— София, достаточно! — повысила Нинг голос. — София!

А цветок уже раздулся раза в два больше, чем у самой Нинг. И он начал жарить теплом. Соня затряслась, затрясся её посох. Её кленки подогнулись.

— София, остановись! Ты его не удержишь! Софи! — голос Нинг уже был испуганным, но она не спешила приближаться. — София, сбрось его! Сбрось сейчас же! — она обернулась. — Барбара!

Кажется, только им двоим и было известно, что делать в этой ситуации. Ту звать два раза не пришлось — Фиеста, словно спринтер, ринулась к Соне стремглав, пролетела мимо Нинг и на полном ходу врезалась в Соню, буквально выбивая её из-под цветка. Они вылетели за его границы, где Фиеста споткнулась и кубарем вместе с Соней прокатилась вперёд. Нинг же прыгнула вперёд, выставив перед собой посох, и коснулась огромного цветка. Сделала это одновременно с тем, как Фиеста сбила Соню с ног.

Стоило ей коснуться его посохом, как цветок начал очень быстро уменьшаться в размерах, будто его всасывали пылесосом.

Буквально за секунды от цветка не осталось и следа. Только тяжело дышащая Нинг, да Фиеста, держащая Соню на руках.

Нинг, тяжело дыша, огляделась, после чего остановила взгляд на мне. Постучала пальцем по голове, после чего направилась к Соне, которая испуганно поглядывала на свою учительницу. Я тоже подошёл ближе.

— Тёть Нинг… — испуганно пробормотала Соня. Она попыталась вырваться из рук Фиесты, но та лишь прижала её к себе ещё сильнее.

— Куда собралась? — нахмурилась она.

— Я… — а её глаза неотрывно смотрели на Нинг, которая к ним приближалась. Именно так смотрит ученик на учителя, который его будет отчитывать — вроде ничего плохого не сделает, но всё равно страшно.

Нинг присела около этой дружной кучки, после чего вздохнула.

— София.

Соня же, понимая, что вырваться не предстаёт возможным, теперь уже прижалась к Фиесте, словно пытаясь спрятаться от Нинг.

— Объясни мне, София, пожалуйста, теперь. Что ты сделала неправильно?

— Это программа, — негромко произнесла Нинг, поглядывая на то, как Соня пробует создать тот самый цветок, но только уже в спокойном состоянии. — Когда клону грозит опасность, любая, когда он испытывает стресс, открываются резервы.

— Насколько они больши? — негромко спросил я.

— Никто не знает. Но, как ты сегодня увидел, у Софии он просто огромен. Я не могу сказать, сильнее ли она меня или нет, однако магию она выдала чудовищных размеров для своего возраста. Скорее всего с импульсом будет точно так же. У тебя он тоже есть.

— И в чём же он проявляется? — поинтересовался я.

— Ты проживёшь чуть дольше от страшных ран, чем остальные. В стрессовой ситуации ты будешь быстрее соображать, контролировать себя и, возможно, вспоминать некоторые специфические навыки.

— Интересно… — пробормотал я.

— И Томас, больше не делай так, — невозмутимо попросила она меня.

— Как именно?

— Не влезай в учебный процесс. То, что ты сделал… Теперь ты понимаешь, почему нельзя оставлять её просто так? Поэтому, когда я её учу, прошу тебя, не лезь с советами. Ты не знаешь и не умеешь работать с такими детьми и сегодня сам увидел, к чему может привести твоё обучение. Ты меня попросил её обучить, и я это сделаю, но не надо вмешиваться, хорошо?

Вообще-то, мне хотелось сказать ей очень много. Высказать своё мнение по поводу того, что я думаю о её «не лезь с советами». Однако мозгом я понимал, что Нинг полностью права. Я попросил её научить Соню контролировать силы и сегодня же едва не выпустил их наружу всем на ужас.

— Хорошо, я понял, — нехотя ответил я. Глупо препираться, когда она права.

— Хорошо, рада это слышать, — после чего позвала Соню. — София, на сегодня урок закончен. Можешь собираться.

Только уложив Соню спать, я наконец смог поговорить с Джеком. Вернее, желанием поговорить горел он. Расспросить, что же там произошло.

— Ты же сам всё видел, разве нет? — пожал я плечами, попивая его чай. — Соня использовала едва ли не все доступные ей силы.

— Охренеть… не удивительно, что она меня уделывает в импульсе.

— А ты как сам по силе? Уже определили?

— Ну… я… я же не особо раскрылся ещё ведь, — вздохнул он. — Но где-то в районе Центуриона. Не меньше него, вернее.

— Так это же круто, — немного даже обрадовался я, но потом вспомнил, что этим мог обладать сам, и тут же всё настроение ушло.

— Круто, но хочется больше.

— Так тренируйся, в чём проблема, — пожал я плечами. — Раз уж раскрылся, то действуй, качай импульс, копи силу. У тебя ещё чёрт знает сколько времени впереди.

Мы замолчали на несколько минут, попивая чай и похрумкивая печеньем. Я иногда бросал взгляд в комнату, где спали эти мелкие разбойницы. Особенно та, что постарше.

— Я по какому поводу хотел поговорить, ты читал газеты?

— Я не читаю газеты, — тут же ответил он.

— Так, на всякий случай, чисто для меня — а ты читать умеешь?

— Конечно! — возмутился он. — Естественно умею!

— Отлично, — кивнул я. — Жди здесь.

Я быстро сходил сначала в приёмную, а потом и в счётную, где старые работники считали деньги, полученные с наркотиков. Там-то я и нашёл нужную газету. Как знал, что кто-нибудь из старого поколения да читает их. Вернувшись в квартиру, я положил газету перед ним.

— Читай.

— Эм… ладно, — он опустил взгляд. — Хотите стальную эрекцию…

— Джек! Ты идиот?!

— Так ты же сам сказал читать! — обиженно ответил он.

— Да нахрена же всё подряд? — вздохнул я. — Читай главный заголовок.

— Гомосексуалисты атаковали перинатальный центр…

— Чьорт, Джек! Где ты это находишь?! — отобрал я газету.

— Да вон же! На главной!

— То есть тебя огромная надпись не смущает, а грёбаный заголовок маленьким шрифтом сразу привлёк?! — посмотрел я на него.

Мне кажется, Джек не идиот.

Он тролль. Очень страшный и тонкий тролль, который по жёсткому троллит всё и вся. И когда он делает глупость, по-настоящему он прикалывается, от души наслаждаясь нашим удивлением и злостью. Есть же люди, которым доставляет удовольствие раздражать других, они получают удовольствие, доводя других до белого каления.

Вот Джек скорее всего один из них: троллит, дразнит, раздражает ради забавы, при этом притворяясь идиотом, чтоб ему не настучали за это.

— Вот, ты можешь прочитать это? — указал я на большую надпись.

— Сильверсайд ждёт то же самое, что и год назад? Так… стой, погоди. Прошлым летом… война? — нахмурился он.

— Открывай статью и читай.

Он послушно открыл газету и принялся читать, иногда хмурясь.

Когда закончил, сразу же спросил:

— А мы разве детей продавали?

— А ты продавал?

— Я — нет.

— И я нет.

— И? Разве нас это трогает? — пожал он плечами.

— Да. Я думаю, как бы она не раскопала на нас ещё грязи. Про дома, например. В таком случае от нас отвернутся. Но главная причина — Руссо. Если будут топить его, то может по краю пройтись и по нам.

Я не верил, что Руссо способен нас потопить, но проблем подкинуть — как пить дать. К тому же, не факт, что следующий глава будет вообще сговорчивым, а с ним хоть и со скрежетом зубов, но договориться можно.

— Она копает под Руссо.

— И под мэра, которого Руссо поддерживает. Он — одна из главных опор мэра. Выбьют его, и тому скорее всего не переизбраться на свой пост. К тому же, многие наши дела вскроются, как с Верхним городом, что усложнит жизнь.

— Но убрать мы её не можем, — догадался Джек.

— Верно. Нужно на неё подействовать иначе.

И я кратко пересказал то, что нам потребуется. Про её дочь, про похищение самой редакторши, про то, что придётся идти на некоторые неприятные приёмы ради того, чтоб всё решить без насилия, по крайней мере физического.

— Значит, выезжаем в Москву? — спросил Джек.

— Да. План таков: отправим своих парней туда, только нормальных, кто справится с ней. Скрипку и… Короче, скажи Скрипке, а он пусть наберёт всех, кто ему нужен, в пределах разумного. Я арендую самолёт, и пусть летят. Вторую группу возьмёшь на себя ты. Эту Кэйт надо будет проследить и притащить. В день, когда у неё выходной, чтоб никто особо не хватился на работе, куда она пропала. В тот же день и дочь заберём, понял?