— «Спасибо».

— Не за что, — прямо сказала Далия.

Повисла небольшая пауза. Затем дверь в уборную открылась, и снова появились Рикард и его бабушка.

Когда Рикард вернулся к игре с Элией, Эллария с любопытством спросила:

— «Как дела?»

Далия посмотрела на дорнийку, ухмыльнулась и весело заявила:

— «Я думаю, что он почти освоил ночной горшок».

— «Хорошо для него»,

прокомментировала Эллария, ухмыляясь в ответ. После этого она посмотрела на Обеллу. Расчесывая волосы дочери, она подумала вслух:

— «Насколько я помню, обычно это довольно грязное дело».

— К счастью, не в этот раз, — с иронией заметила Далия.

— «Это удача, — заявила Эллария, — я научила Элию пользоваться ночным горшком достаточно легко, и Обелла тоже быстро учится. Но я могу себе представить, что у детей мужского пола было бы… больше места для «ошибки».

Далия Клиган усмехнулась и пробормотала:

— «Вы были правы. Так было и с Сандором».

— А как же Грегор? — спросила Эллария. Опять же, она была искренне заинтересована. Хотя она и Оберин много лет дружили с Горой, они все еще очень мало знали о его детстве. По какой-то причине он, казалось, не хотел или сопротивлялся обсуждать это с кем-либо. Но его постоянный отказ разглашать что-либо о своих ранних годах только усилил решимость Красной Змеи и его любовницы узнать о нем.

Именно в этот момент Эллария поняла, что у нее есть следующий лучший источник информации о ранней жизни Грегора Клигана: тот, который в те годы в основном помогал ему.

Почему это не пришло мне в голову раньше? Я могла бы расспросить леди Далию о жизни Грегора несколько месяцев назад.

По крайней мере, она осознала это до возвращения Оберина и Грегора. Теперь, когда они вернутся, она узнает то, чего не знает один из них, и то, чего не знает другой, а она знает.

Элларии пришлось подавить желание хитро улыбнуться.

Через несколько секунд ей это удалось. Именно тогда она увидела выражение лица Далии.

Далия сложила руки на животе и сказала:

— «На самом деле… с Грегором было не так уж сложно. На самом деле, это было на удивление легко».

— Вы имеете в виду, что обучить Грегора пользоваться туалетом было простым делом?

предположила Эллаира

Далия кивнула головой и сообщила ей:

— «После первого урока он, кажется, сразу понял процесс. Ему даже не потребовалась… демонстрация».

Эллария слегка кивнула в знак согласия. Затем ей пришла в голову еще одна мысль. Она спросила пожилую женщину:

— «Сколько ему было тогда лет?»

— «Он даже не видел семнадцати лун, — рассказала Далия Клиган. — Интересно, что даже за несколько месяцев до этого он смог одеться».

— Это довольно необычно, — заметила Эллария.

— «Да, но Грегору это удавалось, — вспоминала Далия. — На самом деле, даже в младенчестве он взрослел с угрожающей скоростью. Он сказал свое первое слово, когда был ближе к своему рождению, чем к своим первым именинам. заканчивал предложения вскоре после своего первых именин. Его отняли от груди на четырнадцатом месяце. Он мог ходить, не спотыкаясь, на шестнадцатом. И он почти никогда не плакал».

Эллария присвистнула.

— «Похоже, он был идеальным малышом».

— «В то время он определенно казался таким, — объяснила Далия, — но было кое-что, что всегда меня озадачивало. Дело было не в том, что он вырос из младенчества раньше, чем в среднем младенцы. Дело в том, что он почти казался… стремящимся вырасти из этого».

— Ты имеешь в виду на подсознательном уровне?

предположила Эллария.

— «Нет, не только подсознательно, — пояснила Далия, — даже когда я не спала, у меня сложилось впечатление, что Грегор физически желает иметь возможность общаться, самостоятельно передвигаться, питаться и заботиться о себе».

Теперь Эллария была сбита с толку.

— Простите меня за дерзость, миледи, но вы, кажется, подразумеваете, что Грегор… уже осознавал мир, когда вы могли держать его одной рукой.

— «Ты не ошибаешься, Эллария, — заявила Далия, — я действительно в это верю. С того дня, как я привела Грегора в этот мир, я была убеждена, что он умнее и мудрее, чем любой младенец имеет право быть. Всякий раз, когда упоминалось его имя, он обращал внимание на того, кто это произносил».

Эллария, должно быть, выглядела очень удивленной, потому что Далия сказала ей следующее:

— «Я знаю, это звучит нелепо. Долгое время я упорно отрицала все это сама. Но теперь я могу заверить вас, что все, что я говорю, — правда. Вполне вероятно, что Грегор понял и осознал свое окружение с того момента, как сделал свой первый вздох».

Эллария подумала об этой концепции и через минуту пробормотала:

— «Это… было бы кошмарно. Я имею в виду, если бы кто-то мог не только помнить, но и полностью осознать всю полноту своей жизни… Я не хочу думать о том, какой эффект это могло бы быть. Опыт был бы невообразимым и невыносимым».

— «Мягко говоря, — согласилась Далия, — даже в этом случае позвольте мне успокоить вас, если хотите. На данный момент нет твердого доказательства того, что Грегор действительно осознавал мир в младенчестве. точно так же, как бы я ни старался, я не могу придумать никакого способа отрицать, что он был. Поэтому, пока я не приду к определенному выводу, я не могу полностью игнорировать свою теорию».

Я могу относиться к этому мышлению.

— Кто-нибудь еще знает о вашей теории? — с интересом спросила Эллария.

— «Я поделилась этим с несколькими другими, — уточнила Далия Клиган, — никто из них не нашел это очень правдоподобным».

— Что с твоим мужем?

возразила Эллария Сэнд:

— «Или мейстером?»

Далия покачала головой и сообщила:

— «Тарренс и Великс также решительно оспаривали мои утверждения. Они отвергли их как не более чем «материнскую интуицию»».

Эллария тяжело вздохнула и пробормотала:

— «Я не могу сказать, что удивлена. Мужчины часто так раздражающе невежественны».

— «Действительно, — согласилась Далия, — увы, мы живем не в мире, где наш пол имеет право голоса».

Если только этот «мир» не включает Дорн. Или Ров Кейлин. В противном случае это мрачное наблюдение неоспоримо верно.

Эллария почувствовала, что этот разговор быстро становится неудобным для леди Далии. Это определенно было для нее неприятным. Поэтому она решила сменить тему.

Она слегка улыбнулась и заявила:

— «В любом случае, я хотела бы сделать одно замечание, миледи».

— Какое наблюдение? — с любопытством спросила Далия Клиган.

— «Часто говорят, что с первым ребенком труднее всего, — заметила Эллария, глядя на Элию, а затем снова на Обеллу. — Так было со мной. Полагаю, с тобой было иначе?».

— «На самом деле это не так, — подтвердила Далия, лукаво ухмыляясь, — для меня, моего первого ребенка было намного легче вырастить. Второго было немного сложнее, а третий и последний был абсолютной рутиной».

В это время Эллин Клиган находилась в детской. Она играла в кайвасу с Джой Хилл, дочерью сира Гериона Ланнистера. Эллин собиралась расположить своих слонов так, чтобы они окружали дракона Джой. Тогда она загнала бы младшую девочку в угол.

Но прежде чем она успела сделать ход, она услышала последнее замечание матери. Она могла сказать, что ее мать немного пошутила. Несмотря на это, она повернулась к леди Далии и посмотрела на нее. Судя по ее лицу, ей было совсем не до смеха. Она произнесла очень сардоническим голосом:

— «Бывает, что я прямо здесь, мама».

Далия Клиган усмехнулась реакции дочери на ее слова. Она заявила обнадеживающим тоном:

— «Я лишь отчасти серьезна, Элли».

— «С какой стороны?» — спросила Эллин.

— «Ну, вы были немного бедой, — заявила Далия, — ваши братья могут это подтвердить».

— «Конечно, могут; они были там, — рассуждал Эллин, — тогда как меня не было рядом, пока они не стали младенцами. что они говорят мне правду. Это недостаток, с которым мне приходится мириться. Я имею в виду, что я единственная в этой семье, кто не помнит младенчество любого другого члена.