В конце концов Поммеру все же приходится взяться за скрипку, он крутит колки, настраивает ее. Ему кажется, будто инструмент снова расстроен.

Весенняя усталь ноет в суставах.

Ветер гремит под окном в саду. Дети слушают скорее ветер, чем скрипку учителя. Поммер подходит к окну посмотреть, что там такое стряслось.

Это старая, брошенная у стены крышка улья, ею и хлопает ветер. Учитель задумчиво смотрит в сад. Вот они — кусты смородины, крыжовника, яблони, сливовые деревья и две беседки. Сад замер в ожидании под высокой синью весеннего неба. Все требует труда и забот. Это его сад, у него с ним было немало маяты, будет и впредь.

Что же делать с этой стукающей крышкой улья? Выйти и поставить в затишек, чтобы не хлопала? Но за это время у детей совсем пропадет охота петь, они и так устали и поют вяло, гораздо ленивее, чем зимой.

Нет, уж лучше он заставит их петь снова. Настоящее пение должно заглушать даже бурю, не говоря уж о каком-то там стуке доски!

У Поммера приподнятое настроение. Он машет рукой в такт, пытаясь вложить в свои движения все, что есть в нем самом — задор и воспоминания.

Та-ак, теперь и в самом деле звучит немного лучше. Разве они сами не чувствуют? Пусть скажет Эрсилия Пюви, чувствует ли она, что сейчас пение пошло куда лучше.

Девочка, краснея, отвечает, что чувствует.

Дети не понимают, что творится сегодня с Поммером. Но его воодушевление передается и им: в детях, как солнце сквозь пыль, пробивается и сверкает что-то светлое. Или они тоже ощущают, что нашептывает скрипка на ухо Поммеру?

Но тут их прерывают. Слышно, как кто-то шаркает на крыльце, старательно счищая с сапог весеннюю грязь, затем раздается стук.

По классу проходит шорох, дети переглядываются. Даже учитель настороженно прислушивается.

А вдруг это инспектор, не предупредив, нагрянул из Тарту?

Поммер делает знак Юку Краавмейстеру, чтобы тот открыл дверь. Но не успевает мальчик встать со скамьи, как дверь открывается и в класс входит коренастый пожилой человек в белом кожухе. В дверях он снимает ушанку и, сияя раскрасневшимся лицом, здоровается: «Бог в помощь!»

Все смотрят на него с изумлением, но вошедший не смущается и продолжает приветливо:

— Вот урвал времечко на скотном, дай, думаю, загляну в школу, что там учитель да ребята делают… Небось, Поммер не рассердится, если я посижу немножко здесь и тихонько послушаю?

Прежде чем Поммер успевает ответить, старик усаживается на последней парте рядом с Элиасом Кообакене и по-домашнему распахивает полы кожуха.

— Пойте, пойте, на меня, старого пня, не смотрите.

Поммер знает вошедшего — это Пеэп Кообакене, мызный скотник, дедушка мальчишек Кообакене. Только почему он вошел в класс во время урока? Мальчишки уже давно не бедокурили, во всяком случае ничего не делали такого, из-за чего пришлось бы вызывать в школу родителей. Элиас, правда, получил зимой взбучку, обижал девочек, но об этом давно все забыли.

Детей смущает присутствие чужого человека. Поммер чувствует это, и когда они снова заканчивают песню, он говорит:

— На сегодня хватит.

Юку Краавмейстер встает из-за парты и вовсю звонит в колокольчик, выбегает на крыльцо, чтобы услышали радостную весть и те, кто складывает дрова.

Дети торопливо собирают книги, и Эрсилия Пюви закрывает свой знаменитый песенник.

Пеэп Кообакене с добродушней усмешкой смотрит на ребячью кутерьму и говорит:

— Вы молодые и ученые люди и петь умеете отменно. Вот и у меня, старика, стало от вашего пенья веселей и привольней на сердце. Но я хочу попытать вас, знаете ли вы хоть немножко и старинную народную мудрость. Народная мудрость — она всем прочим основа.

Дети умолкают, учитель останавливается со скрипкой в руке.

— Я задам вам две-три загадки. Сразу увидим, есть ли польза от того, что вы ходите в школу. Или, может, зря расходуете божий злак и штаны протираете.

При этом он смотрит лукаво и добродушно, но дети в замешательстве. Этот старикан ничуть не лучше инспектора или пастора!

— Садитесь! — приказывает Поммер школярам и быстрым шагом относит скрипку в свою комнату.

Дети с любопытством глядят на скотника. Пеэп чувствует, что он в центре внимания, и смеется от удовольствия. Устроившись поудобнее за партой, он говорит:

— Сперва я задам вам простенькую загадку. А то перепугаетесь, если сразу загадать как взрослому. Садитесь лицом ко мне, ртом к еде. Не то как же я вас увижу!

Парты скрипят, школьники поворачиваются.

— Загадка такая… Барский портной, двое ножниц.

Дети, точно по команде, смотрят на Эрсилию Пюви. Она, дочь портного, наверное, знает.

— Рак! — вырывается у Эрсилии, она тут же краснеет до корней волос. Дети разражаются смехом, а Ээди Рунталь бросает язвительно:

— Сама ты рак!

— Правильно! — подтверждает скотник. — Это рак, да, со своими двойными клешнями… А скажите-ка, что это такое: с блоху величиной, с целый свет шириной?

Поммер искоса поглядывает на дверь, глазок которой был сегодня причиной неприятностей. Элиас Кообакене замечает взгляд учителя и опускает глаза.

— Ну, неужели никто не может отгадать такую простую загадку? — с упреком произносит Поммер.

На сей раз дети из Яагусилла вынуждены признать, что скотник взял над ними верх.

— Это глаз, — объявляет наконец Пеэп. — Очень просто… Глаз вмещает весь мир с морями, городами и огненными горами, а сам маленький как блоха.

— Человечий глаз больше, чем блоха, — замечает Ээди Рунталь.

— Верно, человеческий глаз гораздо больше, блоха может попасть в глаз человека… Но кто сказал, что речь идет именно о человеческом глазе?… Вы, оказывается, не так глупы, как я думал.

— Какие же они глупые? — защищает своих воспитанников Поммер. — Те, что ночуют здесь, до полуночи рассказывают про чертей и загадывают друг другу загадки. Изволь чуть не каждую ночь ходить и приказывать им спать.

— Это хорошо, мудрость прадедов — самая крепкая опора в жизни, такое нельзя забывать, — похваливает детей скотник.

Поммеру хотелось бы возразить Пеэпу, что порядок есть порядок и что ночью дети должны спать, однако он этого не делает, а, в свою очередь, предлагает загадку:

— Скажите, что это такое: на мельницу приходит, с мельницы уходит, но никогда не приносит мешки домой.

— Это Ааду Парксепп! — объявляет юный Краавмейстер.

И снова дети хохочут. Даже по суровому лицу Поммера пробегает тень улыбки.

Юный Краавмейстер возмущен, у него от обиды вскипают слезы на глазах. Чего они хохочут? Только в прошлую субботу, когда он пришел домой, отец рассказывал, что Ааду ходил на мельницу крупу рушить, но когда на другой день вернулся домой и жена спросила, где же крупа, Ааду молчал, как воды в рот набравши.

Пеэп Кообакене спешит на помощь парню.

— Ааду пьяница, бесов слуга, — объясняет он. — Где уж ему мешок домой принести, если деньги на вино нужны.

Юку с благодарностью смотрит на скотника.

— Думайте, отгадывайте, — подбодряет детей Поммер. — Это развивает мысль и воображение.

Школьники стараются изо всех сил, но ответы их не попадают в точку.

— Это же вода, — наконец говорит Пеэп.

И школьный наставник уточняет:

— Река.

Ребята поломали голову достаточно, Поммер велит расходиться по домам.

Класс опустел. Солнце проделало еще немалую часть пути, луч его соскользнул с карты полушарий и узким острым клином позолотил стену. Пеэп велит внукам идти домой, но те выжидающе останавливаются у дверей класса. Старик хочет поговорить с учителем с глазу на глаз. Он плелся сюда из имения за полторы версты не только затем, чтобы послушать пение и загадать свои загадки.