Магос Вульф должен был ответить ему на пару вопросов.

Кузницы "Аксиомы" грохотали и изрыгали клубы перегретого наполненного химическими отходами воздуха из многочисленных труб, заполняя гигантские отсеки абсолютно смертельными для человека газами, так что, вздумай туда зайти простой работяга, то умер бы от высокой температуры или отравления примерно в течении восьмидесяти шести секунд. Магос-эксплоратор Магенрад Вульф однако человеком в полном смысле этого слова давно не был, потому прогуливался вдоль цехов, постукивая при каждом шаге символом своей власти, имеющим множество функций и значений топором Омниссии. Из-за того, что "Непрощенный Слепец" закрылся, а на Фрацию проникли паразиты, ему пришлось отменить рейсы грузовых челноков, которые доставляли из космоса на поверхность необходимые для строительства мануфакторума материалы, и отменить обратные рейсы пустых транспортов, из-за чего тщательно выстроенная система претерпела изменения.

Теперь большую часть блоков он приказал выстраивать в кузницах своего флагмана, чтобы затем их готовыми доставить на поверхность и уменьшить время сборки и введения в эксплуатацию. Поэтому облаченные в защитные скафандры полумеханические сервиторы, за которыми следили хорошо защищенные от температуры и газов младшие техноадепты, трудились на пределе своих возможностей, чтобы поддерживать заданный магосом темп. Наблюдение за их работой приносило Магенраду Вульфу странное ощущение удовлетворения и успокоения, поскольку движущая сила Бога-Машины выражалась в них сейчас особенно ярко, позволяя магосу считать себя тем, кто вдыхает жизнь в механизмы и растёт вместе с результатами труда своих подчинённых.

Что-то похожее на скребущее чувство в затылке, которого у него давно уже не было, заставило магоса остановиться и проанализировать поступающие к нему данные. Поверхностное сканирование показало только то, что все системы работают в норме, его команды исполняются, а запланированные задачи готовы к выполнению, но, если бы Магенрад верил тому, что видит, то закончил бы свой путь восхождения уже давным давно. Он проверил свои фильтры и один за другим прошелся по всем наблюдавшимся на момент появления странного чувства процессам, обнаружив прерванную вокс-передачу, выглядящую так, словно кто-то хотел связаться с ним, но передумал, уже начав вызов. Ошибка? Дополнительные когитаторы позволили погрузиться во временную запись этого момента и разобрать его на мельчайши детали, словно магос-биологис под микроскопом разбирающий одноклеточное. Вызов на частоте, которую он предоставил для связи магистру Сорнери, был прерван, едва успев поступить, но не им самим.

Если бы у магоса были брови, он бы поднял их в удивлении, но вместо бессмысленных действий его аугметическое тело оставалось статичным, а разум продолжал разбор сигнала, который заглушил первичный. Тонкая работа, требующая огромного опыта, ресурса и внимания. Работа техноадепта Амакура. Интересно.

— Уважаемый магистр Сорнери, чем обязан вызову? — отправил он защищенный пакет, вложив в него код-паразит, способный навредить вживлённым когитаторам техноадепта, если тот рискнёт перехватывать отправленное своим повелителем сообщение, и следом через авгурную станцию "Аксиомы" отправил сканирующий импульс, чтобы убедиться в том, что случится.

Приказы техноадепту были предельно точны и не включали создания помех Ангелам Ночи, если это не касалось местонахождения похищенного ксеноартефакта. Тем не менее Амакур сознательно вмешался в работу господина и во второй раз, попавшись в ловушку вредоносного кода. Техноадепт сейчас наверняка переживал крайне болезненные секунды существования, когда вредноносный код из перехваченного им сообщения нагревал его когитаторы до предельных значений. Этот факт заставил металлическую голову Вульфа слегка наклонилась вправо, став первым за долгое время отголоском его когда-то живого тела. Даже парившие рядом с ним сервочерепа изменили своё построение, повернув алые линзы глаз к хозяину, потому что для их ограниченных функций оценка такого жеста была новым делом. По ускоренному анализу выходило, что посланный им на Фрацию техноадепт, имевший при себе несколько ценных и редких устройств, за которые и его, и его хозяина, некоторые могущественные люди захотели бы убить, попал под влияние врага. Но разбираться с этим стоило позже.

— У нас проблемы со связью, магос. Кто-то глушит и меняет вокс-сообщения по всей столице. Вы что-нибудь знаете об этом? — дошедший до магоса голос магистра звучал даже немного обвиняюще, как будто Гавин Сорнери считал Вульфа виновным, и в свете действий техноадепта Амакура так оно и было, хотя знать об этом глава Ангелов Ночи не мог.

— Я выясняю этот вопрос, — ответил магос максимально нейтральным тоном, в этот раз избавив свой модулированный голос от каких-либо признаков понятных людям эмоций.

— Выясните как можно скорее и помогите нам от них избавиться, иначе на Фрации случится еще одна гражданская война, — не самым довольным голосом ответил Гавин, и модели эмоциональных шаблонов Вульфа зафиксировали в его тоне то, что магистр не сказал вслух, а именно то, что это была не просьба, а требование, обличенное в словесную форму просьбы.

Конечно, Ангелам Ночи нужна была помощь. Конечно, она нужна была быстро. Конечно, они рисковали. Но магосу сначала нужно было решить свой вопрос.

— Дайте мне минуту, — ответил он и прекратил сеанс связи, переключившись на выяснение местоположения слуги, а затем отправил ему прямой вызов с требованием предоставить отчет о своей деятельности.

Техноадепт, как ни странно, приём вызова заблокировал, а своё местонахождение скрыл в достаточной мере, чтобы Вульф мог определить лишь примерную область площадью в два квадратных километра. В следующую наносекунду магос уже отменял протоколы подчинения клады ржаволочих, которых доверил Амакуру, но те были деактивированы. Или уничтожены. Кто бы ни заставил техноадепта работать на себя, он был достаточно компетентным, чтобы избавиться и от ржаволовчих.

Анализ возможностей, проведённый следом, дал магосу понимание, что для эффективного решения вопроса ему нужно спуститься на планету. Менее эффективно, но безопасно, было направлять Ангелов Ночи с "Аксиомы", которой он тут же дал команду двигаться к низкой орбите над столицей, чтобы уменьшить время отклика и нарушить работу своего теперь уже бывшего подчинённого. Позор, что ему приходилось действовать лично, но нельзя было дать десантникам понять, что им мешает тайно посланный магосом агент.

— Я могу обезопасить ваши вокс-переговоры на девяносто семь процентов, уважаемый магистр, но проводные средства связи вне моей компетенции, — сообщил он, снова выйдя на связь с Гавином Сорнери и в этот раз не встречая сопротивления техноадепта.

Вероятно, тот еще корчится от боли, либо же, получив болезненный урок, больше не рискует пытаться перехватывать сообщения повелителя.

— Вы выяснили кто это делает и где он? — послышался ответ главы Ангелов Ночи.

— Работаю над этим. Как только будет что сказать, вы об этом узнаете, уважаемый магистр, — пообещал он, солгав.

— Отлично. Благодарю за быструю реакцию, магос, — приободрённый Гавин отключился.

А Магенраду предстояло решить вопрос о том, как убрать Амакура так, чтобы об этом никто не узнал, потому что если его первыми найдут Ангелы Ночи, проблем не избежать.

Никар мог только поблагодарить себя самого за такую проницательность в подготовке к операции на Фрации, что ему довольно просто было теперь скрываться от братьев и врагов, которые хотели его, да впрочем и всех их, подставить. За что он никогда не уважал тех, кто предпочитал закон, так это за то, что они были ограниченными дураками. Мир был куда шире, чем рамки закона, и ограничивать себя было, наверное, одним из худших деяний. Если, конечно, ты не ограничиваешь себя во вредных занятиях, вроде поклонения Хаосу, чем грешили идиоты из большинства банд в пределах этого разорванного войной сектора.