— Сергей Петрович, мы ведь сейчас находимся без пресс-секретаря. Позвольте ей приступить к обязанностям. Насколько мне известно, Кира Юрьевна так никого и не нашла.

— Да, знаю. Но, Федя, говорю сразу, что от меня ничего не зависит. Все эти детали обсуждаются с директором спортивного клуба.

— Но вы ведь наш тренер. Поговорите с Кирой Юрьевной. Прошу вас. Человек надежный, с образованием журналиста. К тому же, талантливый фотограф.

Послышался громкий вздох Звягинцева. Сергей Петрович делал так всегда, когда желал кому-то помочь, но сознавал, что обещание может оказаться невыполненным. Литвинову показалось на миг, что Любимов просил тренера выполнить заведомо фатальную задачу. О ком шла речь, он и не стал думать. Мало ли кого хочет продвинуть Федя.

Подслушивать Николаю больше не хотелось, поэтому он открыл дверь и переступил порог тренерской. Сергей Петрович, стоявший около стола, засунув руки в карманы черной мастерки, слегка повернул корпус влево и смерил Литвинова мимолетным взглядом. Черная кепка с логотипом команды закрывала его лоб, на котором собрались едва уловимые складки. Любимов также бросил на Колю короткий взор и крепче сжал в руках полноватую темную папку.

— Ничего не обещаю. Но постараюсь поговорить с Кирой Юрьевной, — ответил Сергей Петрович и посмотрел на папку, которую пальцами сжимал Любимов. — Оставь ее резюме здесь.

— Спасибо, тренер. Уверяю, что Кира Юрьевна не пожалеет.

Федя положил папку на стол главного тренера. Схватив черный шлем и сжав его под мышкой, он провел пальцами по курчавой мелированной челке и, попрощавшись, молча прошел мимо Литвинова, который все это время стоял в пороге. Николай сделал пару шагов в сторону, уступая Феде проход, а затем подошел к Сергею Петровичу, который уже сидел за тренерским столом.

Литвинов отогнал воспоминание прочь, когда услышал громкий звук от свистка. Повернул голову вправо и обнаружил, что Звягинцев закончил разговор и готов продолжить оставшиеся двадцать минут тренировки. Опустив голову вниз, Николай подкатил в команде, но на колено не присел. Опершись о рукоять клюшки, он вслушивался в слова главного тренера, однако его взор был прикован к трибунам. Там, расположив молочный шоппер и папку с документами на соседних креслах, сидела Костенко. В руках она держала ноутбук.

Николай вспомнил, как несколько дней назад, когда они направлялись в магазин техники, Аня рассказала ему о собеседовании в одно спортивное издание. И, успев за короткое время понять, что в спорте она разбирается неплохо, был уверен, что на работу ее возьмут. Об этом говорили и ее безупречная память на цифры и факты, и убедительная манера речи, и легкость в сочетании с непринужденностью при общении с ним, малознакомым человеком. Однако что-то пошло не так, раз вместо издательства Аня согласилась прийти в их хоккейный клуб. Что еще больше удивляло его, так это причастность Любимова к ее трудоустройству.

Остаток тренировки прошел в борьбе: Звягинцев поделил «Лисов» на две команды. Николай был в числе «Синих», которые сумели обойти «Красных» на целых два гола. Возможно, на результат тренировочного поединка оказала влияние мягкость «Красных», которые решили поберечь сокомандников перед предстоящим матчем. А, возможно, их неслаженность: каждую тренировку Сергей Петрович ротировал состав «Синих» и «Красных», чтобы понять, кто в какой связке лучше взаимодействует друг с другом.

Когда тренировка закончилась, проигравшие остались отжиматься, а победившие по одному покидали площадку. Литвинов направился к коробкам, что стояли за ограждением, и хотел унести собранный инвентарь в кладовую, как вдруг Костенко окликнула его.

— Николай, можешь задержаться на минуту? — Аня встала с трибун, отложив ноутбук в сторону, и по ступенькам спустилась вниз.

— Слушаю.

Николай расстегнул шлем и положил его на скамью. Туда же направились и краги. Поединок выжал последние силы и проводился на повышенной скорости, а потому лицо Литвинова не успело остыть. По красноватой коже стекали капельки пота, и Коля смахнул их ладонью. Со всей серьезностью он уставился на нового пресс-секретаря.

— Мне сейчас важно оперативно изучить дела команды и влиться в рабочий процесс. Могу я попросить тебя о помощи?

— Постараюсь сделать все, что в моих силах, — вымолвил Литвинов, не совсем понимая, что от него требуется. На мгновение его лицо выразило недоумение.

— Как капитан, ты очень хорошо знаешь своих ребят. Ты осведомлен о настрое перед играми и об атмосфере в команде в целом. Можем ли мы встретиться завтра вечером, например, чтобы я задала тебе несколько вопросов?

Николай вздернул голову вверх и призадумался. Он пытался вспомнить, нет ли завтра, кроме тренировки, никаких важных дел. Вечер оказался свободным, так как утренняя тренировка была смещена на обед, а вечерняя — вовсе отменена главным тренером: Сергей Петрович позволил «Лисам» немного отдохнуть и развеять голову. Переведя взгляд снова на Аню, Литвинов уточнил:

— Что-то наподобие мини-интервью?

— Возможно. Подробности узнаешь завтра, если согласишься, — парировала Костенко, уперев руки в поясницу и с улыбкой поглядывая на Колю.

— Без проблем. Но почему мы не можем сделать это сегодня? Скажем, минут через двадцать?

— Не люблю официальщину. По статистике беседа в неформальной обстановке имеет больший успех. Что насчет вечернего сеанса на катке?

— Почему именно каток?

— Уверена, что на льду ты чувствуешь себя более свободным, нежели в другом уголке нашей Земли.

Слова Ани эхом отдались в его ушах. Коля не знал, откуда у нее закрались такие предположения. Вероятно, она заметила искры в его глазах во время матча со «Стальными Волками». Но то, что было сказано, оказалось чистой правдой. Лед был для Литвинова вторым домом. Именно там он раскрепощался и выражал эмоции, настоящие, живые. Даже камеры, направленные журналистами в его сторону, не пугали его и не заставляли закрываться, как было при репортерах отца. Странно, что сам Александр Юрьевич так и не заметил того, что разглядела Костенко. После затяжного безмолвия Литвинов все-таки ответил:

— Договорились. В 19:15 встречаемся на кассах.

Аня улыбнулась и вернулась на трибуны за вещами. Собрав ноутбук, документы и ежедневник в молочный шоппер, она поднялась вверх по ступенькам и покинула ледовую площадку. Николай проводил ее взглядом, а затем перевел свое внимание на опустевший лед. «Лисы» уже успели покинуть площадку, а он и не заметил этого за разговором. Литвинов посмотрел в сторону, где был оставлен тренировочный инвентарь, однако и этого на месте уже не оказалось. Видимо, кто-то из «Лисов» унес все в кладовую. Николай только пожал плечами и развел руками: на одно задание меньше. Подобрав краги и шлем, оставленные на скамье, он направился к выходу.

Наступил вечер воскресенья. Багряный солнечный диск медленно скатывался за горизонт. Серо-синие полосы разрезали весь периметр неба. Легкий ветер проникал сквозь приоткрытое автомобильное окно, мягким порывом обдувая кожу. Проспект погряз в вечерней пробке: вереница машин тянулась от водохранилища до центра города. В потоке этого трафика улавливались звуки клаксонов. Это нетерпеливые водители не снимали ладони с центра руля в надежде быстрее продвинуться вперед.

Николай откинулся на спинку водительского сиденья и уперся левым локтем в панель боковой дверцы. Потирая пальцами лоб, он вглядывался в машины перед собой. Обычно дорога до «Минск-Арены» занимала не более пятнадцати минут. И Коля был абсолютно уверен, что окажется возле ледовых касс раньше. Однако бесконечный поток автомобилей, создающий затор на проспекте, загубил его план заблаговременно приобрести билеты на вечерний сеанс. Литвинов бросил мимолетный взор на часы: стрелка на циферблате приближалась к 19:05. Недовольно цокнув, Николай осознал, что если сейчас пару машин не продвинутся вперед, позволив ему завернуть направо, то он точно опоздает. Будь у него номер Ани, он бы позвонил и предупредил о задержке. Однако телефонами они не обменялись.