— Почтенный Гальярд, остановись! — громкий, усиленный вокс-решеткой шлема, голос заставил Имперского Кулака посмотреть кто это.

Брат Линдон из командного отделения магистра бежал к нему, размахивая плазменным пистолетом. Интересно, что он вообще здесь делал? Еще и один. Возможно, заражен? Гальярд на всякий случай направил на него встроенные в грудь мельты, готовый выстрелить, как только когитатор выдаст ему вероятность заражения.

— Внутри магистр и другие братья! — увидев, что дредноут не стреляет и поворачивается к нему, продолжил Линдон. — Что ты тут делаешь и по кому стреляешь?

Потолок посредине цеха уже рушился следом за прекратившей действие аномалией, которая отпустила многотонную глыбу, в которую превратилась надстройка, а через несколько секунд отправится вниз и то, что раньше было трубой. Обработка поведенческих данных брата Линдона показала, что он чист, потому сердце Гальярда замерло. Успеет магистр Сорнери выбраться или Имперский Кулак станет убийцей тех, кому обязан жизнью? От этой мысли Имперский Кулак вздрогнул внутри саркофага, и его дрожь передалась металлическому телу. Левиафан опустил пушку и деактивировал прицельную сетку мельт, гадая, как ответить. Он мог сказать, что действовал по команде магоса Вульфа, но тогда подставил бы его, переложил ответственность за свои действия на чужие плечи.

Время шло и пауза затягивалась, сопровождаемая грохотом обвалов.

— Последняя передача тебе от магистра Сорнери была прервана нашим врагом, почтенный брат Гальярд, но это дало мне возможность обнаружить его местоположение и подтвердить ликвидацию, — сообщил ему в воксе магос Вульф. — Твоя миссия выполнена.

Под звук опадающих камней рушащегося цеха Имперский Кулак слегка опустил корпус. Миссия выполнена. Обычно такие слова приносили облегчение и успокоение, но сейчас он ощущал лишь вину, а не удовлетворение исполненным долгом, потому что, если Гавин Сорнери погибнет под завалами, другой его долг, долг перед Ангелами Ночи, будет вечным и не поддастся искуплению. Двойственность произошедшего разрывала его изнутри, но он нашел в себе силы вспомнить обучение и признать, что, несмотря на жертвы, действовал правильно.

— Враг, чинивший помехи нашей связи и распространявший ересь на улицах, ликвидирован, — заявил он, снова выпрямляясь и указывая кулаком в сторону двери, через которую брат Линдон ранее вышел из цеха. — Среди людей могут быть зараженные.

И действительно, рабочие, кто успел, выбегали из бокового выхода, стремясь убраться как можно дальше от рушащегося здания цеха. Один Линдон не смог бы их остановить, если не применять оружие, но всё равно боевой брат бросился наперерез рабочим, требуя остановиться. Остановиться, когда сверху сыпались мелкие обломки и пыль, а люди боялись за свои жизни, боялись, что будут погребены обрушивающимися стенами.

Помогать ему Гальярду было нечем, иначе принесённые им разрушения и страдания будут еще больше, потому он просто стоял и смотрел, как часть рабочих, игнорируя приказы десантника, в панике разбегаются в разные стороны, рискуя быть застреленными. Печальный день для всех них.

Линдон уже поднял пистолет и навёл на одного из беглецов, выкрикивая последнее предупреждение, когда на пути у рабочих стали возникшие из-за переплетения труб и наставней контейнеров другие Ангелы Ночи, а так же две вооруженные до зубов женщины в прекрасной экипировке, ударами прикладов винтовок заставившие особо ретивых работников упасть на рокрит с заложенными за голову руками. Кто эти десантники Гальярд не знал, но видел, что их броня изношена по сравнению с той, что носили Ангелы Ночи на планете, а символы на наплечниках нанесены грубее и полустёрты от давности. С дисциплиной однако у них было всё отлично, потому что едва рабочие были обездвижены, пятеро из десяти поспешили в продолжающий разрушаться цех, оставляя Линдона и Гальярда без ответов.

— Инквизитор Майев прибыла, — констатировал в воксе магос Вульф, и, возможно, Гальярду показалось, но тон сообщения был пустым, как если бы Магенрад Вульф испытывал по этому поводу сожаления. Или опасения. И чувства эта передались дредноуту, потому что обычно Астартес не держали ответа перед Инквизицией, но здесь и сейчас, как у инициатора создания ордена Ангелов Ночи и его покровительницы, у Майев Ингвардоттир были все права, чтобы делать что угодно.

Вокруг Никара с потолка сыпалась пыль и каменная крошка, но десантник продолжал бежать, слыша сквозь рокот рушащегося над ним здания всё более близкие шаги пытающегося сбежать от него человека. Судя по переговорам в воксе, дредноут решил похоронить всех в литейном цеху, хотя причина и была неясна. Может, он узнал, что Никар тут? Было бы забавно, если так.

Десантник едва успел качнуться в сторону, когда увесистый кусок отломился с потолка и едва не сломал ему левое плечо, заставив еще больше ускориться, потому что всё тут могло завалиться очень скоро. Конечно, по-хорошему, такому умному мужчине стоило бы бежать в другом направлении, чтобы оказаться подальше от места обрушения и сохранить себе жизнь и здоровье, но как же тогда место капитана? Никар чертовски хотел этого! На самом деле он сомневался, что когда-то хотел чего-то по-настоящему. Хотел настолько, что готов был бы рискнуть жизнью ради этого. Все опасные авантюры, в которые он ввязывался до этого, не в счёт, потому что они были просто средством развлечения, способом весело скоротать безумно долгую и скучную жизнь. Сейчас же всё было иначе.

Никар с искренней радостью слушал стук обоих своих сердец в груди и летел, как на крыльях, через коридоры, умело лавируя между падающими кусками потолка и перепрыгивая через уже упавшие ранее, чтобы быстрее добраться до жертвы, которую уже видел перед собой. Какой-то странный плащ с капюшоном колыхался на спине Лефера, затрудняя ему бег, но тот его упорно не сбрасывал, вызывая у преследователя улыбку.

— Лови, дружок! — крикнул он мятежнику, ловя на лету падающий с потолка камешек и метая его в человека левой рукой.

Как и практически любой человек на его месте, Франсуа Лефер обернулся и получил камнем в лоб, от чего потерял равновесие и распластался на полу, проехавшись немного по инерции.

— Поймал, молодец! — похвалил его Никар, слегка замедляясь и подскакивая ближе к человеку, который начал, не вставая, пятиться назад на локтях и пятках.

При ближайшем рассмотрении того, что он изначально принял за плащ, лицо десантника скривилось. Серая масса на спине и голове Лефера была живым существом, дышащим через множество маленьких пор по бокам тела и обхватывающим лысый череп худощавого человека чем-то вроде присоски. В глазах Франсуа читался страх и нежелание проигрывать, но, кажется, он уже проиграл.

— Вот ты какой, дерзкий убийца, желавший лишить Фрацию советника Хиренеса. Как-то жалковат, не кажется? — Никар добрался до беглеца и наступил ему на ногу, крепко прижав ту к полу.

Вокруг продолжали грохотать камни и пыль застилала глаза, но десантнику это пока не особенно мешало.

— Я был невиновен. Это мой дядя, но советник не очень-то хотел разбираться. Вы убили всю мою семью, подонки! — моргая от того, что пыль попадала в глаза, яростно выплюнул ему в ответ Лефер.

— Да мне, знаешь ли, всё равно, — пожал плечами Никар, приседая перед лежащей жертвой и чувствуя, как по затылку стучит мелкая крошка. Хорошо бы помыться потом. И руку подлатать, а то что за капитан без руки. — Скажи, где тот Ангел Ночи, что тебе помогал? Я даже убивать тебя тогда не буду.

Франсуа Лефер рассмеялся, будто этот вопрос его очень развеселил, и посмотрел куда-то вверх, где послышался особенно громкий удар, а затем вернул взгляд на Никара, готовый говорить. Мужчина раскрыл рот, но упавший ему на голову тяжелый камень сделал так, что бывший член совета Фрации замолчал навеки, а затем целый обвал перегородил путь дальше, наполовину засыпав человека и заставив Никара, сжав зубы от боли в спине, отскочить назад.