– Также, – продолжил я, – мне должно крупно повезти сразу в нескольких пунктах этого гениального и в то же время простого плана. Генпорт должен перенести мое тело именно на базу налетчиков, а не размазать его по миллиардам километров вселенной. При этом мы понятия не имеем, откуда именно стартовали налетчики. Возможно, это место уже заблокировано или отрезано от мира. Не исключено, что, использовав генпорт, я попаду в ловушку. К тому же ситуация осложняется тем, что у меня может вовсе не получиться использовать генпорт повторно, чтобы в случае неудачной телепортации вернуться обратно. Но даже если этот этап плана будет выполнен успешно, передо мной возникнут следующие варианты развития событий… Первый: я попаду на базу противника, но на ней уже никого не окажется. Второй: меня будет ожидать горячий прием в виде нескольких десятков хорошо вооруженных и бронированных налетчиков, исход боя с которыми может предугадать даже трехгодовалый ребенок. Третий, самый положительный и наименее вероятный: я проникну в логово, ликвидирую врагов, найду участников проекта, но вернуть их сюда не смогу по причине того, что я банально не смыслю в технологиях телепортационных перемещений и разобраться в этих сверхнаучных железках попросту не смогу. И это я еще не говорю о том, все это проделать я должен в одиночку, потому что генпорт не способен переместить более одного человека за раз… Я бы назвал эту затею безрассудным самоубийством.

– Или многоуровневым уравнением со множеством неизвестных, которые к тому же еще являются переменными, – произнес профессор Катаран. – Ситуация очень похожа на ту, с которыми я сталкиваюсь каждый день, рассчитывая уравнения телепортационных перемещений.

– Увы, но нам приходиться работать с теми данными и возможностями, которыми мы располагаем, – развел руками полковник. – Профессору Катарану и так пришлось затратить немало усилий, чтобы разобраться, как активировать генпорт. И теперь у нас появился пускай и крошечный, но все же шанс отыграться перед противником

– И единственная карта в вашей колоде – это я, – снова не удержался, чтобы не сострить я.

– Верно, сынок. Ты – единственная карта, но карта козырная, – кивнул Сэмюэль Геррот.

Я снова на мгновение задумался. Сказал:

– Если сложить все воедино, то даже слабоумному имбицилу понятно, что исход миссии – полный провал. Теоретически шанс успешного выполнения, конечно, есть, но он настолько мал, что даже молекула воды в сравнении с ним – гигант.

– Я ценю твое остроумие и чувство юмора, но нам нужно принять решение, – произнес полковник.

Я усмехнулся. И покачал головой.

– Я восемь лет просидел в тюрьме у черта на рогах. Я привык к той жизни, хотя она была скучна и уныла. Совсем недавно вы выдернули меня из дерьма и дали шанс все исправить. А сейчас предлагаете мне пустить пулю в лоб, надеясь, что она чудесным образом минует мозг и даже не повредит череп.

Снова повисло молчание. Они ждали моего решения, хотя вполне могли отдать приказ, который я по условиям недавно заключенного контракта должен был безоговорочно выполнить. Но они дали мне выбор. Я провел быстрым взглядом по генералу, потом по полковнику и профессору. Затем снова посмотрел на Сэмюэля и произнес:

– Ваш план – это сумасшедший бред от начала и до конца, потому что основан он исключительно на удаче.

– Многие тактические и стратегические планы были основан на одной лишь удаче, но они сработали, – сказал генерал.

– Сработали единицы, а о тысячах несработанных история скромно умалчивает, – возразил я.

– Зато те, которые сработали, вошли в легенду.

Я кивнул и опять улыбнулся. Выдержал короткую паузу и проговорил:

– Я согласен… Потому что тоже хочу войти в легенду.

По коже побежали мурашки, а кровь по венам заструилась с еще большим напором. Я ощутил необычайный прилив сил и желание действовать. Принятое только что решение отразилось на мне как прием стимулятора.

– Мы рады это слышать, сынок. По завершении миссии тебя ждет награда. Мы восстановим тебя в звании и дадим должность командира. Если все пройдет успешно, ты станешь управлять звеном бойцов.

А вот это уже интересно…

– Но сначала нужно выполнить миссию, – вклинился генерал.

– Когда начинаем? – спросил я.

– Завтра утром.

Мои брови снова удивленно вздернулись.

– Медлить больше нельзя. Профессору нужно закончить с подготовкой и настройкой генпорта, а это не займет много времени, – пояснил полковник.

– К тому же, чем дольше мы тянем, тем больше вероятность, что когда ты прибудешь на место, там никого и ничего не окажется, – добавил Эдмонд Торн.

– Значит, утром, – кивнул я.

Из кабинета полковника я выплыл, как на облаке. Спустя полминуты рассудок вернулся ко мне, и я начал осознавать, что только что натворил. С меня словно спало какое-то наваждение, вызванное приемом препаратов или пси-воздействием. Но никаких лекарств я не принимал, не считая регенератора, а о пси-влиянии тоже было можно забыть, потому что вряд ли кто-то из собравшейся тройки мог владеть навыками пси-внушения. Правда, наверняка я знать тоже не мог. Тот же генерал Торн вполне мог оказаться темной лошадкой, не зря ведь расследование налета Генеральша поручила именно ему. Как бы там ни было, я же солдат, контрактник с установленным комплексом экспериментальных имплантов. Эта миссия станет отличной проверкой моих способностей.

С этими противоречивыми и сумбурными мыслями я подошел к лаборатории Шоя Рогинева.

Глава 27

Профессор не изменился – выглядел таким же бледным, как и до инцидента с налетчиками, разве что под глазами появились легкие мазки синяков, что не удивительно, ведь он не спал всю ночь. Сидел перед голомонитором и внимательно вчитывался в мелкий текст, проплывающий у него перед глазами.

Когда я зашел в лабораторию, вход в которую по-прежнему был для меня открыт, он почти сразу же повернулся в мою сторону, как будто с нетерпением ожидал моего появления. За четверть минуты до этого я отправил сообщение капитану, в котором намекнул, что у меня скоро состоится разговор с Шоем. По непонятным для меня причинам делать этого не хотелось, но в этом заключалась часть моей сделки, заключенной с Уиллисом несколько дней назад.

– Приветствую, солдат, – проговорил Шой и указал на стул перед столом. – Присаживайся.

– Рад вас видеть, профессор, – сказал я и сел. – Не скажу, что сон пошел вам на пользу, но ведь вы и проспали чуть больше обычного.

Он чуть растянул губы в жалкой улыбке, а потом вопросительно посмотрел на меня. Я же молчал.

– Ах, да, ты же пришел за вознаграждением, – махнул рукой он. – Извини, всю ночь работал, голова кругом идет.

Я скованно улыбнулся, но говорить пока ничего не стал.

Профессор встал, подошел к стене, приложил ладонь к сенсору, и часть стены медленно отъехала в сторону, образуя небольшую нишу. Сунул в нее руку и извлек два небольших шестигранных диска с прозрачными сердцевинами, исходящими слабым светом. Вернулся к столу и аккуратно положил их передо мной.

– Спасибо, что вывел меня из комы… Здесь два блока по десять тысяч единиц энергопотенциала в каждом. К сожалению, это все, что осталось. Налетчики не только испортили кучу оборудования, украли часть наработок и вывели меня из игры, но похитили и блоки. Они понимали, что делали.

– Вы знаете, кто они такие? – спросил я.

Профессор пристально поглядел на меня, и я едва сдержался, чтобы не отвести глаза. Мысль о том, что он псионик, а значит может просканировать мой мозг в любую секунду, ни на миг не покидала моей головы. Чтобы не выглядеть подозрительным, я изо всех сил постарался не думать о записывающем разговор протоколе. Как бы там ни было, но в данный момент я играл с профессором с его же инструментами.

– Я не уверен до конца… что тебе можно передавать эту информацию.

Я улыбнулся. Мне почему-то стало легко, как никогда. Я расположился на стуле поудобнее и сказал: