- А как еще это все назвать? – выпаливаю гневно. – Расслабься! Мы не на публике, можно заканчивать игру. Или, может, еще Валентину Степановну пригласим, чтобы оценила?!

- Осторожней, принцесса, - шипит он мне в ухо.

Раньше надо было думать об осторожности. И обо всем остальном, заодно.

- А то что? – бросаю ему через плечо с вызовом. – Снова изнасилуешь?

Мышцы мужчины напряглись, его сбивчивое дыхание у меня над ухом стало тяжелым. На какое-то мгновение мне показалось, что сейчас он меня ударит. Потому, что Шакал не оставит такой протест безнаказанным. Но нет, он только выдохнул, резко отпуская меня. Отшатнулся, как от ядовитой змеи. А затем, поднялся с кровати и вышел из спальни. С такой силой хлопнув дверью, что я испуганно подскочила.

Неожиданный поступок. Я даже зависла на пару минут, не соображая, что это было только что. На Одаевского не похоже. Обычно он идет напролом и берет все. То есть меня. Когда захочет и как захочет. А тут такая резкая капитуляция?..

Я пол ночи ждала его возвращения, но мужчина так и не появился в комнате. В конце концов, я обиделась и уснула, «наслаждаясь» ночным кошмаром, в котором Одаевский стегал меня плетью до кровавых потеков на спине. А утром почувствовала себя еще хуже, когда, оглядев комнату, поняла, что этот гад так и не приходил ночевать.

Радуйся, Вероника! Ты своего добилась, молодец! Он тебя оставил.

Чего же так… не радуется?

Одаевского я увидела только вечером, когда буквально налетела на него на повороте в гостиную. Мужчина ловко поймал меня в свои объятия, заставив сердце ускорить бег. А потом отпустил и скрылся в кабинете. Так легко, что даже стало обидно.

Не думает же он, что я стану извиняться?

Придурок! Бесит!

Еще три дня мы шарахались друг от друга, как прокаженные. Что совсем странно для Одаевского, и уж очень не похоже на меня. Когда это я сбегала от трудностей? А теперь что изменилось?

Неужели, он ждет, что я приду к нему сама?!

Не дождется!

И вообще, плевать мне на него. Я же всегда знала, что мы с ним не всегда будем вместе. Рано или поздно, настанет момент, когда мне нужно будет покинуть этого сексуального гада. Да и не такой уж он сексуальный. Но, разве, самую малость. А вообще, я и без него прекрасно себя чувствую. Могу ходить, куда хочу. Делать, что хочу.

Да кого я обманываю?!

Я пленница в этом доме. И это сводит меня с ума!

Непонятный статус принцессы для Шакала вместо такого логичного места наследницы Аралова. И где теперь все? Даже снайперам на крыше я не нужна, меня можно не защищать уже. Наверняка, Одаевский уже закончил все вопросы, связанные с имуществом моего отца. Наверное, поэтому он так легко отнесся к перспективе выхода в свет этим вечером. О чем мне сообщила Ирина, кстати.

Люди Одаевского, бесспорно, знают свою работу на «отлично». И Ирина каждый раз убеждает меня в том, что нет предела совершенству и ее элегантному вкусу. В этот раз предполагается вылазка на вечеринку у озера. Поэтому, вместо вечернего платья, Ирина выбрала простое элегантное синего цвета. А волосы уложила красивыми волнами. Ну и лодочки на каблуках, разумеется, дополнили образ. Как же без них, родимых?

Стоило мне появиться на лестнице, и Одаевский посмотрел на меня, как на элитный десерт. Горящий взгляд прошелся по фигуре, задержался на открытых ногах, потом вернулся к лицу и залип на губах. Мужчина шумно сглотнул, дернулся в мою сторону. Но вдруг, словно опомнившись, замер и пошел к выходу. Мне же осталось только поплестись за ним и, не задавая вопросов, забраться в салон автомобиля.

Запах туалетной воды, с цитрусовыми нотками. Немного резкий, как мне казалось раньше. И такой привычно-родной, каким я воспринимаю его теперь, заполнил легкие, когда мужчина сел в машину. Всю дорогу я дышу им, не понимая, что превращаюсь в наркоманку, которую ведет от какого-то запаха. Которого мне дико не хватало все эти дни.

Одаевский отвернулся к окну. Его рука спокойно лежит на сидении. Красивая мужская рука с длинными пальцами. Я знаю, какая в ней сила, и это будоражит. Так, будто пальцы мужчины уже коснулись моего бедра. Странные ощущения, непривычные. Внутри сжалась пружина, натягиваясь все сильнее, она грозит разжаться в самый неподходящий момент. И тогда меня разорвет на части от всех «нет», которые я сказала себе за последние несколько дней. Хочется прикоснуться к мужчине. Но я не делаю этого. А все потому, что я, вот же черт!, гордая наследница Аралова. И, конечно, не могу позволить себе слабость.

Машина остановилась, а мне пришлось очнуться и вернуться в реальность. Привычным жестом Одаевский распахнул передо мной двери, машинально подал руку. На мгновение наши взгляды встретились. В черных омутах разгорелось пламя, с трудом сдерживаемый огонь, который я видела в глазах мужчины уже не раз. Знать бы еще, что он означает?

И все бы ничего, но меня обдало током, стоило только нашим пальцам соприкоснуться. Неужели, так теперь будет всегда? Нет, это наваждение, и однажды оно пройдет.

- Без глупостей, принцесса, - прошипел мужчина мне на ухо. – Будь умницей, и все будет хорошо.

«Как собаку, дрессирует», - пронеслось в голове и погасло.

Обхватила его локоть, как самая настоящая невеста, у которой есть все права на мужчину. И снова ощутила себя в коконе, которым меня незримо окутывает всякий раз, когда Одаевский так близко. Если он враг, то почему рядом с ним так тепло и безопасно?

Весь вечер я ломаю голову над этим вопросом. Пока, оказавшись возле стола с закусками, не замечаю красивую женщину в ярко-малиновом платье. Я и раньше видела ее. Такую трудно не заметить, очень яркая и запоминающаяся внешность. Иногда мне казалось, что она наблюдает за мной. Но, быть может, это просто моя фантазия разыгралась от бесконечного пережевывания жвачки под названием «кто еще хочет меня убить?».

- Не надейся, - вдруг заговорило это чудо в красном, - он быстро наиграется.

Я чуть опешила от ее слов, не врубаясь, о чем она.

- Вы это мне, простите? – переспрашиваю.

- Тебе, дорогуша, - проворковала женщина. – Ты же не думаешь, что сможешь получить его? Одаевский никогда не отличался постоянством. Поверь мне, я точно знаю.

И она нагло мне подмигнула. Только, вместо расположения, я ощутила такую обиду, будто, кто-то прошелся по внутренностям раскаленным железом. Ее слова въехали в мозг, как бронепоезд времен Великой Отечественной. Не самое приятное ощущение, скажу я вам.

- А вы кто? – спрашиваю, распрямив плечи.

Молодец, Вероника, вовремя вспомнила, что в игру «жених и невеста» может играть не только Одаевский. Конечно, я не идиотка, и сразу догадалась, что дамочка эта давно стоит в очереди в постель к Одаевскому. А может, даже и не по первому кругу. А может, даже, и возглавляет гарем.

- Я тебе не враг, милая, - воркует женщина со мной, как с подругой. Хотя, какие мы, нафиг, подруги?! – Хочу просто предостеречь тебя. Не увлекайся сильно, он все равно не женится.

Конечно, он не женится, я же сама просила! Вот поэтому и не женится. Или не поэтому? А, может, он был только рад, услышав мою просьбу?

Дура ты, Вероника! Окончательная и беспросветная! А Одаевский – редкостный гад! Который требует от меня примерного поведения в то время, как сам имеет целый вагон шлюх.

Убить бы негодяя! Ненавижу!

Ишь, какой правильный нашелся! Воспитывает он меня!

Как же все это бесит!

- А ты, - делаю шаг в сторону незнакомки, - не разевай рот на чужих женихов!

И резким движением выплескиваю бокал шампанского ей на платье. Она вскрикивает, ее лицо покрывается красными платьями, а рот перекашивает в гримасе злости.

- Ах ты дрянь! – взвизгивает она громко, сжимая кулаки, и обращая на нас внимание всех вокруг.

- Ой, простите, я случайно, - говорю без тени сожаления в голосе.

Отхожу от нее и от злополучного столика с едой. Есть как-то резко расхотелось. И мне совсем не стыдно за испорченное платье.

- Что произошло? – спрашивает Одаевский, вовремя подоспевший, чтобы обхватить меня за талию и увести в сторону.