Старик все вздыхает. Я сижу развесив уши, навроде слушаю рассказы из других книжек.

Еще через пару дней хочу выйти. Чанг говорит: нет. Я гордо говорю: Пуук ходит, где хочет, никакой старик не остановит. Ладно, говорит, и распахивает дверь. Иди, говорит, и не возвращайся. Во тупица старый! Я должен делать как он желает! Пожалуйста, мистр Чанг, разрешите выйти на улицу. Чуть прогуляться. Он разбурчался, надавал кучу указаний: не бегай, а то упадешь; держись подальше от Карло и все такое. Он думает – я идиот? Наконец он поволокся куда-то с тележкой и разрешил меня выйти.

Ладно, говорит, иди, только будь здесь, когда вернусь, если хочешь, чтоб остаться на ночь.

– Ага. – Я пожал плечами, вышел на солнце, зажмурился. Он как следует запер дверь. Пришлось стоять и ждать, когда поправит мне заклейку на ране. – Идите, мистр Чанг, со мной все будет в порядке.

Он загрохотал тележкой и скрылся за углом. Я огляделся. Пусто, только дохлая собака. Почему-то на улице, а не у кого-то в кастрюле. Теперь-то уж никто не позарится – больно ее раздуло. Я кидаю ногой камушки, пройтись в сторону укрытия. Бок побаливал, но терпимо. Надеяться, может, Старшая Сестра выйдет, но слишком близко не подхожу, чтоб Карло не увидеть.

Большухи нет. Карло нет тоже, значит, все в порядке. Я бродил кругом, начал скучать. Нужно ждать, когда Чанг вернется. Уже скоро.

Какой-то шум. Мотор.

Верт.

Дети-миды промчались в сторону укрытия, а я не стал икру метать. Днем можно найти много мест, куда спрятаться. На верте обычно прилетали копы, но могли и верхние. Иногда сюда приезжали туристы поглазеть, а у охраны лазеры наготове. Чаще туристы сидели в автобусе с решетками на окнах и останавливались только на 42-й.

Мотор шумел все громче. Куча пыли. Верт опустился посередке улицы, недалеко от Чангова дома. Мотор заглох.

Не, не копы. Просто верт с парочкой долбаных верхних.

Через время миды вышли из укрытия поглазеть на туристов.

По ночам ни один верхний не посадит верт на улицу. Если посадит, мы его прикончим. Днем даже нижние расхаживают на солнце, но только на своей территории. Верхним тут никто не рад, но они слишком тупые и не догадываются.

Дверца верта открывается, выходят два лба. Один вправду здоровенный. Осторожно оглядывается и помогает другому спрыгнуть вниз. Второй тощий и оборванный, прям совсем нижний. Только вряд ли. У нижнего никогда не наберется монет на верт.

Пилот остается в верте. Охранников вроде не видно.

Здоровенный барабанит по Чанговой двери:

– Эй, Чанг, открывай!

Не по нутру мне это. Как Чангу сохранить уважение племен, если к нему начнут шастать верхние?

– Эй, Чанг!

Я не выдержал:

– Вали отсюда, верхний!

Он будто не слышит, продолжает колошматить:

– Просыпайся, старик!

Миды, небось, наблюдают. Я гордо выпрямился, вытащил перо:

– А ну, давай отсюда! – Я встал перед дверью. – Отстань от него!

Лоб прищурился, когда углядел нож:

– Полегче, малыш.

Он не захотел отступить, тогда я иду ближе, держа перо так, как учит Карло:

– Отправляйся в своем долбаном верте назад в башню! И ты тоже, костлявый!

Ноль внимания. Тогда я делаю выпад:

– Ты думаешь…

Здоровенный хвать меня за кисть, другой рукой выдернул нож и швырнул на улицу.

– Отпусти, ты, долбаный…

Вмазал меня наотмашь по лицу. Звук такой, будто палка треснула. Я кричу.

Который лоб лыбится. Трясет меня:

– Иди, малец, играть, пока тебе бо-бо не сделали.

Я сумел устоять.

– Иди ты в жопу.

Он шагнул ближе, я быстро молчу. Наблюдающие миды ржут.

Не знаю, что делать. Хотел напугать, но он ведет себя не так, как верхние, лихо дерется. Я бегу, хватаю нож. Интересно, достану его или нет? Нужно попробовать, слишком много мидов наблюдают. Я начал кружить рядом с ним.

– Где Чанг? – спросил лоб.

– Пошел в жопу! – Теперь у меня есть перо, чтоб защищаться.

Другой тип, костлявый, пожал плечами.

– Оставь мальчишку, – говорит. – Он ничего не скажет.

Я воспользовался моментом, подскочил и мазнул лба ножом по ребрам.

– Не могу, слишком он проворный, – здоровяк схватил мою руку и вывернул. Нож выпал. Он прижат меня к стенке, стукнул пару раз, слабо так. – Где Чанг? Он живет здесь по-прежнему?

Я завопил и попытался вывернуться. Не получилось.

Опять он меня стукнул.

– Где он, парень? Стукнул.

– Отвечай мне!

Стукнул.

Я плакал, как маленький, ничего не мог поделать, только вцепился в здоровенную руку, которой он бил меня, когда наконец раздался знакомый голос:

– Хватит, хватит, отцепитесь от моего Пуука. Что стряслось?

Лоб рявкнул:

– Спросил его, где ты, всего и делов.

Он еще раз стукнул меня.

– Отпусти его, он еще маленький.

Мистер Чанг подскакивает к здоровяку и хватает за руку, будто не боится.

– Отпусти, я сказал!

Здоровенный бросает меня и ждет, пока Чанг одной рукой открывает замок, а второй крепко обнимает меня. Мне стыдно: надо ж, реветь, как маленький. Нечестно. Верхний чересчур большой.

Чанг шумел:

– Не наскакивай на моего Пуука. Малыш просто хотел защитить меня.

Я жду: сейчас старик выхватит из кармана лазер и поджарит этого парня. А он вошел в дом и оставил дверь открытой, чтоб тот тоже входить. Я смотрю, удивляюсь.

Здоровяк входит, оглядывается:

– Никаких перемен.

– Какие еще перемены?

Старик дает мне чайник и толкает в спину, чтоб я налил туда воду. Рехнутый, не иначе. Я лучше нассу туда, пусть верхний пьет. Я качаю головой: не пойду.

– Давай, Пуук. Хочу чаю. – Он еще раз чуть толкает меня.

Вот тупой старик. Подумаешь, этот чертов здоровяк исколошматил Пуука! Иди налей воды. Я тру лицо. Небось, все в синяках.

Когда вернулся, они сидят в магазинной комнате. Надо же: верхние в гостях у нижнего! Я кинул чайник на огонь и сердито смотрю на них.

– Пуук, – старик зовет меня, – иди, познакомься с моим другом из далекого прошлого.

– Не хочу. – Я поворачиваюсь к Чангу спиной.

Лоб хохочет:

– Когда я попробовал так сделать, ты схватил меня за ухо и крутил. Кажись, я тогда тех же лет был.

Откуда он знает, как Чанг хватает за уши? Я перестал сопеть и прислушался.

– Иди сюда, парнишка, – говорит верзила.

Я смотрю на занавеску. Хорошо бы там спрятаться, да только этот тип совсем близко и свирепый больно. А Чанг просто сидит и смотрит.

– Иди сюда. – Опять здоровяк зовет. Я осторожно иду ближе. Он протягивает руку:

– Прежде я жил у Чанга.

– У тя совсем крыша съехала, – хмыкнул я. – Ни один верхний не…

– Я Эдди.

Я помнил рассказ Чанга. Стало быть, это не полная чушь. Гляжу я на Чанга. Лучше б он так не смеялся, будто я жутко тупой.

Эдди ерошит мне волосы:

– Прости, что тя потрепал. Не люблю, когда на меня кидаются с ножом.

Я огрызнулся:

– Вроде все целы.

– Конечно.

Он продолжает протягивать руку, пока я не беру ее. Он осторожно трясет, стараясь не сильно сжимать. Я с радостью забираю свою руку, как только он отпустил. Говорит:

– Чанг, мы с Бони прилетели на верте навестить тебя.

Старик пыхтит:

– Чанг? Как я научу мальчишку-мида относиться ко мне уважительно, если ты разговариваешь…

– Ладно, ладно. Я хотел сказать: мистр Чанг, – здоровяк закатывает глаза, – Не хотел ничего такого.

Чанг бурчит себе под нос, ожидая, пока чай согреется.

– Сядь, – Эдди хватает меня за ворот, и я поскорее сажусь. – Смотри, не расстраивай мистера Чанга, малыш. Он отличный нейтрал.

Я пристально гляжу на него:

– Ты кто есть? Чё наезжаешь на мистра Чанга?

Эдди снова улыбается старику Чангу:

– Дух у него боевой.

Потом серьезно глядит на меня:

– Я Эдди Босс, а это мой друг Бонн.

– Племя?

Он гордо выпрямился:

– Мэисы. – И опечалился:

– Был мэйсом много лет назад.

– Нету никаких мэйсов. Просто сказка мистера Чанга.