– Еще один выживший, – произнес Джонатан Бейзер, обратив на меня внимание. Инструктор тоже был здесь. В тот момент, когда я вошел в столовую, он стоял перед участниками проекта и что-то говорил.

– Это же Алекс. Он обезвредил того налетчика, – сказал кто-то.

– Признаться, я удивлен, что это сделал именно ты, а не кто-нибудь другой, – произнес Бейзер. – На тренировках дрался ты отвратительно.

– Тот урод в черном костюме – еще хуже, – отшутился я. Остановился перед участниками. Все смотрели на меня: кто с уважением, кто просто с интересом. Спросил: – Есть списки погибших?

– Свой приказной тон попрошу засунуть поглубже себе в задницу, – проговорил инструктор, холодно глянув мне в глаза. – Если тебе повезло завалить налетчика, это еще не значит, что теперь ты можешь нарушать субординацию. Сядь к остальным и слушай.

– При всем моем уважении, сэр Бейзер, но мы не на плацу, а само существование проекта находится под угрозой, – сухо проговорил я, не сводя взгляда с инструктора. –Поэтому…

– Поэтому закрой рот и сядь к остальным! – грубо перебил меня Бейзер. – И больше повторять я не стану.

Я постоял еще секунд пять, потом хмыкнул, натянул на губы улыбку и произнес:

– Хорошо, давай продолжим играть в твою игру. Пока еще можем играть.

Я прошел к столикам и сел рядом с Фартом. Тот улыбнулся, чуть прильнул ко мне и прошептал:

– А ты, я посмотрю, фартовый. Прямо как я.

– Итак, доходяги, повторяю еще раз для всех опоздавших, – сказал инструктор, покосившись на меня. – Вчерашнее событие ничего для вас не меняет. Пока не поступит специального распоряжения о закрытии проекта, мы продолжим тренировки в полном объеме. Когда эти клоуны из спецназа закончат рыскать по всем углам корпуса, а царапины на ваших тщедушных телах чуть-чуть заживут, вы вернетесь на плац. Ничто и никто не должен мешать регулярности тренировок.

– А как же оружие и обмундирование? – спросил Рутгер. – Налетчики вскрыли арсенал и забрали из некоторых ячеек пушки и бронекостюмы некоторых из нас.

– Да. А как вы сами знаете, сэр, оружие и броня обладают индивидуальной привязкой к каждому члену проекта, – вставил Адам.

– Насколько я знаю, мою ячейку как раз и вскрыли, забрав костюм. Но я не собираюсь в случае чего носить чужую броню, – брезгливо фыркнула Лиона.

– Если понадобится, то вы будете использовать любую броню, какую вам выдадут. То же самое касается и оружия. Если понадобится, все оборудование заново перепрограммируют под вас, – надавил Бейзер.

– Но профессор недееспособен! Кто этим займется? – поинтересовался Адам.

– Профессора скоро разбудят. А пока что будем работать с тем, что имеется – с обычными пушками. Да и к тому же, кулаки всегда с вами. Будете отрабатывать приемы рукопашного боя до изнеможения, – сделал паузу инструктор и снова покосился на меня. Добавил: – Если бы вы умели драться лучше, исход вчерашнего налета стал бы совершенно иным.

Я сложил руки у груди и громко хмыкнул. Говорить ничего не стал, хотя с высказыванием Бейзера согласен не был.

– Эти ублюдки были хорошо экипированы и вооружены. Их теплолучевые пушки я видел впервые, – сказал Рутгер. – Сомневаюсь, что нам удалось бы справиться с ними, будь мы хоть признанными мастерами рукопашного боя.

– Ну, до мастеров вам еще очень далеко, однако рукопашная закалка не только держит тело в тонусе, но и позволяет мыслить как тактически, так и стратегически. Вместо того чтобы отступать или прятаться, вы бы стали действовать, – парировал инструктор.

– Алекс так и сделал, – неожиданно высказался Ханжа. – Он не только не отступил, но и настиг противника и даже смог его убить.

Бейзер покосился на меня уже в третий раз и сказал:

– Это всего лишь случайность. Исключение их правил. Будь он умелым бойцом, то не получил бы столько повреждений.

Я снова криво улыбнулся и покачал головой. Говорить ничего не было желания. Я отлично понимал позицию инструктора. Он хотел, чтобы никто из выживших не зазнавался и не расслаблялся. Потому что ситуация была скверная, и проект, возможно, доживал свои последние деньки. Бейзер знал это, а еще он понимал, что ему ни в коем случае нельзя терять лицо.

Мы еще некоторое время побеседовали. Говорил в основном Бейзер, отвечая на вопросы участников. И ответы его сплошь состояли из напористых речей о том, что сдаваться нельзя, что нужно продолжать тренировки и относиться к случившемуся как к чему-то само собой разумеющемуся. В реальном бою, говорил инструктор, потери неизбежны, поэтому мы должны смириться с этим.

Когда вопросы иссякли, и в столовой повисло задумчивое молчание, я спросил:

– Что на счет списков погибших и пропавших без вести, сэр Бейзер?

– Да и было бы неплохо узнать, что стало с теми, кто не погиб, а просто исчез, – добавил кто-то из участников.

Инструктор перевел на меня взгляд, чуть нахмурился. Произнес:

– Я бы на вашем месте не стал задумываться об этом, а сосредоточился на себе, но вы имеете право знать правду. Данные собрали еще утром. Список сейчас выведу.

Он взял со стола голопланшет, потыкал в экран, через мгновение над ним развернулась голографическая проекция с изображением двух столбцов, состоящих из имен участников проекта.

– Тот, что слева, – погибшие. Справа – пропавшие без вести, – прокомментировал Бейзер.

– Черт, Фрэнк погиб, – произнес кто-то из выживших.

– О нет, Диора тоже, – с жалобными нотками в голосе проговорила Лиона.

Я же в первом столбце из знакомых увидел только имена Олуша, Локатора, Эшфорта, Викинда Дотоша и Итана Смита. Во втором список узнаваемых лиц оказался куда длиннее: Юниан Юн, Коннор Лински, Адриан Ламос, Страшила, Эдриа Мэй, Михель Донски, Орландо Криг, Виола Шей, Теодор Леонски, Канар Огарис Портер и Беннер Картер. Выходит, что мой старый приятель Бен не погиб, во всяком случае, мы об этом еще не узнали.

– Получается, погиб двадцать один человек, – прокомментировал Адам. – Печально.

– И еще семнадцать пропало неизвестно куда, – добавил Рутгер. – А также вместе с ними – куча образцов оружия и брони.

– Цифра погибших на самом деле намного выше указанного в списке. Двадцать один – это только участники проекта. Эти ублюдки лишили жизни еще два десятка охранников. Если бы нападение произошло днем, то пострадало бы куда больше людей, – сказал инструктор. – Почти все медики, лаборанты и другой обслуживающий персонал прошлой ночью находились вне комплекса.

Через несколько минут к нам подошел один из спецназовцев и глухим голосом произнес:

– Кто из вас Алекс Хоксвелл?

– Зачем он вам понадобился? – холодно спросил инструктор, не дав мне открыть и рта.

– Он вызывается на допрос.

– Когда закончим разговор, тогда и…

– Сейчас же!

Черт! Заговорившись с Бейзером, я совсем потерял чувство времени. Полчаса, отведенные мне Мартой Стрейч на отдых перед допросом, истекли.

Я встал из-за стола. Поглядел на спецназовца, сказал:

– Веди.

Приемная генеральши располагалась на самом верхнем ярусе, рядом с кабинетом полковника. Во всяком случае, на соседней двери висела табличка с его именем. Вход караулил рослый спецназовец, такой же безликий, как и все остальные.

– Колющие и режущие предметы, токсичные спреи – что-нибудь из этого имеется? – строго спросил он.

Я покачал головой.

– Цепочки, кольца и прочие аксессуары?

Я снова дал отрицательный ответ.

– Руки раскинь в стороны, ноги поставь на ширину плеч, – выдал указание он.

Я выполнил.

Караульный достал небольшой продолговатый предмет, из которого выпорхнул голубоватый прозрачный луч, которым он медленно обвел меня. Сказал:

– Чисто.

– Если есть сканер, зачем спрашивал, если у меня что-то? – спросил я.

– Порядок такой, – бросил он. – Поговори у меня тут еще!.. И так дел наворотили, что после вас неделю дерьмо разгребать придется.

– Что ж вам еще делать, как не дерьмо разгребать, – усмехнулся я.