Я отбросил автомат, а через миг на меня навалилось сразу три бойца. Я не сопротивлялся. Ноги подкосились, я завалился на бок, а потом распластался на полу. Руки мне выкрутили и сцепили сзади, ноги зажали. Клейтон что-то кричал, солдаты ругались и громко переговаривались. А я улыбался. Все, что я должен был сделать, я сделал. И пошло все к черту!

***

Я сидел на ужасно жестком и неудобном стуле. Вдобавок он еще был и холодным. Раньше я и не задумывался, насколько некомфортным могла быть камера предварительного заключения. Мои руки и ноги были скованы магнитными наручниками и кандалами, наличие которых требовал устав, но не здравый смысл. Куда я смогу деться из зала военного суда, окруженного высокой стеной с вышками, на каждой из которых приютился боевой андроид? Кроме того, зона просматривается десятками камер и патрулируется чуткими дронами. Да и присутствующие на судебном процессе охранники с суровыми лицами восковых фигур тоже не дают и малейшего шанса на побег.

– Итак, подсудимый, все доводы в пользу вашей вины были выдвинуты обвинением. Вы согласны с ними? Признаете свою вину? – произнес военный судья – высокий и широкоплечий мужчина преклонных лет.

Он стоял на помосте на энергоподушке. Смотрел на меня свысока – как и подобает человеку его статуса. За его спиной развевался голографический флаг Альрийской Федерации – синий прямоугольник с желтым кругом посередине в окружении двадцати одной звезды. Совсем недавно и я носил эту эмблему на правом плече своего костюма.

– Своей позиции я не поменял. Как и сказал ранее, я поступил так, как велела мне моя совесть, – уклончиво ответил я.

– А если бы ваша совесть сказала вам, что нужно перестрелять всех ваших боевых товарищей, вы бы тоже ее послушались? – спросил судья. Он не ухмылялся, да и вообще его лицо оставалось беспристрастным, но в голосе ощущались злорадство и упрек.

Это был один из тех вопросов, которые обожали задавать судьи – вопросы, ответить на которые однозначно верно было попросту невозможно. Если скажу «да», то тут же дискредитирую себя не только как верного солдата и командира, но и как здравомыслящего человека. Отвечу «нет» – значит, выдвину противоречащее моему прошлому ответу утверждение и стану выглядеть запутавшимся мальчишкой. После этого столкнуть меня в сторону беспрекословного признания собственной вины будет намного проще.

– Я воздержусь от ответа, ваша честь, – скромно ответил я.

Ни страха, ни вины за содеянное я не ощущал. Да, я нарушил приказ командования, но, черт возьми, я же оказал ему великую услугу, избавив мир от поганых ублюдков, с такой безжалостностью уничтоживших мою планету. Всех, с кем я рос, они спалили в одночасье. Поэтому я не жалел о случившемся. Искренне. Дайте в руки автомат и поставьте передо мной этих уродов снова – и я опять нажму на спусковой крючок. Без колебаний. Да и чем я рисковал? Только своими регалиями и положением. Парней я не подставил, взяв ответственность за расстрел ублюдков на себя. Война почти закончилась, и я внес в ее завершение весомый вклад, кто бы что ни говорил.

Судья дальше мучить меня не стал. Видимо, у него и без меня выдался тяжелый день, и ему поскорее хотелось завершить процесс. Он сказал:

– Право ваше, подсудимый. Не хотите – не отвечайте. Но факт остается фактом – вы совершили преступление: отказались подчиняться приказу вышестоящего командования во время проведения специальных боевых действий. В виду данного обстоятельства вы обвиняетесь по статье сто восемьдесят четвертой пункт первый «Неповиновение вышестоящему руководству» и статье сто девяносто девятой пункт четвертый «Умышленное совершение действий, приведших к смерти людей» военно-полевого кодекса Альрийской Федерации…

Что, черт возьми?.. Что несет этот недоносок?.. Если первая применяемая для моего осуждения статья вполне объяснима, то на счет второй – большой вопрос… Он что, хочет приравнять уничтожение этих локсийских изуверов к убийству обычных людей? Он в своем уме, мать вашу?!

– Беря во внимание ваши боевые заслуги и военный статус, а также положительные отзывы вашего непосредственного руководства и боевых товарищей, – продолжал излагать свое решение судья, – вам вынесен следующий приговор: снятие с должности командира отряда, понижение в звании до рядового, отмена всех военных льгот и пенсии в том числе. Кроме того, вы приговариваетесь к лишению свободы на срок до пятнадцати лет без возможности условно-досрочного освобождения. Отбывать наказание отправитесь в тюрьму Платос на планете Отарис. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Пятнадцать лет?.. Максимум, что они должны были сделать, это лишить меня всех боевых регалий и отправить под домашний арест на год. И все! Какие еще пятнадцать лет?..

Мир вокруг пошатнулся, а перед глазами поплыли круги. Похоже, я на миг потерял сознание, но оно быстро ко мне вернулось. В голове, тем не менее, запульсировало, а в ушах зашумело.

– Какого черта?! – закричал я, резко вскочив на ноги. Магнитные кандалы потянули меня к полу, но я все же устоял.

– Подсудимый, – спокойно произнес судья, опустив на меня взгляд. – Вам слово никто не давал…

– Да плевать я хотел на ваше слово! – еще сильнее повысил голос я, понимая, что уже не могу контролировать эмоции. – Вы осуждаете меня за то, что я должен был сделать как человек, требующий справедливого возмездия!.. – Я рефлекторно приподнял руку, чтобы ударить себя в грудь, но магнитные наручники не дали этого сделать. – Я сделал всю грязную работу – избавил мир от ублюдков. Но вместо награды вы срываете с меня погоны и отправляете в тюрьму. На погоны мне плевать, а вот годы жизни…

– Охрана! – прокричал судья, вид при этом у него сделался крайне усталый. – Вывести подсудимого из зала. Также я распоряжаюсь привести приговор в действие прямо в эту же минуту.

Дальше все развивалось как в плохом и нечетком сне. Меня вывели из зала суда, я попытался воспротивиться, но получил несколько ударов шокерами по голове и шее, а потом и по почкам. Кто-то из охранников еще ударил в спину. А потом меня тут же повели к шаттлу и забросили в индивидуальный отсек для заключенных. Через несколько минут явились уже другие люди с шокер-дубинками. На виду у камер и персонала меня особенно не трогали, но тут решили спустить всех псов. После двадцатого прихода увесистым оружием я перестал считать удары, а затем вообще отключился.

Так закончилась моя старая жизнь и началась новая.

Глава 1

– Номер одиннадцать-сто четырнадцать, подъем! – прозвучал голос надзирателя Ллойда, которого за глаза все называли Носорогом – за уродливую горбинку чуть ниже основания носа. Да и в остальном он тоже напоминал это древнее животное с планеты Земля – невысокий, грузный, с толстыми неуклюжими ногами.

Потекли пять секунды почти гробовой тишины. В моменты, когда надзиратели выкрикивали чьи-то номера, вся тюрьма внезапно затихала, и заключенные вслушивались в каждый звук. Я любил такие моменты. Была в них какая-то своя магия. Ты словно переносился в иную реальность, каждый миг пребывания в которой стоил очень дорого.

– Номер одиннадцать-сто четырнадцать, сраный ты кусок мяса! Ты что, оглох? – повысил голос Носорог, но повысил несильно. Я знал, что его голосовые связки способны выдавать куда больше октав.

– Алекс, это по твою душу, – донесся с нижней шконки голос Митриса – моего соседа по камере, старого доходяги, который в этой чертовой тюрьме оказался намного раньше меня и давно заучил наизусть все ее гласные и негласные правила.

– Слышу, – бросил я и протяжно зевнул.

– Ну какого хрена тогда лежишь? – задал резонный вопрос Митрис. – Он же просто так не отстанет.

– Номер пятьдесят шесть-сто двенадцать, закрыть пасть! Номер одиннадцать-сто четырнадцать, даю пять секунд на то, чтобы встать, подойти к решетке и протянуть свои лапы в отверстия для наручников. Время пошло.