Внутри появилось неприятное чувство. Напрягал тот факт, что Александре было интересно абсолютно все, связанное со мной. Что я делаю, как часто ем, с кем встречаюсь. Не успела я сбежать из-под родительского контроля, как он появился здесь, нависая надо мной как грозовая туча.

Я стиснула руки в кулаки и, глубоко выдохнув, распахнула дверь директорского кабинета. Мне предстоял подробный разговор о задании. Женщина, как и всегда, гордо восседала в центре кабинета, излучая всем своим видом холодное спокойствие. Частенько хотелось заглянуть в ее мысли, чтобы узнать, что же все-таки скрывается за этой маской. А еще мне бы не мешало поучиться у нее самоконтролю.

— Здравствуй, Кэтрин. Присаживайся. — Села в уже облюбованное мной кресло. Да начнется допрос. Чего добивалась эта женщина, и каким образом я стала главным объектом ее преследования, оставалось для меня загадкой, но одно знала точно — ей меня не сломать, я все равно буду делать то, что посчитаю нужным.

Прошло уже несколько дней с момента нашего задания. Я успела побывать в кабинете директора и вытерпеть всевозможные способы выпытывания информации без применения физического насилия. Что говорить о моральном состоянии… оставляло желать лучшего. Выпросить разрешения оставить девушку в школе, пока не выяснится, кем она является, было для меня практически невыполнимым заданием, но все же, справилась с ним. Никто и подозревать не мог, что на такие жертвы иду только из-за своего любопытства. Остальные думали, что я хочу просто помочь девушке. На самом деле мне хотелось поговорить с ней наедине, прежде чем ее память сотрут или что еще делают в таких случаях.

На данный момент все придерживались версии, что она ординар. А, значит, мы нарушили некоторые правила, действующие в этой школе. Однако, все неприятности уладила, взяв на себя полную ответственность за нее.

И вот теперь стояла у изножья кровати той самой девушки и терпеливо ждала минуты, когда она пробудится ото сна, чтобы можно было устроить свой маленький допрос. Пока она мирно спала на койке, я придумывала с чего лучше начать наш диалог.

Лекари насколько могли, подлатали бедняжку, но все же, выглядела она смертельно измученной. Изучать ее лицо и находить черты внешности, схожие с моими, было интересно, но со временем и это дело мне наскучило. Я избегала самой мысли о том, что мы можем хоть в чем-то походить друг на друга. Если магию и демонов в своей жизни еще могла пережить, то это было той каплей, после которой содержимое чаши начинает переливаться через края.

Я устала наблюдать за ней и подошла к окну, чтобы хоть как-то отвлечься от дурных мыслей, закрадывающихся в мою голову. У нас была телепатическая и эмпатическая связь, по крайней мере, я так считала. Она знала обо мне. Удерживали ее явно не по своей воле, значит, ординара просто так не оставили бы в плену. И, судя по внешнему состоянию, ее держали там не день и даже не месяц.

Ребята смиренно отреагировали на мою просьбу оставить меня и пленницу в уединении. Это я тоже сумела просто объяснить: ей не нужно будет лишнее внимание, когда очнется. Почему-то казалось, что именно меня она хотела бы увидеть первой после того, как придет в сознание.

Переутомление от битвы до сих пор не прошло. Я пыталась выспаться, пить лечебные микстуры, успокоительные отвары, но все помогало лишь отчасти. На некоторое время мне пришлось отказаться даже от занятий, поскольку начинала терять сознание даже по дороге в столовую. Сейчас же я находилась в томительном ожидании важного для меня разговора. Оставалось надеяться, что не упаду рядом с девушкой и не просплю так еще несколько дней.

За окном было довольно темно, и стекло отражало тусклый свет прикроватной лампы, окрашивающей одну из комнат лазарета в мрачноватые оттенки. Послышалось легкое шелестение простыни. Либо она перевернулась во время сна, либо очнулась и ей нужно время для того, чтобы оглядеть обстановку вокруг себя.

Поборов желание резко развернуться и начать задавать ей вопросы, наблюдала за тем, как ветер слегка покачивал черные упитанные вороньи тельца, расположившиеся на ветвях старой осины. Маленький порыв ветра подставлял под угрозу их умиротворенное состояние, грозя вот-вот сломать место отдыха. Не такое увлекательное зрелище, как пробуждение интересующего тебя собеседника.

— Почему вы меня забрали? Почему не оставили там? — раздался приглушенный голос за спиной. Я продолжала делать вид, что слежу за чем-то интересным за окном.

— Так уж вышло… — сделала небольшую паузу, давая возможность представиться.

— Лиллиан Хопкинс. Но лучше просто — Ли, — поспешила представиться девушка. Послышался еще более громкий шелест одеяла и скрип кровати, видимо, она приняла сидячее положение.

— Ли, у нас так устроено, если человек находится в беде, мы ему помогаем, — теперь я показала ей свое лицо. Нельзя же вечно стоять спиной к собеседнику. Она может принять это на свой счет.

— Но я ведь предупреждала… нельзя было тебе идти за мной, а ты все равно это сделала. Почему ты ослушалась? — с укором произнесла она. И почему все, с кем когда-либо общалась, начинали знакомство с обвинений?

— Не в моей привычке подчиняться чужим указаниям, — усмехнулась я, сокращая расстояние между нами. Например, ослушалась Александру, нарушила ряд правил учебного заведения. Сокрыла от директора факт нашей магической связи, заставляя ее думать о том, что девушка обычная ординарка. О да, я та еще бунтарка. Она внимательно следила за моими руками, словно ожидала, что в них будет оружие.

— Тогда понятно, почему, вопреки моим попыткам оградить тебя от опасности, я все равно оказалась… Кстати, где это я? — ничего себе любопытство. Она казалась мне слишком бодрой и назойливой. Так вот какое первое впечатление производила на людей. Я тут же осеклась, понимая, насколько глупо сравнивать себя с этой девушкой.

— Ты находишься в школе боевых искусств, но это не столь важно. Главное, что ты жива, и здесь тебе не грозит опасность. Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась я, огибая ее кровать. Присаживаться рядом без приглашения было бы неуместно, поэтому просто оперлась руками на железную спинку у изножья ее лежбища.

— Относительно неплохо, вот только голова болит, — она ощупала свой затылок, и я знала, какое разочарование ее там ждет, — Этот истукан, что, кирпич мне на голову кинул? — возмутилась она.

— Не-а, это был ящик. Прямое попадание.

— О, ну тогда понятно, почему шишка размером с бейсбольный мяч, — пропыхтела она, продолжая ощупывать свой затылок. И мы, переглянувшись, засмеялись, — Ну, не так страшно, видали и похуже.

— Мне очень интересно узнать, Лиллиан, как ты оказалась в том месте, и почему тебя держали в плену? Еще мне бы хотелось понять, почему я могу слышать твой голос в своей голове, — и как бы невзначай в моей голове послышалось, стучащее по черепушке «привет», произнесенное ее голосом. При этом губы девушки по-прежнему были сомкнуты. Очевидно, что ординары не обладают подобными способностями. — Ну, так что, расскажешь?

— Конечно. Но для твоего же блага будет лучше, если ты присядешь. Так, на всякий случай. — Послушалась совета Лили и села на край кровати, когда она вздохнула и приготовилась вещать. — Я родилась в семье нефилимов, в Дерби, родители погибли на одном из заданий, и я стала сиротой. Я, если честно, их толком не помню, — она нахмурила брови, и между ними появилась резкая и глубокая морщинка. — Одинокая и никому не нужная четырехлетняя девочка, оставленная на произвол судьбы, не прожила бы и пары дней. Но меня очень быстро нашла и приютила одна очень хорошая ведьма, которая мечтала о дочке. — На лице Лиллиан просияла улыбка от приятных воспоминаний. — Несколько лет назад мы переехали сюда, потому что ей угрожало прошлое. — Два года назад она была жестоко убита человеком из шайки тех разбойников, что держали меня в плену. — Ли кашлянула, подтягивая к себе ноги. Она обхватила колени руками и посмотрела куда-то вперед, — примерно через полтора года ко мне заявилась куча до зубов вооруженных людей. Меня схватили и, напялив на голову грязный и вонючий мешок, приволокли в подвал. Просто к слову в нем так воняло плесенью, что помойка в сравнении с ним просто благоухает цветочными ароматами, — ее передернуло от воспоминаний, а я представила, сколько трудностей обрушилось на эту бедную девушку, — Меня постоянно пичкали какими-то порошками, но особо на них не жаловалась, ведь от них было намного легче. После их приема возникало такое чувство… кайфа что ли. Иногда задавалась вопросом, что же на мне тестируют, но ответить на него не могла. Долгое время считала, что какие-то новые наркотики, ну и подумала, если и умирать, то от эйфории. Но этому не суждено было случиться, ведь через некоторое время из подслушанных разговоров своих надзирателей я узнала, что эти порошки не лекарства и не наркотики, а плоть. И не человеческая, а магов. Плоть когда-то живых существ, Кэтрин, только представь. Четыре месяца они держали меня на этих порошках, а после перевели в другое место. И, кажется, постирать мешок они даже не пытались.