Космодесантник выругался, прикрыв рукой голову, потому что осыпаться стали особенно крупные куски кладки, а затем накинул капюшон, чтобы иметь хоть какую-то защиту, и схватил труп Лефера за ногу, потащив то, что от него осталось, назад. Через несколько секунд, когда потолок от очередного мощного удара начал трескаться, сквозь трещины поползли шипящие капли раскалённого металла, а из прохода впереди полились целые его потоки, Никар с огорчением подумал о том, что на этом его служба Императору и закончится. А мог бы служить демону и горя не знать…

Аколит инквизитора, харконенка по имени Рем, по закрытому каналу их связи оповестила инквизитора о том, что огромный дредноут в цветах Имперских Кулаков стрелял из гравитационного орудия по цеху, из-за чего и началось обрушение здания.

Майев во время её доклада бежала, но не имела шансов догнать Никара в переплетении подземных коридоров даже с учетом ускорявших сервоприводов её силовой брони. Возможно, ей стоило подумать о том, чтобы где-то достать ускоряющее поле, технологию древнюю и опасную, но в таких случаях весьма полезную.

Мысли же — и ответ Рем — были сплошь непечатными. И самым цензурным там была переделка слова дредноут. Какой ещё, мать вашу за ногу, дредноут? Приказ Гавина?!

Вдох. Лёгкие уже жгло от бега, но Майев себя не жалела. Мотивация выбраться и похоронить всё также действовала безотказно, и пока она просто старалась не упустить хотя бы визуально силуэт Никара, раз шансы его догнать стремительно таяли.

Что бы там ни было, отделение Галаада было уже в пути, как и харконенка с савларкой, обещавшая разобраться без проблем с любыми вопросами, а Майев неуклонно отставала и потеряла бывшего Повелителя Ночи за следующим поворотом, продолжая однако слышать его удаляющийся топот.

Сложно сказать, не глядя на хронометр, сколько времени это заняло, но когда она добралась до Т-образной развилки, на другом конце которой оказался тянущий за ногу обезглавленное человеческое тело Никар, между ними уже разливалась маленькая река раскалённого металла, текущая из бокового коридора, да и со стороны десантника ярко-белые капли с шипением падали с трескающегося потолка. Такое было не перепрыгнуть. По меньшей мере десять метров и с каждой секундой поток расширял это расстояние.

— Лови! — усмехнулся Никар, увидев инквизитора, и с размаху швырнул в неё трупом. — Пусть сделают меня капитаном посмертно.

Майев дёрнулась в сторону, уворачиваясь от летящего в неё трупа. То, что осталось от Лефера, с влажным шлепком упало за спиной инквизитора, к ногам которой плавно подбирался расплавленный металл, застилая коридор маревом от жара, которое смешивалось с пылью, но хотя бы дальнейшее обрушение прекратилось.

— Тебе будет уже насрать, — буркнула Майев, нервно осматривая ход. — Два варианта. Пытаемся обвалить ход… или ты бежишь ко мне. Или, — она посмотрела на растущую реку, — сначала я бегу к тебе, а затем ты вместе со мной бежишь через эту дрянь.

Никар посмотрел на неё подозрительно, а затем сделал полшага назад, чтобы сапоги не сгорели в медленно подступающем потоке.

— Ты сумасшедшая, в курсе, да? — весело заметил он, а затем размял плечи и прикинул расстояние. — Если добегу без ног, будешь меня тащить?

— Буду, — пообещала Майев, сосредотачиваясь на нём и готовя свою психическую силу, чтобы исцелять. — Только добеги.

И десантник действительно побежал, предварительно отойдя назад для разбега. Первый же шаг в раскалённый металл лишил Никара низа кожаного сапога, который просто вспыхнул и почти мгновенно стал частью его ноги. Второй шаг, и другая нога повторила участь первой, еще и брызги, поднимающиеся каждый раз, когда он наступал, и когда поднимал ноги, летели во все стороны, включая руки и ноги Никара, прожигая одежду и кожу. Третий шаг дался относительно легко, потому что шок подавил боль, а на четвёртом загорелись плащ и штаны. Пятый шаг десантник сделал уже на свободной от раскалённого металла стороне, где ждала его Майев. Только там сжавшаяся от боли и напряжения челюсть Никара наконец слегка разжалась и позволила ему выдохнуть.

Кажется, если бы так бежал Тлен, Майев бы уже откачивали. Или заменяли не перенёсшее инфаркта сердце на имплант.

От нижней части ног бывшего Повелителя Ночи в буквальном смысле остались угли — абсолютно чёрные, местами лишённые мяса стопы. Чуть лучше обстояли дела с руками, усыпанными прожигающими насквозь каплями металла.

Казалось, прошло всего две секунды, может три, но не больше, но разглядеть она успела достаточно, прежде чем на выдохе направила в него восстанавливающую волну психической силы.

И тогда Никар позволил себе застонать. А еще начать сдавленно сквозь зубы ругаться на весьма поэтичном нострамском диалекте, и шлёпнулся на пятую точку, чтобы поднять над полом то, что осталось от его ног, а заодно сбить пламя со штанов и плаща здоровой рукой. Слышно было, как от напряжения хрустнул спинной протез, и десантник лёг на спину, продолжая материться отборными выражениями своей родины.

К его удивлению, застывающий тонкой коркой металл от его остатков ступней начал быстро отслаивался, а на месте угольно черных ожогов и до кости пропаленных дыр начала стремительно нарастать свежая плоть, буквально на глазах возвращая его ногам первозданный вид. Более того, не только ногам, но и повреждённой трансзвуковым клинком скитария руке, и спине, которую сломал еще Принц Красочной Резни на скитальце и которая так и не могла толком восстановиться из-за нарушения десантником постельного режима.

— Ведьма! — указал он пальцем на инквизитора, а затем стиснул зубы и отполз еще чуть назад от подступающего ближе потока. — Думаю, так тебе говорили люди. А я тебя уже люблю.

— Слова, слова… — поцокала языком Майев, также отступая от потока и протягивая ему руку, чтобы помочь встать. Больше символический жест. — Остаётся пожалеть, что первый капитан будет слишком занят, чтобы летать с инквизитором по всяким инквизиторским делам.

Никар с удовольствием принял руку, но поднялся в большей степени сам, оказавшись почти в упор к Майев и поглядев на неё сверху вниз, как на потенциальную жертву.

— Есть такая пословица, чем дальше ты от Инквизиции, тем лучше, — произнёс он с хитрым прищуром. — Но я с ней не согласен.

Далее его лицо посерьёзнело и он наклонился, чтобы схватить ногу Лефера и потащить его прочь.

— Молю Императора только о том, чтобы ты не оказалась страшной, — добавил он, бросив взгляд на женщину, чьё лицо скрывал герметичный шлем, благодаря которому она и могла дышать и вообще находиться в таком душном и горячем месте.

— А если окажусь, то закрой глаза и думай об Императоре, — хохотнула Майев, внезапно для себя даже не обидевшись.

Нужно было сообщить своим, что жива. И очень душевно побеседовать с Гавином. Дать ему больше поводов биться с капитаном Клавдием за первый выстрел в её голову.

Брата Мадока спасти не удалось, потому магистр, сам едва успевший убраться с пути обломков и расплавленного металла, был мрачным и сосредоточенным. После уничтожения почтенным братом Гальярдом большей половины литейного цеха любые помехи связи в столице прекратились, а от разбросанных по городу боевых братьев пошли рапорты о том, что зараженные потеряли волю к сопротивлению. Кроме того, на связь наконец вышел Никар, который нашел Франсуа Лефера и вытащил его из подземелий вместе с, внезапно, инквизитором Майев, которая неизвестно когда и как попала на планету. Казалось бы, дело было сделано, зараженный Ангел Ночи, управлявший паразитами Лефер и таинственный мастер вокс-перехватов были мертвы, а с организованными ими беспорядками скоро будет покончено, но сердце магистра было не на месте. Брат Мадок не мог продумать и осуществить всё произошедшее, как не мог этого сделать и Лефер, скорее всего, бывший пешкой. Мог ли это быть какой-то техноадепт со скитальца, захвативший Мадока, а затем использовавший Лефера? Очень сомнительным для Гавина выглядело, чтобы адепт Марса, каким бы испорченным он ни был, смог действовать так выверенно с точки зрения психологии людей. Потому, вроде бы и победа, но чувство, что его где-то обошли, оставалось живо. А главное, он понятия не имел, был ли кто-то четвёртый и, если да, то где и как его искать.