— А как вы думаете, что бы могла использовать я?

Фил серьёзно задумался. Молчал он долго, усиленно потирая подбородок и хмыкая. Эрина уже не выдержала и спросила:

— Неужели так сложно подсказать?

— Да нет, это легко. Я просто придумываю какое-нибудь оскорбление для тебя.

Эрина скорчилась от лёгкой злости и недовольства, скрестив руки на груди и приземлив пятую точку на пол. Закусив губу, она решила сама попытаться подумать, что же можно использовать. Но так как она не умела ничего специфического, её выбор в любом случае должен был остановиться на стандартом вооружении солдата магармии. Ей казалось это немного скучным и занудным, зато не нужно ничего выдумывать и учиться чему-то слишком хитро-сложному. Но не успела она закончить что-то себе надумывать, как Фил кинул ей в руки кольцо, которое девушка едва сумела поймать. Она пристально рассмотрела его: серебряное, с непонятными символами, которые она прежде вообще нигде и никогда не видела.

— Это?…

— Это эльфийский язык.

Эрина охнула от удивления: откуда у лейтенанта кольцо эльфов с Риниаса? Ведь у эльфов, живущих в системе миров партии, нет своего языка, и они, как все остальные, говорят на общем. Она вопросительно посмотрела на Фила. — Откуда у вас это?

— Какое тебе дело? — ответ Фила был как обычно грубым, но Эрина почувствовала в интонации и взгляде что-то другое, что-то более агрессивное и задевающее, из-за чего у неё даже в груди неприятно кольнуло от обиды. — Простите. И… и что с этим делать?

— Что с кольцами делают?

— Носят на пальцах?…

— А ты немного соображаешь!

Эрина снова скорчилась от раздражения. Вот-вот, и её терпение должно было лопнуть, как воздушный шарик, надутый до упора, к которому поднесли острую тоненькую иголку. Девушка чувствовала, как её лицо горит от приливающей к коже горячей крови. Если он ещё что-то ей скажет, то взрыва не избежать — Эрина это уже нутром чуяла.

— Тебе что, показать, как на пальцы кольца надевают? Хватит подпитывать стереотипы о блондинках.

— АХ ТЫ!

Это стало последней каплей. Эрина вскочила на обе ноги, зажала кольцо в кулаке и со всей силы, преисполненной обидой и яростью, ударила Фила по лицу. На этом всё могло бы и закончиться, но Эрина не желала завершать акт своей мести, поэтому напрыгнула на лейтенанта, желая сбить его с ног и уложить на спину, но вместо этого он просто обхватил её руками, из-за чего Эрина не могла пошевелиться, и чем сильнее она вырывалась, тем крепче становились его объятия.

— ОТПУСТИ, КОЗЁЛ!

Эльф сжал ещё сильнее. Грудные позвонки Эрины мелодично хрустнули, но это было скорее приятно для неё, нежели больно, хотя рёбра уже неприятно ныли. Не желая сдаваться, она решила пойти по пути дикого зверя и попыталась укусить Фила за грудь. Ей это удалось, он даже отреагировал:

— Ай, Подсолнух, хватит. А вдруг ты бешеная?

Очередное его злорадное оскорбление вынудило Эрину стиснуть зубы ещё сильнее, а это в свою очередь заставило Фила сжать руки так сильно, что в какой-то миг она уже не могла дышать, и именно это вынудило девушку ослабить свой укус, а затем и вовсе обмякнуть, приняв своё поражение.

— Смотри-ка, до крови же укусила.

Эрина попыталась отстраниться, как раз Фил ослабил хватку, и она увидела результат укуса: кровавое пятно на рубашке, которую она тоже умудрилась продырявить.

— Ну ты и зверь, Подсолнух.

— П-п-п-простите, — промямлила Эрина, уже пятясь назад, понимая, что она совершила глупость, напала на лейтенанта и сейчас точно получит не меньше, чем получил Марсель за свою драку. Только вот Марсель был крепким тигром-парнем, а она — тонкая соломинка, которая вряд ли отделается простыми синяками после такого воспитательного процесса. От ужаса и воспроизведения возможных ощущений грядущего избиения у Эрины чуть не стошнило, она побледнела, но даже не думала попытаться сбежать. Вместо этого девушка зажалась, зажмурилась и стала ждать первой оплеухи.

— Кольцо надевай уже, чудовище комнатное, — вдруг спокойно сказал Фил.

Эрина вытаращила на него глаза.

— А где наказание?

— Ты весь день просишь меня о наказании, что с тобой не так? Это какое-то романтическое влечение с уклоном в порку или что?

Лицо Эрины заполыхало так сильно, что ей стало горячо и жарко. Осознание того, что лейтенант видит её багровую раскраску, добивало ещё сильнее, и вот теперь серьёзно хотелось сбежать. Взгляд метался то от Фила, вопрошающе смотрящего на неё, то к нескольким дверям, за которыми можно попытаться скрыться от ужасного позора. Фил, наблюдая за странной реакцией курсантки, вздёрнул бровь.

— Эрина, что с тобой?

Эрина молчала. Он так ласково и обеспокоено назвал её имя, что не просто ощутимо для неё самой задрожали коленки — это отчётливо видел Фил, которого, очевидно, озаботил такой странный симптом. Девушка видела, как он встревожено бросил взгляд на её трясущиеся стройные ноги.

— Эрина?

Фил повторил. Мысль о том, что он уличил её в чём-то и пытается растормошить, дабы узнать всю правду, подобно яркой искре пронеслась в голове Эрины, так как в этот раз его голос звучал невероятно мягко и — Эрину пробрала дрожь по всему телу — нежно. Снова подкатила тошнота и сильно свело живот.

— Да, что с тобой, а? Ты заболела?

— Наверное, у меня простуда, — коротко и чёрство процедила Эрина, борясь с желанием просто убежать, ничего не объясняя.

— Надо же, где ты умудрилась простыть?

Тут Эрине уже было сложно понять, действительно ли лейтенант обеспокоен или же он злорадствует. Он положил ладонь на её лоб, отчего девушку пробрало чем-то сродни ужасу, но в то же время удовольствию, из-за которого немели кончили пальцев от восторга. Её лицо стало гореть ещё сильнее, Эрина даже представить не могла, какого оттенка у неё кожа.

Фил продолжал:

— Вроде бы, температуры нет. Но ты красная, как варёный рак. Пойдём-ка, я отведу тебя в общагу.

Эрину всю передёрнуло как от холода.

— ЧЕГО?! — воскликнула она.

— Отведу тебя в общагу, Подсолнух. А то вдруг где-нибудь навернёшься, в силу своей неуклюжести, и сдохнешь в сугробе.

Это уже родное и неприкрытое, хоть и мягкое, злорадство немного успокоило Эрину, дыхание восстановилось, жар спал, а дрожь уменьшилась. Все её мысли теперь взывали к одному: «Скажи же ещё какую-нибудь гадость! Скорее реабилитируйся в моих глазах!». Эрина даже думать не хотела, что в нём есть что-то доброе и человеческое. — Пойдём, пойдём. Не стой как вкопанная.

— Мне уже лучше, лейтенант.

— Не годится. Пошли.

— Но…

— Пойдём, Эрина.

И вот опять. Для неё стало теперь большой загадкой, почему же лейтенант сейчас обращается к ней по имени, хотя совсем недавно злорадствовал на тему того, что она откликается только на «Подсолнух». Всё стало совсем непонятно и дико, когда эльф помог девушке собрать свои вещи. Возможно, он действительно считает, что она плохо себя чувствует. Но тем не менее, Эрина сказала:

— Я сама тогда дойду, раз уж вы меня прогоняете…

— Это ещё почему?

— Ну… — Эрина замялась, вспомнив тот инцидент с Ричардом. — Уже кто-то знает, что вы со мной занимаетесь, и… не очень положительно к этому относятся.

Фил в недоумении вздёрнул бровь и скривил рот, демонстрируя искреннее непонимание, но быстро высказал своё мнение:

— Какая разница? Завидуют, вот и всё. Ты им жалуйся побольше, какой я тиран и что постоянно оскорбляю тебя. Могу пару фингалов поставить для правдоподобности…

— Но вы же сказали только про оскорбления! — испуганно вскрикнула Эрина.

— Порой мои оскорбления больно бьют человека…

— Это точно…

В итоге лейтенант довел её не просто до общежития, а даже до двери комнаты, чем вызвал множество пристальных и недоумевающих взглядов со стороны тех, кто оказывался неподалёку. Эрину же одолевала радость: судя по всему, Панкрат так боялся Фила, что не высовывался лишний раз, только заслышав его шаги. Уже стоя у двери, он с облегчением больше для себя сказал: