И вновь слились в поцелуе.

Мария была прекрасна во всех отношениях. И пусть мы закончили куда быстрее, чем показывают в фильмах, когда там умудряются растянуть всё на час, мы были счастливы. Нам было хорошо, и мы, прижавшись друг к дружке и глядя в потолок, тяжело дыша, наслаждались теми мгновениями, которыми нас наградила жизнь.

— Знаете, Томас, — начла она весёлым голосом. — А я вас люблю.

— Классно, — растянулся я в улыбке.

— А вы меня?

— Ну-у-у… вы не вызываете во мне антипатии, — задумчиво произнёс я.

— И всё?! — возмутилась она.

— Нет, не всё! — я резко перевернулся и оказался сверху неё, поцеловав Марию в губы — А ещё я вас люблю. Вы первый человек, которому я это говорю.

— Вы тоже первый, кому я это сказала, — она задумчиво посмотрела куда-то в сторону. — Кроме моих родителей, бабушки, дедушки, двоюродного брата, тёти…

— Да ну вас! — я укусил её за нос, на что она рассмеялась.

— Ага! Не только вы умеете дразниться!

— Я ещё не только это умею, Мария дель Кармен!

Да, за эту ночь я ещё не раз показал, что я действительно умею. И что умеет она. Стыдно признаться, но в конце концов я внял совету Ишкуины. Начав за здравие, закончили мы жёстко. Я не был секс-гигантом, доводящим девушек до визга одним касанием, да и у Марии был печальный опыт, но мне удалось целых два раза заставить вскрикнуть её громкое «ОЙ!», покрываясь мурашками. И это «ой» было, наверное, самым счастливым моментом, после которого она смотрела на меня с таким обожанием, что я был готов растаять.

Свет пробивался через шторы, не доставая до кровати. Сегодняшний день обещал быть поистине очень солнечным и тёплым. Я нехотя с улыбкой смотрел в потолок, на удивление выспавшись. Смотрел, как просыпается Мария, садится ко мне спиной, после чего оборачивается, смотрит на меня с улыбкой и совершенно другим взглядом.

— Наверное, теперь нам можно перейти на «ты», верно? — спросила она, хихикая.

— Наверное… теперь да, — усмехнулся я.

Лето. Сезон отпусков. Время коротких юбок, топиков и мороженого. Сезон года, когда люди будто пытаются впитать солнечные лучи и зарядиться светом до следующего лета. Даже сам город преображался — появлялись лавки с мороженым, город становился чище и более приветливым, и дворы с улицами наполнялись детским смехом.

А ещё, словно следуя древнему ритуалу, в Сильверсайде начиналась, как и в прошлый раз, война между картелями. По крайней мере, люди начали что-то подозревать, как и СМИ, что обратили своё внимание на чересчур оживившихся бандитов. Пока в пределах нормы, но всем стало понятно, что если ситуация не изменится, то быть беде.

Сам Брюссель усилил напор, стараясь ужалить меня посильнее, да и я начал бить более прицельно и ощутимо. Не настолько, чтоб он начал меня бояться и остерегаться, но достаточно, чтоб показать свою якобы агрессию и попытку остервенело отстреляться от его нападок. Да, я хотел выглядеть загнанным в угол зверем, как и хотел покончить с этой войной как можно быстрее.

Но, помимо моей войны с Брюсселем, а вернее, борьбы, вся остальная часть жизни текла своим чередом. Нинг обучала Соню и Джека, и, в отличие от первой, у второго виднелся настоящий прогресс. Он слишком быстро схватывал, и я подозреваю, что это связано с возрастом, когда ты себя куда лучше контролируешь, чем дети. Вряд ли он выстоит против профессионального бойца-импульсника, но дать просраться обычным бандитам точно сможет. Соня же лишь постигала основы, которые ей пыталась вложить Нинг. Она никуда не спешила с девочкой, раз за разом обучая её самым основам и премудростям контроля как над телом, так и над энергией и эмоциями. На её занятия Соня всегда наряжалась в длинный плащ, что был у Фиесты, только уменьшенная копия, под которым ничего не было, и шляпку с посох. В таком виде она пускала всевозможные маленькие торнадо по земле, зажигала на кончике пальца огонёк и баловалась с ветром.

Да-да, я заметил, что, немного осмелев, Соня начала немного баловаться. Вроде и ничего, мелочи, но однажды она пустила воздушную волну по земле к Фиесте. Тем самым подняла её плащ, представив окружающим на обозрение достоинства Фиесты. Или дала небольшую молнию в Джека, когда он пытался удержать над собой поток воды. Едва заметная потеря концентрации, и всё вылилось на него.

Да, в тихом омуте черти водятся. Мне пришлось с ней даже поговорить на эту тему и объяснить, что так делать нельзя. Но едва прошла неделя, как она Джеку кофе заморозила и, хихикая, пришла хвастаться мне.

Что касается оружия, которое мы пытались сбыть в Колумбию, то там развернулась целая эпопея. То их преследовал дом, то прямо на берегу вспыхнула крупная перестрелка с использованием импульса и тяжёлого вооружения. И во время разгрузки был бой, из-за которого часть груза потеряли. Начались прения, из-за кого это произошло, но в конце концов то ли угрозами, то ли здравым смыслом Фея выбила деньги в полном размере.

Это был очень показательный пример того, что не всё с оружейным бизнесом идёт гладко. Сегодня ты всё удачно провернул, а завтра наткнулся на конкурентов или того хуже — на врагов твоих клиентов. Те церемониться не станут и сразу отправят как минимум твой товар в утиль.

С другой стороны, Фея умудрилась накупить наркоты прямиком из Колумбии. Вернее, это выглядело даже не так. Сначала она продала оружие, колумбийцы отказались платить, так как часть была уничтожена, начался спор, в результате которого они согласились оплатить стоимость оружия наркотиками.

Можно сказать, что мы даже выиграли с этого, как и сами колумбийцы. Они отдали наркотиков на сумму меньше, чем потратили бы на покупку оружия. Мы, в свою очередь, получили наркотиков на сумму, которая при продаже принесла бы куда больше денег, чем за простую продажу.

Это была победа. Победа, да не совсем. Конечно, можно было сейчас подумать, что это очень выгодно, вот так торговать с колумбийцами, да только это бы значило, что придётся пододвинуть мексиканские картели, что играют в мире роль посредников. Меньше всего мне хотелось войны с ними, и такая выгода, что я получил сейчас, не будет стоить борьбы с ними. Как говорят, живи сам и дай жить другим. Потому лучше подобных кадров не пододвигать.

Забавно то, что те, кому мы продали в Таиланде оружие, попросили его ещё, поэтому некоторое время мы действительно могли поработать оружейными торговцами. Лишними деньги не будут, а тут может и найдём выход на интересных людей, контакты с которыми в будущем пригодятся.

Что касается домашнего фронта, то я готовил уже почву во всех смыслах для своего нового проекта. Оформлял земли, возился с бумажками, готовил деньги как на постройку, так и на то, чтоб занести их нужным людям в нужные кабинеты. Возникали проблемы с жильцами, которые жили в домах на нужной территории, но и их можно было решить. По крайней мере, пока что всё происходило без каких-то эксцессов.

А вот с Марией всё шло как нельзя лучше. Мы встречались настолько часто, насколько могли. Правда, она не спешила переезжать ко мне, а я не заглядывал к ней домой по понятным причинам. Зато навещал её в храме, приходя туда, где Мария ходила в своём монашеском одеянии, встречая посетителей, помогая им или выслушивая очередные жалобы на жизнь.

Я никогда не пытался приставать к ней на работе, зная, что даже при всей своей любви ко мне она подобного точно не оценит. Я ценил её веру, как и её саму, потому в эти моменты мы ограничивались лишь разговором. Удивительно, что иногда с незнакомым человеком просто не о чём общаться, разговор превращается в вытягивание слов из собеседника. А с любимой вы находите столько общих тем, несмотря на разные взгляды, что не успеваете обсудить их.

Зато после работы, когда у неё были силы, или на выходных мы сразу ударялись либо ко мне, либо гулять. Не было ничего лучше, чем пройтись, съесть мороженого, пообедать, после чего вернуться домой, посмотреть фильм и заняться сексом. Хорошим, добротным сексом, который заставлял нас любить друг друга ещё сильнее, словно настраивая на одну, известную только богу волну.