Тлен предупреждал о том, что хаос и боль грядут на Фрации, и магистр был уверен, что так и будет. Предупреждения тёмного провидца всегда сбывались, по крайней мере в общих чертах, хотя в частностях он мог ошибаться. Иногда главе Ангелов Ночи хотелось иметь такой же дар, чтобы проще ориентироваться в будущем и потенциальных возможностях, но, глядя на оракула в моменты его видений, желание это пропадало, потому что безумие всегда кралось рядом с Хранителем Тишины, ставя его отдельно от братьев.

Было однако то, что он мог сделать, за исключением того, чтобы следить за процессами и направлять их в нужное ему русло. Глава ордена вывел на ретинальный дисплей карту судна с метками боевых братьев и, получив нужную информацию, пошагал к тренировочным залам. Через пять минут он бесшумно вошел внутрь, увидев порядка трёх десятков Ангелов Ночи. Большая часть из них занималась на тренажерах или спарринговалась в дуэлях, но четверо, которые были ему нужны, находились в клетке для спаррингов и сражались два на два. Апотекарий Гискард предпочитал полуторный меч, что выглядело бы странно для десантника его специализации в любом другом ордене, но здесь было нормально. Вместо того, чтобы ждать за спинами братьев, он мог и часто выступал наконечником копья, полагаясь на свою реакцию и знание физиологии противника, чтобы быть максимально эффективным. На его стороне сражался Фэдерик Дюа, задорный и оптимистичный десантник, после скитальца пришедший к использованию парных клинков и способный использовать окружение себе на пользу благодаря нестандартному мышлению и наблюдательности. С другой стороны их противниками были Базилий и Линдон. Первый вооружился булавой и щитом, второй длинным мечом, так что обе пары имели баланс атакующего и защитного потенциалов, и смысл их спарринга, как понимал его магистр, заключался в том, чтобы извлечь из своих сильных сторон максимальное количество пользы, при этом прикрыв недостатки друг друга. Хорошая практика, если вам придётся сражаться плечом к плечу, но сложная, потому что прочувствовать друг друга сложно и на это уходит уйма времени. А еще, если теряешь такого брата, куда сложнее перестроиться потом под нового напарника, потому что невольно сравниваешь нового со старым, а они всегда разные. Наверное, поэтому Гавин ни с кем никогда особенно не сближался. Чтобы не испытывать жуткого чувства потери.

— Магистр Сорнери! — заметил его укрывшуюся в тени массивную фигуру Фэдерик и жестом показал братьям, что выходит из боя.

— Могли бы продолжать, — качнул головой глава ордена, улыбаясь тому, что внимательности им было не занимать, и следя за тем, как они один за другим покидали клетку, чтобы поприветствовать командира.

— Да мы уже всё равно заканчивали. Базиль непробиваем, как стена, — хохотнул Фэдерик, смахивая тыльной стороной ладони пот со лба.

Видно было, что он сильно устал, но сохранял бодрость духа и широкую улыбку.

— Ты лучше бы атаковал, а не танцевал, — сурово ответил ему мрачный на вид Базилий, чьи черные спутанные волосы свисали чуть ниже плеча, оставляя щит и булаву прислонёнными к клетке.

Если Гискард, строгий и говоривший лишь по делу, в командном отделении заменил Рола Дихтера, который из-за серьёзного ранения вынужден был принять новую для себя роль сигнифера, представителя Ангелов Ночи при Правящем Совете Фрации, то Базилий заменил Микеля Холлстера, которого магистр повысил до сержанта после завоевания планеты. У него был свой подход к делам и прочные взгляды, что делало его надёжным щитом магистра. Это было важно еще и потому, что в последнее время Гавин довольно много тренировался, чтобы подтянуть свои навыки фехтования. Конечно, до лучших мечников главе ордена было еще далеко, но сейчас, по крайней мере, он уже не чувствовал себя в этом плане обузой. Но пока Сорнери взглянул на отстранённого и безразличного Линдона, который вернул тренировочный меч на стойку и подошел к братьям. Этот парень был хорош, но не показывал амбиций, что несомненно могло измениться в будущем, и магистр хотел увидеть когда и при каких обстоятельствах это произойдёт. В общем-то, все они были по-своему хороши, потому и составляли его командное отделение.

— Мне нравится ваша тренировка. Думаю, стоит расширить её до схватки пять на пять, чтобы посоревноваться полуотделениями, — высказался Гавин, когда все четверо собрались перед ним в ожидании приказов. — Но пока перейдём к делу. Вы слышали уже, что брата Янтаря едва не убили заложенными в контейнеры минами. Только мы еще не знаем не только того, кто это сделал, но и что до этого было в контейнерах. Возможно остались подсказки, которые нужно найти, потому остатки одного из контейнеров вы отвезёте магосу Вульфу на "Аксиому". Пусть выяснит так же откуда они, если сможет, и даст любую информацию о них, которую получит.

— Он не обидится на такую просьбу? — усмехнулся Фэдерик Дюа, подкручивая правый ус. — Спектральный анализ может провести и брат Кенхеард.

— Брат Кенхеард уже проанализировал, что мог, а магос Вульф будет рад снять с себя потенциальные обвинения в том, что это были его контейнеры, — усмехнулся в ответ Гавин.

Гискард на этих словах сжал губы, представляя реакцию магоса, Базилий пожал плечами, Фэдерик закивал понимающе, а Линдон, как обычно, остался холоден и невозмутим.

— Доклад мне лично, когда полная проверка остатков будет магосом сделана. Брат Дюа за старшего, — закончил магистр и осмотрел боевых братьев перед собой оценивающе. — Вопросы?

— Мы подозреваем, что он может быть к этому причастен? — уточнил Гискард, слегка нахмурив брови.

Насколько Гавин знал, с братом Кенхеардом Гискарда связывала дружба, так что о магосе от первого технодесантника ордена апотекарий должен был быть наслышан достаточно.

— Минимум две улики говорят о том, что это мог быть он, но обе ненадёжные. Мы проверяем варианты, — ответил магистр, после чего еще раз прошелся взглядом по десантникам и, поскольку вопросов у них больше не было, кивнул сам себе. — Облачайтесь в броню, связывайтесь с магосом и берите Мрачнокрыл. Образцы в нём. Свободны.

Братья отдали честь и поспешили на выход из тренировочного зала, а Гавин проводил их взглядом. Конечно, он мог сам связаться с магосом и решить этот вопрос, но молодым нужно было получать и опыт коммуникации с разными ветвями власти Империума, одной из которых являлись адепты Механикус. И, конечно, Вульф будет недоволен, что к нему обращается не лично магистр, а рядовые братья, пусть и из командного отделения, но упёртость магоса в том вопросе, чтобы на равных сотрудничать с орденом, заставляла магистра обдумывать другие варианты. Возможно, стоило обратиться к старым знакомым в Карауле Смерти и через них найти того, с кем договориться будет проще и выгоднее обеим сторонам? Как раз срок службы в Карауле истекал для отправленного туда Ангела Ночи и был повод связаться.

Магос Вульф находился в сердце своего флагмана, подключенный многочисленными механодендритами к его системам и связанный с огромным духом машины практически напрямую, чтобы тренировать свой разум и разделять желания с необходимыми функциями. Как мозг был центром человеческого тела, дающего смысл и цель его существованию, так же себя ставил магос, сливаясь с духом "Аксиомы", чтобы определить приоритеты, расставить цели и добавить смыслов бесконечной движущей силе. Это было важно для него лично и для того, что он намеревался сделать в будущем, потому, где мог, он сглаживал возражения духа машины, а где не мог, подавлял его своей волей, чувствуя, как от усилий перегреваются его когитаторные центры и кабели, по которым струятся невероятные по объёмам для рядового адепта инфопотоки. Некоторые из деталей после этого сеанса придётся заменить, но таков путь совершенствования, и к этому Магенрад давно относился исключительно практично.

Запрос с располагавшегося совсем близко по космическим меркам "Непрощенного Слепца" отвлёк частичку сознания магоса от его задачи и за долю мгновения был обработан, за следующий такой же микропериод времени отправив ответ.