Кот швырнул Волка в рыцаря, и тот едва успел убрать в сторону руку с мечом, чтобы не проткнуть брата, и еще до того, как Холлстер смог уложить тяжело раненого Хранителя на камни, зверь уже прыгал на него. Выбора не оставалось, и Микель отпустил боевого брата, позволив ему упасть, а сам поднырнул под замах лапой монстра и всадил ему меч меж рёбер, едва устояв на ногах, когда эта туша приземлилась на него, придавив частью своего веса, а затем упав на колено, когда раненая тварь отскочила от него, как ужаленная, сбив попутно торчащую железяку своим животом, и стала на дыбы. Секунда оценивания, и зверь снова прыгнул, замахиваясь лапой, как в прошлый раз, но интуиция подсказала Холлстеру, что это обман, и он просто отступил на шаг назад, вместе с тем делая колющий выпад вперёд и протыкая нос твари. Та резко дёрнулась, мотнув головой так, что меч едва удержался в руках рыцаря, и снова отпрыгнула назад, большими голодными глазами рассматривая колючую жертву.

— Давай, подходи, малыш, — подначил его сержант, раскачиваясь из стороны в сторону, чтобы спровоцировать животное на очередной бросок, и ощущая, как всё внутри кипит от чувства опасности и желания проявить себя, чтобы эта победа была его личной, без чьей-либо помощи.

Кот начал обходить его слева, плавно, практически бесшумно ступая мягкими лапами со здоровенными втягивающимися когтями, затем развернулся и пошел в другую сторону, чтобы оценить добычу, и нападать не спешил, хотя чувствовалось, что очень хочет.

— Ну же, давай, — громче крикнул Микель, понимая, что сейчас случится.

Зверь издал противный звук разочарования и сначала просто отскочил назад, покрыв десять метров с лёгкостью пушинки, а затем бросился бежать прочь, перескакивая через препятствия с такой скоростью, что догнать его можно было разве что на десантном транспорте, который он попутно зацепил, сорвав крыло с одним из двигателей.

— Приехали, — с досадой выдохнул рыцарь и развернулся, чтобы помочь растерзанному Волку, если это еще было возможно.

Неприятности от Никара начались раньше, чем магистр ожидал, потому он быстро шагал по полутёмным коридорам Непрощенного Слепца, гадая, как вообще брат Гальярд оказался в том же ангаре, откуда собирался улететь на Фрацию бывший Повелитель Ночи. Наверное, стоило подумать раньше о вероятности того, что Имперский Кулак может узнать одного из тех, кто встретился ему на борту Соблазна Мечтаний, но Гавин полагал, что это будет не скоро и спишется на совпадение имён. К сожалению, судьба была штукой такой, что делает всё не так, как ты хочешь, и десантник мысленно попросил Императора терпения, осознавая так же, что раньше бы полагался только на свои собственные силы и способности. Скиталец многое в них всех поменял.

Двери лифта открылись и, покинув платформу, глава Ангелов Ночи в широком грузовом коридоре увидел стоящих друг напротив друга Никара и заключенного в дредноут Гальярда. Судя по следам на стенах и полу, потрёпанному виду Повелителя Ночи и дымящемуся реактору Имперского Кулака, у них тут была стычка, и Гавин в самом деле был сильно удивлён, что она не закончилась смертью одного из сражавшихся. За открытыми вратами в ангар виднелся Штормовой Орёл и отделение сержанта Хета, прибывшее раньше магистра, чтобы обеспечить безопасность зоны и убрать лишних людей за пределы слышимости, так что хотя бы о распространении слухов можно было не сильно волноваться.

— Предлагаю поговорить в усыпальнице почтенных, — произнёс Гавин Сорнери, приблизившись к парочке бойцов, и жестом указал нужное направление, тоном и видом давая понять, что это не просьба.

Дредноут стоял секунду неподвижно, заставив засомневаться в том, что выполнит приказ магистра Ангелов Ночи, но затем развернулся в указанную сторону и все втроём они вернулись туда, где Гальярд должен был проводить своё время в ожидании сражений.

Как только глава ордена, потенциальный капитан и их наблюдатель из Имперских Кулаков оказались наедине, Гавин скрестил руки на груди и посмотрел на дредноута.

— Расскажи, что случилось, брат Гальярд, — потребовал он, всем видом давая понять, что подобные разборки недопустимы, но, что более важно, ставя вызвавшего его Гальярда в позицию защищающегося.

Левиафан издал грозное ворчание, дёрнув правой рукой-бомбардой, на которой всё еще висели остатки цепей, которыми его ранее закрепили на месте отдыха, в сторону Никара.

— У тебя на борту Предатель, магистр Сорнери, — прорычал он, с трудом сдерживая вспыхнувший снова гнев. — Сержант Повелителей Ночи, из-за которых мои братья были убиты.

Никар с необычно серьёзным лицом молчал, когда Гавин взглянул на него. Тяжелая ситуация. Изначально он хотел, чтобы Кулак донёс до своего ордена позитивный образ Ангелов Ночи, но сейчас это стало в разы сложнее. Тем не менее, ответственность была на нём, как на магистре, и её стоило принимать с достоинством.

— Из-за которого твои братья были убиты отделением брата-капитана Ноа, — кивнул утвердительно Сорнери. — Это было решением моего второго капитана, за которое я несу ответственность перед орденом Имперских Кулаков. Принятие брата Никара в орден так же моя ответственность, потому что Хранитель Тишины Тлен поручился за него.

Сразу расставил точки над и магистр, заставив дредноута снова заворчать неразборчивым потоком звуков из громкоговорителя на груди.

— Ты же догадался без моих пояснений, что большинство боевых братьев на борту, это бывшие Повелители Ночи. Но ты должен знать так же, что большая их часть не знает об этом ровным счётом ничего и считает себя наследниками Корвуса Коракса, какими на самом деле являюсь только я и брат-библиарий Янтарь, — продолжил Гавин.

Левиафан заскрежетал непередаваемо, явно выражая борьбу заключенного в саркофаг Гальярда с самим собой. Его натуре наверняка претило всё это, но долг был однозначным.

— Конклав Инквизиции на Иатосе решил, что орден Ангелов Ночи заслуживает шанса на жизнь. Потому нам позволили завоевать Фрацию и сделать её своим миром, наладить на ней набор рекрутов и производство всего необходимого для поддержки войны, которая уже десятки лет идёт в секторе. Но, если геносемя Ночного Призрака проявит себя в Ангелах Ночи худшими известными чертами и выведет их с дороги служения Императору, орден будет уничтожен. Потому мы с Янтарём и здесь, следим за тем, чтобы всё шло по верной дороге, — закончил Сорнери и вздохнул, слегка склоняя голову вправо. — Эта правда, почтенный брат Гальярд, моя плата тебе за то, что решил остаться с нами и отплатить свой долг.

Последовала короткая пауза, после которой Гавин жестом левой руки указал на Никара.

— А теперь скажи, почему ты оставил Предателя жить?

"Потому что во мне недостаточно веры", подумал с грустью Гальярд в ответ на вопрос магистра Ангелов Ночи, но сказать это вслух означало бы поражение и забвение, которых позволять себе сыну Дорна было нельзя. Потому он собрался с мыслями и ответил совсем иначе.

— Потому что я видел достаточно последователей Хаоса, еретиков и отбросов, чтобы знать, кто из них достоин умереть, — прогремел его голос, всё еще кажущийся чужим. — Никар сейчас мало на них похож.

Поза магистра после этого стала чуть более расслабленной, а стоящий рядом, на расстоянии всего двух метров, Никар, удивлённо повернул голову к тому, кто еще недавно хотел распылить его на атомы.

Гальярду показалось, что Повелитель Ночи хотел что-то сказать, но рот того так и остался на замке. Имперский Кулак даже задумался над тем, к чему его действия в итоге приведут. Сможет ли он когда-то исполнить свой долг и вернуться в орден?

— В таком случае я хочу быть уверенным, что подобного больше не случится, — кивнул медленно Гавин Сорнери. — Можешь ли ты обещать мне это, почтенный?

— Могу, — проворчал Гальярд, обещая в том числе самому себе, что будет держать свои эмоции под контролем. — У тебя есть моё слово, магистр Сорнери, что нападать я буду впредь только на тех, кого уверенно считаю врагом Императора.