Капитан резко обернулся ко мне. Посмотрел так, будто я попросил его отдать мне дочку на ночь.

— Да, конечно, — проговорил он, злобно сверля меня взглядом.

— И еще. Нужно проследить, чтобы господин Рамов не совершил самоубийство.

— Самоубийство? — Теперь нахмурился ректор.

— Да. Роялисты любят практиковать такие вещи.

Эту ночь я провел в больнице. Рука оказалась сломана. Теневой шип переломил лучевую кости, и сместил ее так, что потребовался не один час магического вмешательства, чтобы восстановить руку.

К счастью, все повреждения чисто механического характера, лечатся магией быстро. А вот те раны, что были нанесены именно магическим воздействием — настоящая проблема.

Но теневые шипы к такой магии, видимо, не относились. Так что, герцог Фомин выжил. Хотя ранение брюшной полости — тяжелая штука. По сути, его спас Петрин, который, потеряв много крови, все же умудрился позвать на помощь и добраться на машине из академии в военный госпиталь.

Утром, перед тем, как ко мне приехали мои домочадцы, я получил от Петрина сообщение с вопросом, все ли в порядке. Он уже знал от ректора, как закончилась потасовка в академии. И интересовали его мое состояние и жизнь Рамова.

Я был в порядке. Но вот Рамов… С ним было все сложнее.

— Он ваш друг? — Спросил врач, когда я задал вопрос о Седрике.

— Да, — солгал я, чтобы избежать лишних вопросов, — что с ним?

Нас с Рамовым доставили в одну и ту же больницу, потому что транспортировали вместе.

— Он покончил жизнь самоубийством? — Спросил я, видя хмурую мину врача.

— Нет, — покачал тот головой, — он даже в себя не пришел. Но состояние тяжелое. Причем повреждений внутренних органов нет. Сломана челюсть и несколько зубов, но это мелочи. Проблема тут в другом.

— В чем?

— Его магическая душа истерзана. Словно что-то откусывало от нее по кусочку, как от яблока. Ореолы почти разрушены. Я не думаю, что господин Рамов сможет еще когда-нибудь ощутить прикосновение маны. Заклинания теперь для него недоступны.

— Он будет жить?

— Мы боремся за жизнь господина Седрика. Но гарантий дать пока не можем. Его состояние очень нестабильное.

Я кивнул, понял, мол. Врач же, удалился из моей палаты. Здесь мне предстояло пробыть до утра. Целителям нужно было убедиться, что восстановленный магией кости, что были, по сути, еще хрящами, правильно твердеют.

Вот значит как Зверь повлиял на него. Он поддерживал свою форму за счет души Рамова. Однако, когда его вызываю я, моей душой он не питается. Тогда чем? Первородной Маной? Возможно.

Зверь говорил, что то, что я приобрел — не черная спора, а именно первородная мана. Ей меня пытались убить по незнанию. А такой зловещий заряд она имеет, потому что была тронута душами Провидца и Сновидца. А еще Зверь упомянул, что она конечна.

Видимо, у Сновидца почти кончилась, вот он и решил посетить этот Источник.

И тут возникает вопрос: о каком источнике речь? Неужели о том самом?

Об источнике всей маны в мире люди почти не знают. Неизвестно, где он находится, непонятно что он такое, и как вырабатывает ману. Но то, что он есть — совершенно точно. А также то, что он не стабилен. Ведь во времена ММв, концентрация маны упала так, что знатные рода испугались, что распрощаются с магией навсегда. Никто не мог понять, что происходит. Но Зверь говорил об источнике так, словно он является чем-то живым.

Это очень странная мысль. Никто, из пытавшихся разгадать тайну источника, никогда не воспринимал подобную гипотезу всерьез. Хотя конечно, версии о том, что источник — живое существо, тоже были. Но не было подтверждений.

Тем не менее, если источник живой, обладает сознанием, разумом и… Моралью, это объяснило бы многое.

Во времена Мировой Магической войны погибло невероятное количество людей со всех сторон. Большинство из них были простолюдинами. Сотни тысяч солдат могли сгинуть в магическом пламени за одни только сутки. А война длилась шесть лет.

Если продолжать мысль Зверя о том, что источник живой, то можно объяснить, почему концентрация маны упала в самый разгар войны. А что, если источник «понял», что творят люди? Что если он «осознал», если нас не остановить, то миру придет конец.

И чтобы как-то прекратить бойню, источник сделал очевидную вещь — отнял у враждующих сторон оружие, то есть, магию. Да, все это лишь домыслы. Но как гладко и логично выстраивается линия рассуждений, если исходить из разумности источника маны…

Утром меня посетили близкие.

— Игнат! — Первой ворвалась в палату Тома, — Рука цела? На месте⁈

Девушка тут же метнулась ко мне, схватила правую руку, принялась ее рассматривать.

— Я цел, — улыбнулся я, — меня уже подлатали.

— Что? — Девушка округлила глаза, — отрастили конечность? Так быстро⁈

— Том, ты что? — Рассмеялся я.

— Нам сказали, — выглянула из-за спины Тамары сновидица Света, — что какой-то козел оттяпал тебе руку, — она потянулась, — но, видимо, это оказалась дезинформация.

— Было ранение, — я высвободил левую руку из-под одеяла, пожамкал ей воздух, — но лишь перелом. Кости уже залечили.

— Слава предкам! — Выдохнула Тома, — я уже испугалась! Учиться владеть новой конечностью пришлось бы минимум полгода!

— А кто вообще сказал вам об этом? О том, что я лишился руки?

— Вика, — посмотрел на меня вошедший следом за Светой Стасик, — а ей кто-то позвонил.

— Кто?

— Я не знаю, — он пожал плечами, — а она не сказала.

— Потому что бухнулась в обморок, — закатила глаза Света, — я минут пять приводила себя в чувство.

— Судя по тому, что она не пришла, — проговорил я, — привела не до конца.

— Да нет. С ней все хорошо, — улыбнулась сновидица, — просто она осталась внизу, с Владимиром.

— Да, — Тома вздохнула, — все никак не решиться рассказать тебе свою новость.

— Новость? — Я вопросительно приподнял бровь, — какую еще новость?

— Ну… Я думаю, что это правильно, Игнат, — несмело проговорила Вика. Все же так Владимир дворянин и после свадьбы я уйду в его дом.

Я медленно перевел взгляд с Вики, на Владимира. Последний смотрел решительно.

— Сейчас не лучшее время, Вика, — проговорил я, — по правде говоря.

— Это древняя традиция моего рода, — мотнул головой Владимир, — ты же знаешь, что мы с Викой любим друг друга. А в конце осени будет свадьба.

— Мы почти все подготовили, — пискнула сестра, вторя Владимиру.

— И для свадьбы тоже не лучший момент, уж извините за прямоту, — ответил я.

Вика и Владимир переглянулись. Владимир нахмурился.

— Это еще почему?

Этот разговор проходил через пару дней, у меня дома, в Предлесье. Мы собрались в той самой гостиной вечером. Когда Владимир закончил работу, то первым делом заехал к нам, чтобы поговорить.

Вика, кстати, говоря, так и не решилась бымне рассказать, что такого они задумали, пока я не спросил ее прямо. Девушка, кажется, понимала, что это не лучшая идея сейчас. Она не хотела ни конфликтовать со мной, ни расстраивать жениха. Ситуация, хоть и была пустяковой, но тоже требовала моего внимания. А у меня еще оставались дела с Рамовым

Маг лежал в больнице. Вчера, когда меня выписали, его перевели в военный госпиталь. В гражданской лечебнице не могли ничего сделать со слишком уж специфической душевной травмой Рамова.

Я все же надеялся, что он выживет. Седрик Рамов точно может многое рассказать о планах Сновидца. Ведь не зря же его подослали в академию. А сколько еще там, в стенах академии, лазутчиков роялистов, можно только гадать. Однако, сначала придется решить вот эту проблему.

— Но мы уже вовсю готовимся, — возразил Владимир, — нашли ресторан, некоторые гости уже получают свои приглашения.

— Перенести свадьбу вряд ли выйдет, — смутилась Вика.

— Вообще, не выйдет, — мотнул головой Владимир.

— Шустрые, — вздохнул я, — Вика, почему ты ничего не рассказывала мне?