной, которую он любил.

Кроме того… Элия знала, каково это иметь мужа, которого больше тянет к другой женщине, чем к его настоящей жене. Именно это и произошло с ней, Рейгаром и Лианной. Хотя Элия любила Лианну так же сильно, как и Рейгар, после Турнира в Харренхолле она чувствовала себя несколько игнорированной и нежеланной со стороны своего мужа. Элиа не пожелала бы такого ни Дейси, ни любой другой женщине.

Посидев в тишине несколько секунд, Элия глубоко вздохнула, встала со стула и произнесла:

— «Если больше ничего нет, я проверю Эгга».

Доран кивнул в знак согласия, и его сестра быстро вышла из комнаты. Арео Хотах поклонился ей, когда она ушла.

Принцесса Элия Мартелл спокойно направилась в детскую здания, где предположительно собралось большинство ее племянниц и племянников.

В то время как Обара и Нимерия были на севере, остальные Песчаные Змеи находились в этой комнате.

С тех пор, как она вернулась в Солнечное Копье, Элия проявляла большой интерес к детям своих братьев, особенно к детям Оберина. Это было по двум причинам: она обожала всех детей (особенно своих ближайших родственников), и один из них был на самом деле ее (но не его, к счастью).

Когда она добралась до детской, у дверей стояли двое охранников. Они позволили своей принцессе войти в комнату.

В комнате у двери стоял еще один охранник. Как и двое снаружи, он носил стандартную броню солдат Дома Мартеллов. Единственная разница заключалась в том, что он носил полушлем, закрывавший большую часть его лица. Его рот и нос были полностью скрыты, а посередине было только два маленьких отверстия, чтобы его глаза могли видеть.

Этот человек был известен многим в Солнечном Копье как Ихтос, фрирайдер из западной провинции Дорн, присягнувший на служение дому Мартеллов несколькими годами ранее. Для большинства он был очень загадочной фигурой.

Он разговаривал только с принцем Дораном и самыми близкими принцу и никогда не снимал своего полушлема; даже спал в нем. Меч, висевший у него на боку, видел годы использования, и рука, которая держала его, была такой же смертоносной.

Элия была одной из немногих, кто знал настоящую личность Ихтоса.

— Доброе утро, моя принцесса, — раздался из-за полушлема голос сира Артура Дейна.

— Спасибо, Ихтос, — ответила она на приветствие.

Затем она переключила свое внимание на других обитателей комнаты. Ее невестка Мелларио сидела в кресле и кормила ее младшего ребенка, Тристана. С тех пор, как ее другого сына, Квентина, отправили на воспитание в Айронвуд, Мелларио всячески защищала других своих детей. В нескольких метрах ее дочь Арианна наряжала своих двоюродных сестер Тиену и Сареллу. Их игра в переодевание была довольно нетрадиционной. Вместо элегантных или замысловатых платьев Тиена носила одежду септы, а Сарелла была одета в мантию мейстера. Возможно, это было символично для дорог, по которым две девушки пойдут позже в своей жизни.

В углу комнаты четырехлетний мальчик строил башню из блоков железного дерева.

Элия медленно подошла к мальчику и подождала, пока не привлечет его внимание. Когда он заметил ее, он поставил блоки, проковылял к ней и обнял ее, взволнованно говоря:

— «Тетушка!»

Я не твоя тетя. Я твоя мать.

Как ей хотелось сказать эти слова. Но она этого не сделала. Вместо этого она взяла мальчика на руки и сказала:

— «Привет, Эгг».

Этот мальчик был известен как Эдгар Сэнд, единственный мужчина из бастардов Оберина Мартелла. Никто не знал, кем была его мать, но, похоже, никого это не волновало. Чем Оберин занимался в свободное время, было его делом.

Элия могла представить, что Оберин получил это от покойного лорда Эдгара Айронвуда. Это было немного удивительно, учитывая, что Оберин убил его на дуэли. Тем не менее, с ядом. Отсюда и его прозвище «Красная Змея».

Этот печально известный эпизод обострил отношения между Домом Мартеллов и Домом Айронвудов. Вот почему племянника Элии, Квентина, сейчас воспитывал лорд Андерс Айронвуд. К сожалению, решение Дорана отослать сына также вызвало трения между ним и леди Мелларио.

На положительном конце спектра никого не интересовало происхождение Эдгара Санда. Пока ничье любопытство не взяло над ними верх, Элия могла быть уверена, что ее мальчик будет в безопасности. Она все еще могла называть его «Егг» на публике. Но она не могла сказать ему, кто его мать.

Элия вспомнила письмо, пришедшее из Королевской Гавани несколько месяцев назад. В нем содержалось воззвание, в котором говорилось, что Обара и Нимерия должны быть признаны Мартеллами. Кроме того, остальные Песчаные Змеи также имели возможность быть узаконенными.

Пока что Тиена и Сарелла не проявляли желания узаконить свои права. Элия была рада этому. Потому что, если бы все дочери Оберина были узаконены, люди ожидали бы, что Эдгар Санд тоже станет узаконенным.

Хотя Элия не испытывала презрения к ублюдкам, ей была противна сама мысль о его узаконивании. У него не было реальной причины давать имя. У него уже было собственное имя. Он был верным сыном. Он был принцем. Он был законным наследником Семи Королевств.

А он даже этого не знал. Еще нет. До тех пор она будет продолжать лелеять и воспитывать его, как в Королевской Гавани.

Элия прижала Эйгона к своей груди и поцеловала его в макушку.

— Когда-нибудь, милый, ты станешь королем, — прошептала она. Она говорила так тихо, что только она могла разобрать слова.

— «Тогда ты сможешь защитить королевство».

Так же, как лорд Грегор и Легион защищают его сейчас.

В сотнях миль к северу от Дорна другая жена Рейгара Таргариена тоже присматривала за детьми.

Этими тремя детьми были семилетняя девочка, четырехлетняя девочка и годовалый мальчик.

Ни один из них не принадлежал ей. Но ей хотелось, чтобы ее собственный мальчик был среди них.

В комнате были еще две женщины. Одна из них была матерью младшей девочки и мальчика. Другая была уроженкой Дорна, прибывшей на север со старшей девочкой.

У стены тоже стоял мужчина. Он был весь в белых доспехах, шлем под левой рукой, меч в ножнах прикреплен к поясу.

Все они были в холле Грейуотер Дозор.

Этот мигрирующий замок был убежищем для Лианны Старк в течение последних нескольких лет, и люди в этой комнате были для нее чем-то вроде утешения. Особенно старшей из девочек.

В отсутствие сына Лианна лично взяла на себя воспитание принцессы Рейнис Таргариен. Прежде чем они расстались, она пообещала Элии, что правильно воспитает дочь дорнийки и никогда не откажется от своего слова.

Лианна полюбила Рейнис как собственную дочь, а женщина-волчица стала для юной принцессы второй матерью. Иногда она называла ее «Ля» или «Лианна», но чаще всего «Мама».

Лианна была достаточно молода, чтобы быть сестрой Рейнис, но ей нравилось, когда к ней так обращались. Она обнаружила, что между ними определенно была какая-то форма близости.

Сейчас замок был в движении. Плавучий остров, на котором он был построен, постепенно крейсировал по болотам.