— Хотел чтобы вы сами увидели работу моего покойного брата, — неожиданно низким и боевым голосом проговорил худощавый.

Сновидец приблизился к третьему незнакомцу. Вернее, незнакомке. Мясницкий понял, что это была девушка лет шестнадцати. Магический светильник обозначил ее юное лицо: очень большие глаза, тонкие губки, маленькие носик и бледная кожа — все это искажала печальная маска.

— Какая же ты красавица, — бесцеремонно взял ее за подбородок Сновидец.

Стал рассматривать, словно молодую кобылку. Казалось, вот-вот полезет в рот, чтобы посмотреть, в каком состоянии зубы. Девушка при этом не издала ни звука.

— Она сильна?

— Ее антимагическая аура поражает воображение, — проговорил худощавый, — и мы научили ее еще паре трюков.

— Как ректор? — Холодно спросил Сновидец, когда отпустил девушку.

— Под моим контролем, — ответил худощавый, — брат покойного Синицына очень помог нам с заклинаниями демоники.

— Прекрасно. Он все же решил выступить на нашей стороне?

— Да, — кивнул худощавый, — я все устроил. Тень очень помогла нам, чтобы создать повод изменить школьные правила. Абитуриенты не покинут здания школы до самого окончания вступительных испытаний.

— Ты отлично поработал, — положил он руку на плечо худого, — доцент Иван Лакруа.

— Я отомщу Замятину за смерть моего дяди. За смерть Семена Малиновского. Этот ублюдок даже тело его уничтожил!

— Что значит, не покинут академии? — Удивился Мясницкий.

— То и значит, — веселым тоном произнес Сновидец, — телепортарию, знаешь ли, очень нужно топливо, друг мой.

Академия магии и чародейства Екатеринодара развернулась за городом. Она представляла собой большой замок с множеством башен и надстроек. Перед замком развернулся широкий двор с плацем для построений, а за ней еще более широкая учебная зона, ограничивала которую бегущая за школой река.

В Академию я прибыл с водителем. Абитуриентам и студентам, вплоть до четвертого курса почему-то не разрешалось ездить туда на машине.

Август перевалил за середину и сегодня было не очень жарко. Небо затянули клубы серо-белых облаков. Возможно, ночью будет гроза.

Соискателей, претендующих на учебу в школе, было немало. Около двухсот молодых магов собралось на широком дворе академии. Ни слуг, ни старших родственников на территорию школы не пускали, кроме как по личному распоряжению Ректора. Внутри он был императором этого места.

Все, кто приехал сопроводить юных магов на испытания, остались за воротами. Кто-то даже пытался спорить, но вид приближающихся мундиров академ-гвардии быстро разрешал любые склоки.

— Игнат! Игна-а-ат!

— Миртабракке⁈

Драконица, одетая в школьную форму — юбку и белую рубашку, весело примчалась ко мне, лавируя между группами соискателей. Обняла, как родного. Белокожая драконица прижалась ко мне крепко, и я ощутил тепло ее тела. Я бы сказал даже жар. Температура Миры была чуть ли не на два градуса выше человеческой. Странно, как я не замечал этого раньше?

— Что ты здесь делаешь? — Улыбнулся я.

— Поступаю на учебу!

— Ты? — я удивился, потом, взяв себя в руки, и спросил уже тише, — но ты же владеешь магией. Ну, в привычном понимании.

Драконица посмотрела по сторонам, потом, поднявшись на цыпочки, попросила меня опуститься ниже.

— Мое присутствие в доме стало вызывать вопросы. Ну и мой статус решили как-то узаконить. А для этого нужно образование. Я иду на травничество, там не нужны серьезные магические способности. А магическая душа у меня есть. Так что я прохожу.

— Рад тебя видеть, — выпрямился я.

— А я-то как рада, — она спрятала глазки под широкими ресницами, — слушай Игнат, — драконица неожиданно встрепенулась, словно пташка, — а пойдем-ка, я тебя с кем-то познакомлю!

Она потянула меня за руку, в толпу.

— Ну пойдем, — я улыбнулся, — ну-ну, не тяни так. Руку вырвешь!

— Твою еще попробуй вырвать!

— Внимание! Прошу минуточку внимания! — Неожиданно громко затрубил высоковатый мужской голос.

Толпа соискателей затихла. Все повернули головы к широким ступеням у входа в школу. Там высокий, но худой, как жердь герольд вещал усиленным магией голосом.

— Прошу минуточку внимания! Ректор академии, Юлий Сергеевич Феоктистов хочет сделать важное заявление!

Из арки входа вышел старичок ректор. Он был худеньким и низеньким, но расшитая золотом безразмерная мантия придавала ему значительности.

Перед ректором гордо вышагивал длиннохвостый павлин. Феоктистов спустился на несколько ступеней, пропустил половина вперед, а потом взмахнул рукой, унизанной перстнями-проводниками.

Павлин протяжно гикнул и тут же превратился в деревянную кафедру, на которую и взошел старки.

— Дорогие друзья! — Поднял он руки в широких рукавах, — рад видеть всех вас в нашей скромной обители, в академии магии Екатеринодара!

Абитуриенты вразнобой поприветствовали его в ответ. Я промолчал.

— Перед тем как мы начнем новые ежегодные вступительные испытания, я должен сообщить вам важные и очень волнительные новости. Прошу вас, отнеситесь к ним серьезно.

Толпа зашепталась. Я нахмурился. Мира беспокойно посмотрела на меня.

— Что-то мне тревожно, — пискнула драконица.

— Не переживай. Все будет хорошо, — успокоил я ее.

— В последнее время в школе происходят странные события! События, на которых мы должны заострить особое внимание.

Я внимательно слушал старика, улавливал каждое слово. Мне казалось, что манера его речи как-то изменилась. Будто бы стала… менее живой?

— Правила поступления с сегодняшнего дня меняются. И сейчас, — он извлек из рукава и развернул свиток, — я зачитаю вам все изменения.

— Первое и основное, — начал старик голосом, усиленным магией, — срок прохождения испытаний сокращается с трех дней, до суток. Второе…

— Ничего не пойму, — удивилась Мира, — что это за изменения? К чему они?

— Тихо, — сосредоточился я, — давай послушаем.

Соискатели в большинстве своем слушали спокойно. Некоторые недовольно рокотали, но таких было меньшинство.

— Второе, — продолжал зачитывать ректор, — количество учителей-экзаменаторов возрастает с пяти человек, до пятнадцать. Третье, и самое важное. До конца испытаний, то есть на двадцать четыре часа, все соискатели обязаны остаться в стенах школы. Обеспечение условий проживания этой единственной ночи берет на себя академия.

Тут гул поднялся уже активнее. Не все дворяне горели желанием ночевать где-то кроме своего поместья. Нет, в школе был интернат, но жили в нем в основном приезжие и в основном из довольно небогатых слоев аристократии.

— К чему он все это? Я не могу понять, — растерянно посмотрела на меня Мира, — почему такие изменения? Где повод?

— Четвертое, — продолжал он, — с печалью в сердце сообщаю, что академия вынуждена отменить ряд бальных вечеров, приуроченных к поступлению новых студентов. Это необходимо, чтобы не отставать от учебного плана. И самое важное, пятое.

Магическая молодежь, явно не понимающая, в чем вообще дело уже принялось возмущаться. То обстоятельство, что подали они голос только тогда, когда ректор сообщил об отмене бальных вечеров, даже немного веселило. А вот сам факт отмены вносил определенные коррективы в план. Придется расставлять метки не во время праздничного вечера, а ночью, пока все спят.

— Ну вот, — вздохнула печально Мира, — а у меня было такое шикарное платье!

— Прошу тишины! — Прозвучал громкий голос ректора, но голоса из толпы не утихли, — тишины! ТИШИНЫ! — Крикнул он нечеловеческим, изменившимся голосом.

Во дворе немедленно воцарилась тишина.

— Благодарю, — прочистил горло ректор Феоктистов, — и так. Теперь самое важное. Прошу отнестись с пониманием к следующей новости. Далее последуют объяснения, почему мной было принято решения о таких серьезных организационных изменениях.

— Что могло заставить ректора так повести себя? — Спросила Миртабракке, — я думаю, такие сильные перемены точно заставят некоторых дворян отказаться от поступления.