— Хватит, пожалуйста… — уже утомило общество этого мужчины. — Откройте дверь. Впустите Фатиму, пока она не побежала за хозяином, — и так стучится, не переставая, постоянно зовёт меня (хоть сыновья не плачут, лежат в люльках спокойно). — Уходите.

— Сначала кое-что покажу, потом уйду, — Валид достал из кармана брюк телефон, что-то включил и повернул экраном в мою сторону.

Я испытала шок, когда увидела содержимое записи…

— Выключите, немедленно, — как же мерзко… — Откуда у вас видео?

Это же своего рода таинство двух людей, а за нами наблюдали — все интимные подробности зафиксированы.

— Бушра снимала по указанию Алии. Пересмотрел несколько раз… впечатляет…

«Лучше бы он этого не говорил».

— Вы не сказали об этом Саиду? — в противном случае, у мужа была бы иная реакция. Он не привёл бы в мою спальню мужчину, который прикоснулся к сокровенному, в момент нашей близости, пусть даже посредством записи.

— Не посчитал нужным.

— Почему?

— М-м-м, оказывается, ты такая ласковая, нежная, страстная и чувственная натура… — Валид улыбнулся уголком губ. — Очень хотел взглянуть в твои глаза после того, как узнаешь о видео. И что я вижу сейчас: ты покраснела со стыда. Поразительный контраст — от раскованной в постели девушки, отдающейся без остатка, до стеснительной скромницы в других обстоятельствах.

— Удалите это, — потребовала.

— Без проблем, — протянул телефон. — Держи. Поступай с этим, как пожелаешь.

Я подошла к нему и забрала телефон, хотя то, как легко его отдал, навело на размышления и вызвало сомнения:

— У вас есть сохранённая копия, да?

— Какая догадливая… — резко схватил меня за локоть и, склонившись к моему уху, прошептал: — Прежде чем удалишь запись, советую подумать, как будешь объясняться с мужем, по каким причинам осталась со мной наедине — потребуются доказательства.

«Это подстава!».

— Весь ваш интерес и симпатия связаны с этим видео? — попыталась вырваться.

Он удержал на месте, сильнее сжимая пальцы и не позволяя отстраниться.

— Нет, не поэтому, вернее — не только из-за этого… — шумно втянул носом воздух, отпустив мою руку. Потом поцеловал Саиду в макушку и направился к выходу. А обернувшись, продолжил: — Ты пахнешь мёдом и цветами… Есть в тебе что-то магнетическое, неподдающееся никаким законам, манящее, словно яркий солнечный свет — чему крайне сложно сопротивляться, хочется окунуться в эту огненную стихию и сгореть там безвозвратно… Теперь понимаю, отчего Саид потерял голову.

Неприятно слышать от него эти слова, которые вторят тому, что говорил мой мужчина, описывая свои чувства.

— В телефоне есть мой номер…

— Я не позвоню вам, — перебила его. — Никогда. Не ждите и не надейтесь. Мужу всё расскажу.

— Жизнь непредсказуема, Диана, порой делает крутой вираж и преподносит сюрпризы, не всегда радостные. Сегодня он тебя любит, а завтра… кто знает, чем всё обернётся…

— Угрожаете? — вот это наглость!

Валид посмотрел напоследок многозначным взглядом и, открыв дверь, быстро скрылся в коридоре.

Саид будет в гневе… И молчать не могу, и признаться не просто…

«Это подстава — иначе не назвать. Именно так выглядит ситуация…» — даже не сомневаюсь, отец Алии специально всё подстроил, а связано ли это с желанием хоть чем-то помочь своей дочери или преследует личные цели — непонятно.

И чего добивается?

По сути, переложил всю ответственность за последующие события на мои плечи, предлагая самой решить: честно признаться во всём или утаить подробности случившегося. Но в таком случае, если скрыть правду, у Валида останется лазейка — будет вхож в наш дом, а ещё думать, будто сказанные им слова имеют какое-то значение или того хуже — воспримет как повод, что между нами что-то возможно…

Узнать, поговорила ли я с мужем, несложно, ведь он не станет молчать, обязательно разберётся с мужчиной, сделавшим недвусмысленное предложение его женщине, а если не предъявил претензий, значит — по-прежнему не в курсе. Всё просто. И тогда отец Алии останется безнаказанным, сможет беспрепятственно приезжать к нам в любое время — продолжит изводить меня своим присутствием, неуместным вниманием и пошлыми намёками.

Нет, не допущу этого.

Хотя, не скрою, нахожусь в растерянности… Должна поставить в известность Саида, но как лучше преподнести такую информацию, пока не представляю. Когда он злится, начинает сыпать обвинениями, лишь потом, «выпустив пар», способен трезво рассуждать.

«Больше всего ненавижу ложь…» — его жизненный принцип, бесспорно правильный, который неоднократно повторял, теперь навязчиво звучит в голове, подталкивая к решительным действиям. Да не умею я врать и не собираюсь: не стану вносить смуту, грязь и недоверие в наши отношения.

***

— Диана! — Фатима вбежала в комнату, как только Валид ушёл. — Что ему было нужно от тебя? Я господину пока не сообщала об инциденте и никого не звала на помощь.

— Побудьте с детьми, пожалуйста, — отдала ей дочку.

— Ма-ма! — она, ожидаемо, закапризничала и тянется своими ручками обратно, не желая расставаться со мной. Я провела ладонью по волосам Саиды, поцеловав в лоб.

— Маленькая моя, я сейчас вернусь, — вряд ли это успокоит малышку…

— Что здесь произошло? — целительница тоже встревожена. — Посмотри мне в глаза.

Знаю, что кроется в этой просьбе: по эмоциональному состоянию пытается прочитать мои мысли. Но обо всём сначала расскажу мужу, пусть примет меры.

— Надо срочно поговорить с Саидом… — прячу взгляд.

«Точно!» — это провокация! Проверка! Валид хочет увидеть, как я поступлю в данных обстоятельствах. И если прибегну к обману, хоть в чём-то, то он от себя добавит «весомые» аргументы (неизвестно ещё под каким соус преподнесёт ситуацию, в каких красках опишет). После чего будет уже поздно доказывать свою невиновность и оправдываться. Мой мужчина оскорбится и не простит, считая это предательством. Поэтому лишний раз убеждаюсь: молчание приведёт к печальным последствиям.

— Домогался, так? — Фатима не унимается: эту женщину не проведёшь, всё чувствует, с лёгкостью угадывая настроение. — Я успела заметить, с каким вожделением отец Алии смотрел на тебя.

— Посидите с детьми, я скоро приду, — похлопав её по плечу, поспешила уйти.

Нельзя терять ни минуты.

По пути в кабинет мужа встретила девочек: дочери Халимы вели за руки Самиру — очевидно, ко мне в спальню, с дедушкой повидаться да пообщаться (только тот трусливо сбежал, опасаясь реакции Саида, и не зря). На мой вопрос, почему одни и где находится их мама, они ответили, что она с папой сейчас.

Хм…

«С папой… уединились, значит… Интересно, для чего?» — услышав это, я ощутила, как начинаю раздражаться. Ревность жжёт в груди, разливаясь по венам жидким металлом, травит своим ядом и как кислота капает на мозг до кровоточащих язв…

В голову непрошено лезут болезненные кадры: так и вижу, как ОН жадно целует ЕЁ губы, рвёт одежду в клочья от нетерпения овладеть, терзает грудь, кусая соски и цапая кожу колючей бородой; спускается ниже, ласкает между ног; а потом входит в неё ритмичными точками-ударами и утробно рычит подобно обезумевшему зверю…

— Чёрт… — тихо прошипела сквозь зубы.

Всё понимаю, веду себя глупо: фантазия разыгралась и, скорее всего, беспочвенно накручиваю себя… Но заглушить нескончаемый поток мучительных мыслей не получается.

Я пошла дальше, девочкам не показала, насколько меня огорчили эти слова.

И ранили…

«Если всё подтвердится, если застану ИХ в провокационной ситуации, то Саид уже не отвертится…» — думать об этом невыносимо больно, и как поступить в таком случае — сложно сказать…

Объективно говоря, я заложница обстоятельств: и уйти — не уйду, не брошу детей, и простить измену — не прощу, а жизнь тогда может превратиться в бесконечные страдания. Учитывая полигамный брак, муж имеет право находиться с другой женой, когда пожелает, уделять ей внимание во всех смыслах… но ведь обещал, что буду единственной… обещал…