Игра?!

Ну, конечно, для нее это только игра.

- Тебя это не устраивает? – голос осип и хрипит.

Совсем не это хотелось спросить. Но я не рискнул, уже не впервые. Боюсь услышать «нет» на свой самый главный вопрос. Как школьник рядом с ней.

- Меня никто не спрашивал, - поджимает губы.

Да, это правда. Тогда мне было плевать, что ее устраивает, а что нет. Меня вообще не волновали такие пустяки, как чье-то мнение, кроме моего собственного. Тем более, какой-то девчонки, которая должна была стать пешкой в большой игре.

Прошло совсем немного времени, и все изменилось. На сто восемьдесят градусов, сука, повернулось!

И что ей ответить? Отпустить ее я не смогу, даже, если просить станет. Не отдам, хоть армию на помощь ей пришлют. Закрою от всего мира, спасу от любой напасти.

Моя она. Насовсем. Только ее мне и надо.

- Хочешь, домой поедем? – спрашиваю. Рукой по волосам провожу, шелк локонов дразнит подушечки пальцев.

Вероника оглядывается, снова на Влада смотрит. Не нравится мне ее заинтересованность. Руки в кулаки сжимаю, тяжело дышу. Но снова, блять, ничего не говорю. Неужели, так уж сложно меня любить?

- Нет, давай побудем еще здесь, - говорит, не глядя на меня.

Внутри что-то сжалось, как перед ударом. Не нравится мне, когда она не только моя. Будто обухом по голове, только сейчас доходит, что в зале полно мужиков. И сейчас мне кажется, что все на нее пялятся, давясь слюной.

Схватить в охапку и тащить домой? Запереть в спальне и не выпускать?

Нет, не смогу так с ней больше. Она мне не простит. Захлопнет двери спальни перед самым носом, как уже не раз бывало. Не выдержу такой голодовки во второй раз. Так что, за талию ее придерживаю, не давая отдалиться. Мне так спокойнее. Чем ближе ко мне, тем лучше.

Только и это не помогло. Как одержимый, слежу за каждой ее улыбкой, подаренной не мне. Будто, от этого жизнь моя зависит. Вслушиваюсь в каждое слово, чувствуя себя связанным по рукам. Нервы, как натянутая струна, вот-вот зазвенят. А тут еще Влад нарисовался, будь он неладен. Уже раз пятьсот пожалел о том. Что притащил сюда свою девочку.

Ту самую, которая снова заливисто смеется над его какой-то дебильной шуткой. Я ее даже не расслышал из-за шума в ушах. Наверное, там уже и дым повалил. Ревность ядовитой змеей скрутила нутро, растворяя в мозгу последние очаги здравого смысла.

Никогда раньше я не чувствовал такого. Ни с кем не ощущал себя настолько живым и, как будто, обнаженным. Чувство собственничества не дает покоя, гоняя по кругу одну лишь мысль: «Моя!»

- Заканчивайте базар, - не говорю, рычу.

Вероника чуть заметно вздрагивает, косится на меня, как на врага народа. А я уже окончательно свихнулся, башка не варит. Смотреть на милое общение этих двоих нет никаких сил.

Я же прибью сейчас этого Дон Жуана. И принцессу свою увезу и в башне закрою. Так, чтобы никогда и никто к ней не пробрался. Сам к ней буду ходить. Как за дозой, блять. На самый верх самой высокой башни.

- Пора нам, - говорю, зыркая в сторону Влада. Тот снова хмыкнул, но кивнул в ответ, соглашаясь.

Девочку свою к выходу веду. Или тащу? Трудно сказать, мне бы поскорее ее спрятать. Чтобы только моя. Ревность – это охренительно больно. А сегодня я хапанул ее сполна. Мне хватит на первый раз, надеюсь, второго и третьего раза не будет. Черт, да кого я обманываю?! Эта девчонка свела меня с ума, и теперь что-то планировать вообще невозможно.

Веду ее к машине, помогаю сесть на заднее сидение. Сам сажусь рядом.

Игра? Блять! Ни хрена подобного!

Игру можно прекратить, а мне с ней не завязать. Это выше моих сил!

Если это игра, то самая важная. Если план, то длиною в жизнь.

- Обязательно было так себя вести? – дуется Вероника, отодвигаясь от меня.

Ну вот, она там глазки строила, а я, оказывается, виноват. Охренеть, логика!

- А как я себя там вел, милая? – завожусь с пол оборота. Она даже не понимает, что я на грани. А терпение для меня никогда не было приоритетом.

- Как придурок, - чеканит Вероника, отворачиваясь к окну.

За словом в карман моя принцесса не лезет, так всегда было. И мне бы это понравилось в любой другой день. Но только не теперь. С силой ударяю кулаком в спинку водительского кресла.

- Останови машину, - приказываю.

Водитель выполняет, не задавая вопросов.

- Выйди, - командую ему снова. Он послушно выходит из автомобиля.

Как только мы оказались одни, двигаю к девушке, с силой притягиваю к себе за талию, впиваюсь в губы поцелуем. Меня накрывает. Ведет, как мальчишку. Несмотря на протест, и на ее кулачки, пытающиеся меня оттолкнуть. Резко прекращаю целовать, она рвано дышит, жадно хватая ртом кислород.

- Ты, кажется, забыла, принцесса, - шиплю ей в губы, - кому ты принадлежишь.

Снова вгрызаюсь в ее рот, вырывая из девушки возмущенный стон. Она извивается, пытаясь вырваться и ответить мне. Но я держу крепко. Резко дергаю ткань платья, задираю юбку и проникаю рукой в трусики. Растираю клитор, пока она не начинает сочиться мне на пальцы.

Маленькая девочка, глупая. Не понимает еще, что создана для меня. Ее тело послушно отзывается, даже тогда, когда голова упрямо отказывается принять этот факт.

Отрываюсь от ее губ. Дергаю на себя, резко переворачиваю, заставляя упереться коленками.

- Пожалуйста, только не здесь, - шепчет осипшим голосом.

Глаза блестят, щеки горят, а искусанные губы припухли. Разве можно отказаться от такой красоты? Нет, никогда и ни за что! Быстро расстегиваю брюки и вхожу в нее одним рывком до упора. Она вскрикивает, прогибаясь.

- Да, правильно, - наклоняюсь и шепчу ей в ухо, - кричи, принцесса. Хочу твоих стонов.

Начинаю двигаться, быстро ускоряясь. Она сдерживает стоны назло мне. Но у нее это не получается, и совсем скоро ее крики заполняют салон. Ее мышцы туго сжимают меня внутри. Сердце заходится в бешеной скачке. Но сейчас меня волнует только сладкая принцесса. Хочу ощутить ее оргазм, мне так нужно сейчас. Поэтому тянусь к клитору, надавливаю на чувствительный бугорок. И почти тут же она начинает кончать, до боли сжимаясь внутри. Так, как нужно. Как бывает только с ней.

Какие еще мужики ей нужны? Мне, так давно уже, никто, кроме нее, не нужен.

- Ненавижу тебя, - выдыхает моя одержимость. Ее слова, сказанные почти шепотом, жалят больнее раскаленного железа.

- Если хочешь, можешь ненавидеть, - продолжая сжимать ее талию, шепчу в ухо. – Я буду любить за нас двоих.

Ника.

Чертов Одаевский!

Давно я не ощущала себя такой униженной. Будто, мало ему запереть меня в своем логове. Так нужно еще, чтобы каждый водитель был в курсе наших отношений?!

И, ведь, ему же наплевать на людей. Ему все равно, что думают те, кто на него работает. А мне только не хватало сальных шуточек от какой-то охраны!

Что за манера выставлять все напоказ? Шоу для властных гостей закончилось на дне рождения его друга, а вот для прислуги началось по дороге домой. Так?

Ненавижу этого гада!

- Я не твоя собственность! – шиплю на мужчину, когда он попытался, как обычно, спеленать меня своими лапищами перед тем, как уснуть.

- Ошибаешься, принцесса, - хрипит он мне в ухо, - ты моя, и только моя.

Придурок! Думает, ему все можно?!

- Моя любимая девочка, - шепчет он, всасывая мочку уха губами.

Вот так всегда. Он делает все, что хочет, а потом я растворяюсь в его руках, как податливый воск. И снова его замашки остаются безнаказанными. И как же это бесит-то!

- Не наигрался еще в любовь? – спрашиваю.

Внутри все клокочет. Меня, вообще, в последнее время все раздражает. А Одаевский – особенно.

- Мы уже не в гостях, можно заканчивать представление, - кажется, еще минута, и я начну плеваться ядом.

- Представление?! – прозвучало над ухом угрожающе.

Ой, куда уж там! Я уже понеслась по волнам своих обид, и теперь хоть трава не расти!