— Возьмите в моём чемоданчике нашатырный спирт, госпожа, — обратилась к Халиме. — Я как раз заканчиваю, ещё один шов наложу… Там же у меня есть тонизирующая настойка, тоже достаньте, пожалуйста — Диане надо восстановить силы… непростые роды получились… думала, лёгче будет… — «во всём виноват господин…» — мысленно подытожила. Она крайне возмущена поведением хозяина, недостойным мужчины. То, что он полностью потерял контроль, хотел свою женщину до безумия, истосковался до одури и не смог совладать с собой, никак его не оправдывает — низко поступил.

— Конечно, сейчас всё возьму, — Халима встала с кровати. И лишь потом заметила застывшего в дверях мужа — на нём «лица нет», выглядит растерянным; бледный и напуганный. — Саид… у нас тут…

— Что с ней? — говорит сквозь зубы, смыкая челюсти от перенапряжения, поэтому слова даются с трудом.

— Сознание потеряла, — пояснила жена.

— Давление резко упало, — добавила Фатима, не оборачиваясь и продолжая шить. — Всё будет хорошо. Лучше взгляните на сыновей — ваши маленькие копии, а на правых пяточках у них родимые пятна в форме полумесяца, как у вас и всех мужчин в роду Аль-Сулайти. Ещё доказательства отцовства требуются?

И ответить нечего… Понял, насколько был не прав: вина давит тяжким грузом, гложет изнутри, отравляя своим ядом — от этого ему тошно и мерзко вдвойне.

Он, наконец, скинул охватившее его оцепенение. Приблизился к кровати.

Новорождённые мальчики лежат рядом с Дианой, завернуты в одну большую пелёнку и тёплое одеяльце. Они прижимаются друг к другу, держась за ручки, как привыкли в животике у мамы, как единое целое. У Саида глаза увлажнились от этой умилительной, трогающей до глубины души, картины. И опустившись возле сыновей на колени, залюбовался ими, а губы растянулись в улыбке.

«Похожи на меня… мои… долгожданные» — сомнений у него не осталось. В ДНК-экспертизе нет смысла. Верит теперь.

— Госпожа, поторопитесь, пожалуйста, — Фатима тщательно обработала швы, затем положила заранее подготовленную грелку со льдом Диане на живот.

— Нашла, — Халима открутила колпачок пузырька и протянула целительнице.

Та приподняла голову девушки и поднесла к носу нашатырь:

— Ну же, девочка, очнись… давай…

Она почти сразу зашевелилась, отмахиваясь руками от неприятного резкого запаха. А открыв глаза, растерянно уставилась. Несколько секунд думала, приходя в себя окончательно, и тут же вспомнила о детях:

— Где мои мальчики?! — спросила по-русски. Хотела сесть.

Но Фатима не позволила:

— Вам нельзя вставать пока, иначе швы разойдутся, — и хоть не поняла ни слова, догадалась, о чём идёт речь: — А малыши — да вот же они, — кивнула в сторону, — крепыши, здоровенькие. И доношенные по всем показателям, не волнуйтесь, что они раньше срока родились. Всё будет хорошо — вот увидите. Вы умница.

Диана повернула голову. Увидела Саида: он увлеченно разглядывает детей, поглаживая щёчки.

— Первый контакт очень важен, — целительница подтолкнула девушку лечь обратно на подушку, поставила пузырёк с нашатырём на прикроватную тумбочку.

Затем взяла чистую пелёнку, постелила на Диану и поочерёдно положила мальчиков ей на грудь.

— Какие они маленькие… как сладко пахнут… — говорит с восторгом, от переизбытка эмоций у неё потекли слёзы. Целует макушки сыновей, бережно обнимая их. И не нарадуется.

Вот оно — безграничное счастье!

Малыши забавно кряхтят, а почувствовав материнский аромат и тепло, захныкали — тычутся носиками в поисках сосков.

— Покорми детей, надо молочные железы разрабатывать, — вмешалась Халима. Улыбается, глядя на эту идиллию. Она искренне рада за Диану и мужа, конечно. Теперь у него есть наследники.

— Дальше мы сами. Идите, — сказал Саид, желая побыть с женой и сыновьями без свидетелей. — Фатима, распорядись, чтоб слуги подготовили комнату рядом с моей спальней.

— Слушаюсь, господин, — поклонилась целительница, — я зайду через час, проверю госпожу, лёд с живота пока не убирайте. Всё необходимое для детей лежит на комоде.

— Я справлюсь, — поторопил её, хотя пеленать младенцев не доводилось раньше. Сейчас готов попробовать, ведь Диане нужна помощь. А ещё хочет извиниться перед ней…

Женщины ушли, оставив новоиспечённых родителей наедине.

В коридоре их ждал «сюрприз» — навстречу идёт Алия. Разумеется, недовольная — ничего не меняется.

— Ну? — спросила она, скрестив руки на груди. Перегородила собой дорогу, что оказалось несложно: за последнее время сильно растолстела, потеряв былую красоту.

— Чего тебе? — спокойно уточнила Халима. Обошла её.

— Эта тварь родила уже? — не унимается. Схватила старшую жену за локоть. — Или сдохла? — «это было бы замечательно» — добавила мысленно девушка.

— Не надо скандалить, — тихо произнесла Фатима, призывая к порядку.

— Она мальчика родила, да? Поэтому вы не говорите мне?!

— Двоих мальчиков, — с гордостью за Диану ответила Халима.

— Нет, нет… Ты врёшь! Специально злишь! Выводишь на эмоции!

На это заявление первая жена лишь усмехнулась:

— Глупая ты… ничему тебя жизнь не учит… Гаяс и Мухаммад — такие имена выбрал Саид задолго до рождения сыновей, значит — так тому и быть.

«Неужели, я сделала это… Теперь мама!» — до сих пор не верится, что всё благополучно завершилось, а мои мальчики и выглядят здоровыми, доношенными, и чувствуют себя хорошо. Когда смотрю на них, охватывает бесконечной нежностью и любовью — на фоне этих эмоций, родовые муки уже кажутся ерундой. Дети — это абсолютное счастье, в моём случае — двойная радость!

Ещё бы с Саидом договориться, примирить наши разногласия. Надеюсь, не исполнит своих угроз — не выгонит, не лишит возможности быть рядом с сыновьями, растить и воспитывать; надеюсь, жизнь наладится и всё у нас сложится…

Ради малышей мы оба должны постараться изменить возникшую ситуацию. Лично я готова на многое, в том числе — забыть о неприятных моментах, которых накопилось достаточно. А вот он, готов ли? Если не совсем очерствел и озлобился, то простит. Вижу ведь: ему не плевать, как бы ни пытался изображать безразличие. Мы можем быть счастливы, стать настоящей семьёй, стоит только захотеть.

Наблюдая, как заботливо Саид пеленает детей, лишний раз убеждаюсь, что права. И не могу не улыбаться, с трудом сдерживаю смех. Это очень трогательно, забавно и мило: отцовство всё-таки по-особенному украшает мужчин — сила и нежность слились воедино.

— Да, знаю… — бросил на меня короткий взгляд, улыбнувшись, — криво и косо получается.

— У тебя отлично получается, для первого раза сойдёт, — сама пока ничего не умею, лишь в теории понимаю, как надо.

— Это так заметно? — усмехнулся по-доброму.

— Есть такое.

Один из сыновей заплакал.

— Кажется, мы определились, кто более требовательный к маминому вниманию, кто не будет ждать своей очереди на кормление, — взял малыша на руки. — Держи.

Я устроилась на подушке повыше, забрала ребёнка, он сразу успокоился, а приложив его к груди, быстро прососался. Нет ничего прекраснее и восхитительнее, чем этот момент — непередаваемые ни с чем несравнимые ощущения.

— Уже думал, как назвать сыновей? — пока у Саида хорошее настроение, расположен к разговору, нужно налаживать контакт.

— А ты? — тут же переспросил. Укачивает второго малыша — он тоже захныкал, но терпит, на плач не срывается.

— Ну… — конечно, были мысли, — наверное, одному из мальчиков надо дать имя Мухаммад, в честь твоего отца, — традиции — есть традиции, дань уважения старшим членам семьи.

— Согласен, а ещё?

— Второго можно назвать Гаясом… или…

— Или? — изогнул бровь.

— Как зовут твоего деда? Он жив?

— Нет, умер два года назад, его звали Саид.

«Могла бы догадаться».

— Мухаммад и Гаяс — всегда мечтал назвать этими именами, — присев на кровать, посмотрел долгим глубоким взглядом: — Спасибо тебе за сыновей. Они просто чудо.