Мое дыхание становиться похожим на шум вертолета в ночи. В горле до такой степени пересохло, что я едва ли можно глотать. Я вспомнить, какой шум Чанг поднял из-за воды. Почему-то трубы не имеют значения сейчас. Ничто не иметь значения.

Внезапно появился свет. Я пронзительно кричу. Кто-то хихикать. Я вглядываюсь в свет.

– Кто это?

– Я, Пуук.

Я почти плакать от облегчения. Голос Раули. Я хочу прыгнуть в его объятия как ребенок.

– Где ты был? Все осмотреть, чтобы найти тебя! – рычать я.

– Да, конечно. – Свет колебаться, когда он подойти. – Кто с тобой?

– Никого. Как та очухался?

Он пожимать плечами, будто сбит с толку.

– Произошло так быстро.

– Где Халб? – Мы спрашиваем друг друга в ту же самую секунду.

– Дерьмо, – Раули отворачиваться, расстроенный. – Думал, что ты был его тенью, парень.

Я внезапно начинаю понимать.

– Ты хотеть этого, Раули.

Всегда глупо подстрекать саба. Его рука взялась за нож. Но приступ сильного гнева длиться секунду; он вздыхать, плевать на путь.

– И что? Не собираюсь бросать ему вызов, ни в коем случае. Но, если когда-нибудь?

Я говорю, предполагая это:

– Ты станешь хорошим главарем сабов, Раули. Ничего не боишься.

– Кроме лазеров. – Он вздрогнуть. – Все время я думал, что сабы возьмут себе лазеров, никто не встанет у нас на пути. Ни парки, ни истеры, ни даже верхние. Но я видел столько убитых за последние несколько дней. Охваченных огнем, кричавших, катавшихся в агонии. – Он тряхнуть головой от этого, как от страшного сна. – Куда, та думать, нам следует ити?

– Джаред верхний сказать: стоять рядом с решеткой, чтобы сразу выбежать.

– Фа. – Снова он плюет. – На улиц тоже небезопасно.

Я заметить:

– Солдаты ушли. Даже вертолеты почти не летают.

– Кто сказать, что они не вернуться, как только ты высунешь свая голову?

– Что-то же ты хочешь делать в так случае?

Он думать чуть-чуть.

– Вернуться.

– К Четыре два? Ты спятил?

– Не слышу больше треска потолка.

Я прислушиваюсь. Возможно, это правда, тем не менее мороз пробегать по коже, когда я думаю об этом. Я сидел в главном убежище, ел консерву, когда сабские парни побежали с криками, и лестница обвалилась за ними. Я только поднимаю глаза, как большая трещина расколоть потолок и куски валяться. Я вижу, что один проломил голову женщине бродов. Затем я понимаю, что я лечу вниз, на путь.

– Пошли. – Раули начинать идти, прежде чем я отвечаю.

Иди в задницу, сказал бы я, если бы только он не забрать с собой свет. Неожиданно находясь в темноте, не чувствую себя настолько хорошо. Я идти рядом, пытаясь не походить на ребенка.

– Халб, скорее всего, быть убит, – угрюмо говорю.

Раули рычать, будто говоря: держись на расстоянии, мид!

Я желаю знать, почему он все еще считать меня мидом, затем понимаю, откуда что он думать.

Я не мид, это наверняка. У меня была идея стать сабом, но, кажется, не быть никаких сабов. Только беженцы, прячущиеся в разрушенном туннеле, пока оониты не отравить их газом.

Мы устало тащиться вдоль пути, мимо несколько сабов, кашляющих от пыли. Раули остановиться, разговаривать с ними перед тем, как пойти дальше.

В ожидании, я думаю обо всем этом и удивляться. Пару недель назад я прячусь в магазине Чанга, напуганный бешенством Карло. Затем я нахожу Джареда, мою добычу. Получаю мое собственное убежище, обмениваю его ботинки на такое большое количество консерв, что я едва мог унести.

Раули идет дальше, и я иду рядом.

Жаль, что я не мог поговорить с Чангом.

Откуда я знал, что верхний причинит столько бед. Мистр Чанг! Не смотрите на меня так печально, качая головой. Это не быть моя вина.

Откуда я знал, что начну долбаную войну?

Я спотыкаюсь, вцепляюсь в руку Раули. Он фыркнуть, смеяться, но не заставлять меня отпустить ево.

Не знаю, почему мне хочется плакать. Сабы мне никто не больше. Чанг и Халбер не правы; нижние не одно племя. Они множество, каждое со своим собственным желанием и требованием.

Все же, когда я думаю о телах на Сто десять станции, мне хочется вытошнить тушеное мясо. Не правильно убивать людей таким способом. Иисус, я полагаю, это не так хорошо убивать кого-то, неважно из какого он племени, даже если из никакого.

Дерьмо. Хорошо сидеть в теплом убежище племени, слушать предания перед тем, как укладываться в кровать.

Но в конце концов, полагаю, все мы одно племя.

Так или иначе, откуда я знал, что верхние соберутся прийти, чтобы искать? Дерущийся Фити стоять перед Сви. Что, если я бы помог мальчишке найти его друга? Может быть, он дать мне взамен что-то даже еще лучше, чем я получил от Чанга, И может быть, его отец Рыболов не спускаться на улицу, будто сияющий лыцарь из замка, заставив сабов сбиться с толку.

– Та в порядке, Пуук?

Я осознаю, что издаю звук, похожий на всхлип.

– Да.

Видите, мистр Чанг, одна вещь приводить к другой. Я когда-нибудь увижу вас снова, я попытаюсь объяснить: ты не можешь ничего сделать без последствия. Джаред привести к Фити. Фити привести к Рыболову. Рыболов главный у оонитов. И я привожу Халба к Джареду, а его хакерство привело верхних в бешенство, которое превратило потасовку в войну.

Я иду с трудом вдоль пути, держа за руку Раули, больной внутри. Не намеревался уничтожить мир, мистр Чанг. Клянусь.

– Посмотри.

Раули резко остановиться. Что-то двигаться в тени, где туннель рядом со станцией.

Машинально я вытаскиваю нож. Он вытащить тоже. Я шепчу:

– Почему ты не пользоваться лазером?

Он скорчить рожу.

– Пуст. Потерял подзарядку, убегая от патруля оонитов.

Мы подходим медленно, но это всего-навсего несколько сабов. перебирающих булыжники. Они такие же испугаться, как и мы, увидев нас, появляющихся на путях.

Раули спрашивать:

– Видели Халба?

Девчонка такого же роста, что и Элли, говорить:

– Он в убежище раньше быть.

Раули двигаться быстро, я спешу, чтобы остаться с ним.

Одна сторона убежища не повреждена. Нижние из всех племен сидят и лежат там. Некоторый ворчат, другие молчат. Пара сабских парней выходят из убежища, несут раненого. Кровь сочиться из его головы, но он держит за руку парня, разговаривая.

Я наклоняюсь к истеру, который не выглядит слишком оцепенелым.

– Видеть Халбера?

Он указывает на убежище.

Вход завален камнями, но я должен вползти внутрь. Я протискиваюсь с трудом, неудобно. Не правильно жить под землей, независимо от того, что говорят сабы. Я поднимаюсь, кашляю.

Призрак Халбера неясно виднеться из пыли. Белое лицо, белая одежда, красные глаза.

– Иисус Бог! – Я отхожу назад от призрака, врезаюсь в стену. – Оставь меня в покое!

– В чем дело, та? – Там, где он вытирает лицо рукой, нормальный кожа показаться. – Посмотри, что они сделали с убежищем. – Он указал пальцем на тела, торчащие из-под камней.

Колени дрожать от облегчения.

– Пошли, Халб, давай выбираться отсюда.

– Должен копать.

Вместе мы уносим в сторону разрушенную опору, вытаскивая мертвых. Пусть Раули собирать большее сабов, чтобы помочь.

– Ты ничего не можешь сделать, Халб. – Я пытаюсь говорить успокаивающе.

– Ты не мог, возможно, – Глаза смотрят с негодованием, он ударить себя большим пальцем. – Я мог. – Он сидеть на груде камней, протирать лицо. – Не думал.

Я жду, удивляясь.

Он вытаскивает телефон, морщиться от отвращения.

– Нам звонят взад-вперед, будто какая-то армия нижних. Фа.

– Это срабатывать сколько-нибудь, – я напоминаю ему. – Вспомни, что мы сделали на Четырнадцать площади. Или взорвали дамбу.

Он бормотать.

– Да.

Вставать, бродить к проходу, проползать. Когда я догоняю, он сгибаться возле раненого саба, отрывает грязный клочок рубашка, чтобы обернуть ногу. Затем выправляется.

– Ты слышь их?

Я ничего не слышу, кроме стонов.

– Кого, Халб?

– Неужели ты не слышать, как пронзительно кричат люди, сражаясь с солдатам в воскресенье? – Снова он протирает лицо. – Думаешь, они кода-нибудь остановятся? Лазер сжигает, причинять столько долбаной боли… – Его голос прервался. – У меня никогда не было лекарств, Пуук. Пара медицинских наборов Чанга давно пропали. Ничего не поможет, если только отдалить их от страдания.