Топот в коридоре дал понять не хуже мигнувших рун подтверждения, что его командное отделение уже выполняет приказ, но определённую фору беглец получил.

Открыто показываться в воздухе в замкнутом помещении, пусть и до потолка было порядка десяти метров, представлялось опасной затеей, потому что делало Гавина лёгкой мишенью, но, как магистр, он мог позволить себе риск, поскольку обладал защитным силовым полем железного нимба, которое способно было остановить большую часть направленной в него стрельбы. И уже спустя пару секунд оно ему понадобилось, потому что беглец, зараженный брат Мадок, остановился и открыл по нему стрельбу из болтера. Два из трёх болтов взорвались перед лицом Гавина безвредными вспышками на силовом поле, но третий попал в наплечник и слегка сбил магистра с курса, так что лишь мгновенная реакция и мастерство управления прыжковым ранцем позволили ему не зацепиться за свисающий с направляющих вверху троса крана.

Гавин с лязгом сабатонов приземлился на неровную поверхность огромной чаши, служившей когда-то для плавления металла, и открыл ответный огонь из болт-пистолета. Масс-реактивные снаряды пробили старый металл станка, за которым укрылся зараженный, и взорвались прямо перед ним, наверняка заставив его замешкаться, потому магистр рванул прямиком к цели, собираясь вступить в рукопашную схватку и обездвижить невольного предателя. Уже за миг до подлёта он осознал, что что-то не так, и резко кувыркнулся в воздухе, меняя направление на противоположное и тормозя на максимальной мощности. Взрыв отбросил его далеко назад, а повреждённый осколком левый двигатель ранца чихнул и задымился, заставив главу ордена выключить его, чтобы избежать возможной детонации.

Удар о наклонённый ковш был жестким, но Гавин сгруппировался в достаточной мере, чтобы ничего себе не повредить, и сразу соскользнул на пол, потому что Мадок снова открыл по нему огонь из болтера. Насколько магистр мог помнить, ни мастером диверсий, ни подрывником зараженный брат ни был, потому откуда у него такие навыки оставалось лишь гадать. А еще лучше узнать у него самого.

— Брат, я возьму тебя живым, а потом паразита из тебя извлекут, — пообещал Гавин громко, бросаясь в сторону Мадока, который после короткой очереди снова скрылся за станками.

Теперь главе ордена тоже предстояло побегать.

Город бурлил, когда Гальярд шагал по улицам в направлении, которое указывал ему с орбиты магос Вульф. Люди, недовольные происходящим и сознательно выбравшие сторону врагов Императора, собирались в группы, чтобы творить беспредел, оправдывая это чем им хотелось это оправдать. Кто-то бил витрины магазинов, кто-то поджигал машины, а кто-то просто грабил, хотя большинство старались быстрее добраться до дома и убраться с улиц. Пару раз дредноуту встречались силовики, которые проигрывали из громкоговорителей послание правительства, весьма умело составленное, но имеющее мало влияния на бесчинствующих отбросов, с которыми приходилось разбираться с помощью оружия и дубинок. Помогать им у Гальярда не было никакого намерения, хотя часть его души горела от такого и хотела навести порядок, потому что его текущая миссия была куда более важна.

Левиафан свернул на узкую улицу и прошагал по ней между двух высоких жилых блоков к стене самого крупного в столице мануфакторума. Стена была выше жилых блоков, а на ней когда-то дежурили надзиратели, но сейчас было пусто.

— Сделай себе проход, — передал ему магос, озвучивая то, что и без него Гальярд понял, когда свернул на эту улицу.

Что же, использовать гравитационную бомбарду в городе было опасно, но против стен и укреплений она и была создана, потому Имперский Кулак не колебался ни секунды, нарастив подачу энергии в орудие, чтобы оно набрало полную мощность, а затем выстрелил в стену. Чудовищные силы пришли в движение, когда в месте попадания заряда гравитация сошла с ума и сплюснула камни, в сотни раз увеличив их вес и заставив обрушиться, словно за миг прошли тысячелетия эрозии или в них родилась черная дыра.

— Готово, — воксировал Гальярд через пятнадцать секунд, когда действие созданной им гравитационной аномалии прекратилось, а на месте попадания бомбарды появилась десятиметровая дыра, в которую он спокойно мог пройти.

Магос обновил координаты, в этот раз еще больше сузив квадрат, в котором находился искомый противник, и дредноут пошагал через всё еще оседающую пыль сквозь дыру в стене, входя на территорию мануфакторума и двигаясь к литейному цеху, занимавшему около километра квадратного площади. Кругом дымили трубы цехов, вились кабели питания и каналы теплоотводов, вздымались громадные металлоконструкции и рокритовые строения с маленькими окошками, едва впускающими дневной свет в цеха, но для Гальярда, видевшего куда более грандиозные картины миров-кузниц и нереально огромных ульев, это было сродни прогулки в начинающем промышленную перестройку мире, каким и была по сути Фрация.

Сын Дорна смотрел на лица людей, выбегающих из цехов, чтобы посмотреть на него, и видел на них лишь удивление и страх. Рабочие явно не понимали что происходит и почему шестиметровая боевая машина шагает по их месту работы. Когитаторы обрабатывали поступающие данные и выдавали ему анализ поведения с процентной вероятностью заражения, степени угрозы, температуры тел и другую информацию, которая казалась Гальярду неважной. Важно было то, что эти люди невиновны и им требуется защита.

Частью сознания он наблюдал за уменьшающейся на карте областью, где-то внутри которой должен был находиться устроивший беспорядки враг. Враг, которого нужно было ликвидировать так же, как и стену, через которую Имперский Кулак прошел минутой ранее, не оставив от него и следа. Ничего не должно было уцелеть в его логове, иначе паразиты могли распространиться снова. Именно поэтому магосу Вульфу нужна была его, Гальярда, помощь, ибо лишь гравитационная бомбарда, установленная на его руке, могла совершить необходимое разрушение полноценно.

Дредноут вышел на развилку перед высоким и длинным похожим на ступени в небо литейным цехом, над которым вздымались дымящие черным трубы и надстройки с черными закопченными окнами. Справа в широкий зёв главных ворот цеха по рельсам въезжали грузовые вагоны, доверху заполненные рудой, а выезжали со сформированным в нужные детали металлом, но целеуказание магоса вело Гальярда налево, вдоль края цеха к самой высокой и широкой его надстройке. Заключенный в саркофаге десантник быстро просчитал, что её уничтожение приведёт к обрушению как минимум трети здания, в котором должны были находиться сотни людей, и уничтожению всех, кто окажется радиусе падения обломков, даже если они будут под землей, потому что обрушение такого веса проломит любой бункер, но всё равно двинулся вперёд.

— Вы будете предупреждать работников, чтобы покинули свои места? — обратился он к Вульфу посредством вокс-связи, хотя уже знал ответ наперёд.

— Нет. Враг сбежит, если узнает, что его местонахождение стало известно, — однозначно ответил магос. — Это необходимые жертвы.

Гальярд не ответил. Слишком часто простые граждане Империума страдали от войн, и даже Адептус Астартес, призванные защищать Человечество, не могли защитить всех. Это вызывало внутри Имперского Кулака сожалению, но не перекрывало его долг. Иногда жертв не избежать.

Левиафан приблизился к оптимальной дистанции стрельбы и остановился, наводя орудие на надстройку, по бокам от которой вздымались огромные трубы дымоотводов. Даже если враг увидел его, скрыться времени уже не было. Гальярд прицелился и мысленным импульсом отдал команду стрелять.

— Можно просто Майев, — поправила она, настороженно. — Мне тоже жаль, что пришлось его убить. Но, думаю, это мы можем обсудить за стаканом амасека чуть позже, — она качнула стволом на дверь.

Матово-черная силовая броня инквизитора, показавшаяся после отмены скрывавшей женщину психосилы, оказалась еще и огнеупорной, так что если стрелять в неё даже из инферно-пистолета, который был у Никара с собой, то убить можно было с одного выстрела только в голову. И то, это если у неё не было припрятано силового поля. А оно наверняка было.