В сложившейся ситуации единственным препятствием к нашей власти был, собственно, сам Брюссель с его нападками на наши территории в попытке вынудить пойти на контакт. К тому же, я немало денег тратил на то, чтоб пускать слухи, какой же урон он нам наносит. По сути, они не сильно вредил, пусть и бесил знатно.

Единственным неприятным моментом были потери среди людей, да и то пока не слишком критично. Но на слуху должно быть всё иначе. Мы должны быть жертвой, которой придётся идти на компромиссы. Даже приходилось иногда подставлять под удар крупные партии, чтоб как можно сильнее испортить о нас мнение. Слабый и напыщенный картель, которому подрежут крылышки. Слишком агрессивный и неопытный наркобарон. Отсутствие опыта. Всё плохо. Мы старались сделать шумовую завесу, чтоб скрыть реальное положение вещей.

Очень скоро всё изменится…

Ну а пока я продолжал жить своей жизнью. Возил Соню и Джека на занятия. Обсуждал планы с людьми, которые смыслят в бизнесе больше, чем я, и которые лучше знают, что строить, где строить, как продавать и куда вкладываться. Буквально за это время, что нас «терроризировал» Брюссель, я успел набрать целую команду, которая должна была мне помочь с нашим новым делом.

Но, наверное, самым интересным событием за это время была встреча с Марией. Всё же я мог найти силы и признаться себе, что она мне не безразлична, и из-за этого могу закрыть глаза на то, на что не закрыл бы при других обстоятельствах. Плохо ли это? Я бы сказал, что естественно.

И плохо.

Но, понимая свои слабости, я мог найти в себе силы с ними бороться или по крайней мере внимательно за ними следить, чтоб в следующий раз не проколоться.

Учитывая события, что происходили в городе, я не мог себе позволить везти её куда-нибудь в Верхнем городе, как в прошлый раз. В Нижнем вполне мог найти достойные места, где она могла отдохнуть. Здесь были и свои клубы, и свои кафе, и рестораны с кинотеатрами. Может не такие дорогие, как в другой части, но тоже вполне себе уютные, если знать, где их искать.

Позвонил ей, как и положено, и подняла трубку она на удивление быстро, будто только и ждала моего звонка.

— Да-да? Алло? — раздался её воодушевлённый голос, стоило гудкам только-только пройти.

— Мария, это я, Эрнест, — сдержанно произнёс я. Светить своё имя по телефону не очень хотелось, если кто-то вышел на Марию. Рано или поздно всё равно всем станет известно об этом, но лучше позже, чем раньше.

Почувствовав интонацию моего голоса, она заметно насторожилась. По крайней мере голос с радостного изменился на очень осторожный и чуткий.

— Здравствуйте. Я рада вас слышать, Эрнест.

— Перейдём сразу к делу, — продолжил я точно таким же голосом.

— Да? — напряглась. Да, мне нравится это. Чем не месть сыграть на нервах святой?

— Идёмте на свидание.

— На свидание? — Мария аж выдохнула. — Да. Да, конечно. Я согласна. Во сколько?

— Сейчас. Встретимся около вашей работы.

— А вы… не заедете ко мне? — осторожно спросила она.

— Вы ко мне заедете. Я буду ждать вас.

И повесил трубку.

Вышло немного с моей стороны… наверное, жёстко. Но с другой стороны, и Мария должна понимать, что просто «прости» она не отделается после такого. Я не собирался её мучить, лишь немного поиграть на её нервах, не более. Пусть почувствует лёгкое напряжение, чтоб в следующий раз неповадно было.

Пришла она к церкви, к моему удивлению, аж через полчаса. Как сказали парни, что следили за ней, Мария буквально выпрыгнула из подъезда, будто ехала на пожар или опаздывала на похороны. Мне это даже немного льстило, если честно. Не удивительно, что, когда я её увидел, она выглядела немного растрёпанной, будто бежала.

Увидев меня, Мария сразу же разулыбалась.

— Здравствуйте, Томас. Я рада вас видеть в добром здравии, — и всё же осторожность в ней буквально чувствовалась. Не могла, видимо, понять, злюсь я на неё или же нет.

Я не стал строить из себя неприступную недотрогу, ответив как ни в чём не бывало. Поиграли по телефону, и хватит. Продолжать так делать — лишь портить отношения.

— Рад вас видеть, Мария. Надо ли говорить, что вы сегодня обворожительны? — сделал я намёк на улыбку.

— Спасибо, — потупила глазки. — Честно говоря, вы меня сегодня напугали. Позвонили с таким голосом, будто хотели расстаться со мной.

— А вы расстроились? — усмехнулся я.

Она несильно шлёпнула меня по плечу ладонью, надув щёки. Удивительно, насколько гармонично и мило этим получалось у Марии показывать своё возмущение.

— Скажете тоже. Конечно мне стало бы очень грустно! Вы мне нравитесь, Томас. И… после случившегося… я виновата, верно?

— Верно, — не стал отрицать я.

— Поэтому… я… вряд ли слова исправят прошлое, но… мне стыдно, честно…

— Но попыток вы не оставите? — спросил я.

— Попыток сделать вас лучше — нет. Но… я… не буду вас обманывать, честно.

— Не устанете переделывать мужчину?

— Мне переделывать ничего не надо. Вы хороший человек, Томас. Просто вам надо напомнить, что такое быть им.

Между нами повисла тишина. Мария смотрела на меня, я смотрел на Марию, и никто больше не произносил ни слова, будто ждал чего-то. Я бы спросил, но сам прекрасно знал, чего именно.

И в этот момент в моей голове пронеслась мысль насчёт того, что говорила Ишкуина. Насчёт силы и кого уважают девушки из аристократии. Что для аристократок важен сильный мужчина, тот, кто обеспечит и защитит, которого они будут уважать. Иначе женщины перестанут воспринимать его. И Мария при всей её мягкости и взглядах была из тех самых девушек-аристократок.

По крайней мере со слов Ишкуины.

Я бы не сказал, что верю этой грязной суке, которая действительно выебала и меня, и мою девушку, но мог признаться, что в людях она разбирается хорошо. И насчёт Марии, которая уважает силу, а при её отсутствии сожрёт меня, была скорее всего права.

Если не показывать свой характер и своё «Я», Мария вполне может попробовать повторить тот фокус из соображений своей светлой души, веря, что поступает правильно. Это и я сам понимал. Но сейчас, видя мой настрой, вела себя она как мышка, не сильно показывая носа, не теряя ко мне интереса.

Это очень походило на слова Ишкуины — аристократки уважают силу, которой могут подчиняться. И пока она это чувствует, будет вести себя более чем примерно. А я, в свою очередь, должен соответствовать этому.

Потому, не сильно задумываясь над тем, как отреагирует на подобное Мария, я наклонился и поцеловал её в губы. Она слегка удивлённо посмотрела на меня, будто не веря в это, и попыталась отстраниться, но я лишь обхватил её и прижал к себе, не давая вырваться. Всего пара секунд сопротивлений… и у меня в руках была уже моя девушка. Будто почувствовав напор, Мария сдалась, при этом позволив перейти к французскому поцелую, словно отдаваясь на милость мне. Это было… приятно, чувствовать свою власть над девушкой. Понимать, что под твоим давлением она сдаётся и отдаётся, будто признавая первенство.

И разорвал поцелуй я же. Потому что теперь понимал, что лучше всё взять в свои руки и самому контролировать, иначе Мария попытается вновь какой-нибудь фокус выдать. Не потому что злая или хочет мне вреда. Наоборот, она хочет натворить мне добра с присущей верующим фанатичностью. И здесь два варианта — бросить Марию или взять всё в свои руки и держать её порывы в узде.

Учитывая, что меня тянуло к ней, логично, что я выбрал.

— А вы… настойчивый молодой человек, — выдохнула она, когда наш поцелуй разорвался. Её щёки горели. И, несмотря на лёгкое сопротивление, Мария совсем не выглядела недовольной. Вон как блестят глаза.

— Не мог ничего поделать, — подмигнул я. — Слишком меня тянет к вам. Хочется быть как можно ближе.

— Мне тоже… — её голос был как пух — лёгким и мягким. — Мне тоже хочется быть к вам ближе, Томас.

— А как же вера? — удивился я наигранно. — К ней уже не хотите быть ближе?