Быстро и уже практически на автомате Шарлотта открыла дверь, провернула ключи зажигания и приказным тоном, точно начальник, сказала Феанфилу:

— На заднее. И старайся сильно не отсвечивать. Нас не должны останавливать, но всё же…

Волнение снова обратилось дрожью по всему телу. Вдобавок и ночная прохлада коснулась кожи внезапным дуновением ветра. Шарлотта решила закурить, в это же время Феанфил неуклюже устраивался на задних местах, явно испытывая дискомфорт и беспокойство от такой диковинки.

В момент, когда Гриффин делала глубокую затяжку, пытаясь успокоить бурю эмоций и мыслей, что внутри колыхали её, точно шлюпку на огромных волнах в штормовом море, Феанфил обеспокоенно обратился к ней: «Это же так вредно для тебя».

— Жить вообще вредно.

Ещё немного потратив времени на свою вредную привычку, Шарлотта всё-таки села за руль и дала газу, резко вывернув руль. От её дерзкого вождения несчастный эльф несколько раз ударился головой обо всё, с чем только мог столкнуться.

— Держись крепче.

«Ты аккуратнее. Мне нельзя умирать».

— А кому можно? — усмехнулась Гриффин, выехав на узкую дорогу, что вела через другие деревянные угрюмые дома, выглядевшие в темноте несколько зловеще.

Феанфил покачал ушибленной головой.

«Нет, мне от смерти ничего не будет».

— Это как?! — Шарлотта уже не знала, как это всё понимать. Телепортация, «от смерти ничего не будет», тот факт, что этот парень вообще здесь, а она, как ответственный перед своей родиной офицер, не пустила ему пулю в лоб. Голова шла кругом, но всё же необходимость сосредотачиваться на дороге быстро приводила Гриффин в чувства. Ей оставалось только ждать ответов.

«Если я умираю, то за этим следует что-то вроде взрыва, но гораздо сильнее, чем во время телепортации. Гораздо! Я не могу это контролировать, как и процесс смерти своего тела. Но это так. Если я умираю, то есть моё сознание хоть на миг перестаёт существовать, — я не знаю сам, что это и как работает, — то вся магия вокруг меня и внутри меня сначала стягивается в одно место, а потом взрывается. Надеюсь, я понятно объяснил?».

Звучало абсурдно. Странно и дико. Недоумение Шарлотты даже вылилось в лёгкую мигрень, из-за которой пришлось немного потереть виски одной рукой, а другой продолжать вести машину, несущуюся уже по пригородной околосельской глуши. Но Гриффин не стала пререкаться и доказывать, что всё это — какой-то бред и небылицы из сферы магической физики. Она решила узнать больше:

— И насколько большой этот взрыв?

«Однажды я уничтожил целый город… И не только это».

Вместе с мыслями Феанфила Шарлотте передалась и его боль, которая взыграла в его душе, когда он поведал ей этот факт. В зеркало заднего вида она увидела опечаленное лицо юноши, после чего, в попытке ободрить, проговорила: — Слушай, вряд ли ты был в этом виноват. Тем более ты не можешь контролировать этот процесс. Смерть вообще никто не в силах контролировать… Но, получается, ты как-то оживаешь обратно?

«Со слов тех, кто видел это, говорят, что я из пепла собираюсь по частям, начиная от костей и заканчивая кожей. Не так давно, в момент пробуждения сознания, я научился делать это быстрее и даже восстанавливать свои вещи, но это всё, что я могу. Наверное, я не очень-то и талантливый».

— Ну как сказать. Иметь такой дар и научиться самостоятельно в столь юном возрасте им хоть немного владеть — это талант. У нас ребята годами учатся взаимодействовать с магической материей, а ты с ней играешь как с песком в песочнице, если тебе верить. Преодолевать пространство с помощью магии — это вершина того, чего добилась наша магнаука. И то! Учёные, инженеры и маги продолжают совершать ошибки, а само человечество не в состоянии самостоятельно или даже с помощью куска магии в руках переместиться хоть на сантиметр без специальной аппаратуры и заумных установок…

«Звучит очень сложно, но очень похвально! У эльфов тоже есть… установки? Для перемещения между мирами. Но, как мне известно, они очень отличаются от ваших».

— Ваша наука больше напоминает какое-то научное шаманство.

«Звучит грубо как-то…».

— Уж извини.

Некоторое время болтовни, и они были на месте. Пустое тихое поле, обрамлённое пустой автомобильной дорогой, на обочине которой Шарлотта оставила автомобиль, и высаженными вдоль границ посевных полей деревьями. На фоне звёздного неба виднелись линии электропередач, бравшие начало за одним горизонтом и уходящие за другой. Феанфил заворожённо смотрел на них, несколько раз вздрогнув.

«Звук бегающих молний щекочет слух. Вроде, вы зовёте это током? Электричество? У нас нет электричества».

— В будущем мы тоже надеемся отказаться от электроэнергии и перейти на энергетический потенциал магической материи. Вы тоже используете его, как мы — электричество, но всё равно живёте в каком-то средневековье…

«У этого средневековья долгая история и множество причин, одна из которых, к слову, ваша держава. Но не будем о грустном. Прошлого не изменить — нужно идти вперёд! За светлым будущим!».

— Это на тебя так наш коммунистический воздух влияет? — рассмеялась Шарлотта, заслышав его последний лозунг, достойный пропагандистского плаката. Глядя на него, она думала, что эльф обозлится на её усмешливую реакцию, но он продолжал заворожённо смотреть на провода, в которых что-то слышал. Тут же она добавила: — Это объясняет, почему местные эльфы, несмотря на все притеснения со стороны партии, не идут против неё.

Шарлотта в этот же миг, закончив говорить, немного опешила от своей неосознанной откровенности, отчего в испуге закрыла рот, искренне испугавшись, что за её словами, осуждающими политику действующей власти, последует наказание, но здесь был только Феанфил, который всё-таки сместил своё внимание на неё. Она столкнулась с его томным взглядом и мягкой улыбкой. Страх тут же отступил, ведь с ним можно было говорить, что думаешь. И не бояться. Не бояться даже своих чувств.

«Просто им нужен лидер. Вот и всё. Кто не побоится сказать вашим королям что-то против».

— Да, наверное, ты прав. Да и вряд ли такой лидер будет. У нас люди-то людей боятся. Брат доносит на брата, отец — на сына, мать — на дочь и так далее. Везде только видимость сплочённости и коллективизма. Но это всё фарс и мишура. Все боятся и ненавидят друг друга… И все хотят хоть какой-то выгоды для себя в этом несправедливом мире уравнителей, которые, разве что, уравнивают людей до уровня плинтуса, но сами хотят быть на вершине и иметь всё…

Феанфил поник от услышанного. Сказать на это ему было явно нечего. Но вдруг он улыбнулся и звонко вслух сказал:

— Я обещал показать!

Эльф схватил Шарлотту за руку и притянул к себе, после чего заключил в объятия. От неожиданности Гриффин не успела понять, что произошло, но дальше последовало и вовсе что-то невообразимое.

Перед глазами всё залило ярчайшим светом. Он был настолько ярким, что даже после того, как Шарлотта закрыла глаза, он проникал в самую глубь глазного яблока. Резкой вспышкой белизна сменилась чернотой, тело словно онемело. Не ощущалось ничего: ни дуновения ветра, ни запахов поля, ни звуков — даже тишины не было. Даже тела словно не существовало: руки и ноги словно отнялись или контроль над ними был полностью утерян.

И также неожиданно, как это началось, это всё закончилось. Свет стремительно переменился густой темнотой, поверхности кожи коснулся тёплый воздух, в нос ударили ароматы незнакомых трав. Шарлотта с трудом открыла глаза, и первое, что увидела, не считая Феанфила, — это песок. Немного оглянувшись назад, краю её взора предстали пламенеющие в огнях рассвета песчаные дюны. В испуге Шарлотта отпрянула от Феанфила, вырвавшись из его объятий. Песок придал её движениям неуклюжести и спровоцировал падение на колени. Но всё это время Шарлотта смотрела на поднимающуюся из-за волнистого горизонта звезду, едва ли чем-то отличавшуюся от той, что каждое утро поднимается и над их планетой.