Каждая мать, у которой есть маленький ребёнок, тем более, не один, как в моём случае, хорошо поймёт меня: можно крепко спать и ничего не замечать вокруг — посторонний шум, разговоры, даже музыка не помеха, никакими внешними раздражителями не потревожить женщину, нуждающуюся в отдыхе. Но стоит услышать детский плач, требовательно вонзающийся сквозь сон, то всё меняется моментально. Это как команда к активным действиям, словно красная лампочка загорается внутри и начинает тревожно навязчиво сигнализировать: «взять на руки, прижать к себе, утешить, покормить…».

Так произошло и со мной. Я резко проснулась, приподнявшись с груди мужа.

В комнате, помимо нас, находится целительница. Она пытается успокоить Саиду. Именно девочка плачет, а ещё постоянно повторяет: «Ня! Ня! Ня! Ня!».

«Няня?» — если соединить слоги, то получается это слово.

— Тише-тише, — говорит Фатима, поглаживая её по волосам.

— Не удалось тебе подольше поспать… — произнёс Саид… хм… расстроено..? Или показалось?

«Неужели, считает, что его дочь в тягость мне, доставляет проблемы?» — нет, нет и ещё раз нет! И мельком в мыслях не пролетало подобного, наоборот — рада помочь, быть полезной. Он, конечно, неоднократно сказал, чуть ли не в приказном тоне: «ты должна заменить ей мать», акцентируя внимание на «должна», хотя это не означает, будто теперь через силу буду выполнять свои обязанности, без особого на то желания или, того хуже, изображать видимость, лишь бы вопросов не возникало.

Дети не виноваты в разногласиях родителей!

— Почему сразу не разбудил? — возмутилась я.

На это замечание муж промолчал, пожав плечами, и всё же ответил потом:

— Хотел, чтобы ты выспалась.

Забота о моём самочувствии приятна — не скрою, только не в данной ситуации.

Разве можно было доводить ребёнка до слёз? А если бы сыновья проснулись? Что бы я тогда делала, как разрывалась бы между малышами, не зная, к кому в первую очередь подойти, кого кормить, всем пришлось бы ждать: и пока один ест, другие будут просить того же… об этом никто не подумал…

Я встала на ноги. Приблизилась к Фатиме.

— Дайте Саиду…

— Ня! — девочка сама тянет свои ручки, даже трясётся от нетерпения. — Ня!

— Не плачь, красавица, — забрав её, обняла и поцеловала в щёчку. Малышка ухватила меня за шею, мгновенно затихла. Прижимается доверчиво — и это не может не подкупать, откликаясь в моём сердце нежностью.

— По утрам она всегда грудным молоком питается, — пояснила целительница, — а в течение дня обычно пару раз требует, ну и на ночь…

— Поняла, — учту это. И надеюсь, справлюсь.

Положив одну подушку на другую для удобства, вместе с Саидой легла на кровать, развязала тесёмки ночной сорочки. Девочка, не дожидаясь, пока предложу грудь, подалась вперёд и жадно присосалась. Я прижала её к себе теснее.

«Подгузник полнёхонький…» — как закончу кормить, нужно искупать и переодеть.

— Ой… — я скорчилась. Молока прибыло так много, вплоть до болезненных ощущений, кожа словно рвётся изнутри от большого объёма — моему организму ещё предстоит подстроиться под потребности детей, чтоб избытка не было, и хватало всем.

— Сцеживайте излишки, иначе застой будет и может воспаление начаться, — посоветовала Фатима, словно мои мысли прочла (впрочем, ничему не удивляюсь). Смотрит на нас с малышкой, улыбаясь: — Хвала Аллаху, теперь у ребёнка появилась настоящая мать, которая не предаст и не бросит.

Странная фраза…

Мы с Саидом переглянулись.

— Господин, вот об этом я и собиралась рассказать вам, — она обернулась в его сторону.

— Что именно? — он поднялся с тахты. Подошёл к нам. Нахмурился.

А я вообще не понимаю, о чём речь.

— Алия почти не занималась второй дочерью.

— В смысле… — спросили мы с ним одновременно.

— Всё это время девочку кормила жена нашего повара, она родила в том же месяце… Ну и госпожа быстро нашла замену себе, спихнула ребёнка на своих помощниц… И если к Самире отношение, в целом, не изменилось — мало-мальски да заботилась, то Саиду невзлюбила, ведь та не мальчиком родилась, а должна была, по её мнению, поэтому младшую дочь тоже винит в неудавшейся жизни, и, как она говорила: случись всё иначе, вы бы никогда не отвернулись от неё…

«Вопросов не осталось… Сейчас ясно, почему малышка назвала меня няней и охотно тянется сама — цепляется за тех, кто окружит вниманием и любовью, а детям больше ничего не надо» — честно, я не допускала мыслей, что дела обстоят настолько печально и плачевно. В голове не укладывается: родной ребёнок совсем не нужен матери! Даже думать об этом страшно и больно…

Так нельзя…

— И о столь важных вещах ты молчала? — муж ожидаемо разозлился, а чем это закончится — несложно догадаться.

— Простите за то, что скажу, и как бы мои слова ни прозвучали грубо, не задели вас, не оскорбили… Вы же не интересовались жизнью близких, позабыли о семье, полностью ушли в себя, ничего не замечая вокруг, наплевали на всё — и это всего лишь констатация фактов… — довольно резко ответила целительница, вполне справедливо указав Саиду на ошибки. — Я неоднократно пыталась поговорить с вами о происходящем в доме, только это оказалось бессмысленно: вы не слушали и не слышали — закрылись в скорлупе и жили в своём мире.

Абсолютно согласна с Фатимой. Вина Саида очевидна и, судя по его растерянному виду, признаёт, насколько был не прав. Многое выпустил из-под контроля!

— Придушу тварь… собственноручно… — гневно прошипел он сквозь зубы, сжимая кулаки.

— Господин, — она осторожно приблизилась к нему, прикоснулась к его плечу, — не трогайте Алию, хуже сделаете, против вас ситуация обернётся. Вы развестись хотите или проблем нажить? Она себя уже наказала, лишилась самого дорогого. Осознает всё — вот тогда завоет от разъедающей тоски и гнилого одиночества.

Саид промолчал. И покинул спальню.

— Как вы считаете, он прислушается к вашему совету? — я тоже в шоке от этой истории.

Алия заслужила и не такое… Но расправа — это слишком.

— Не волнуйтесь, прислушается, — Фатима улыбнулась. Присела на кровать рядом со мной.

— Детей надо бы искупать. Мне потребуется помощь.

— Позову Зейнаб. Заодно распоряжусь, чтобы завтрак принесли, питаться вам нужно лучше, уж очень вы худая, госпожа, — целительница встала, собираясь уйти.

А я вспомнила кое-что и не могу не спросить об этом:

— Подождите, — ухватила её за руку, стараясь не потревожить Саиду. — Когда-то вы сказали: я не нравлюсь вам…

— Забудьте, это в прошлом. Я ошибалась. Тем более, сейчас всё изменилось. Осталось: понять и принять. Да, Диана?

На первый взгляд, день не предвещал ничего плохого…

Саид уехал в город за всем необходимым (я составила большой список — муж лично решил заняться покупками). Ну а со второй женой, в скором времени бывшей, он не стал разбираться. Правильно посоветовала Фатима: хочет мирно развестись — надо включать голову и контролировать эмоции. Что было — то было. Сейчас для меня мой статус имеет значение: делить ЕГО с другими женщинами не хочу. И не буду!

Если бы Саид сорвался, то Алия точно воспользовалась бы возможностью «надеть маску», изображая невинную жертву обстоятельств. После рассказанной Фатимой истории, эта девушка не заслуживает ни малейшего снисхождения, ни единого шанса на исправление ошибок в отношении дочерей. Это тот самый случай, когда непутёвую мамашу нельзя близко подпускать к девочкам, им будет лучше без неё и не видеть вовсе. Они ничего не потеряют, лишившись общения с «такой» матерью, в особенности это касается Саиды.

Хотя поначалу была иного мнения…

Мы приложим максимум усилий, чтобы все дети чувствовали себя счастливыми. От поведения Саида тоже многое зависит. Надеюсь, он сделал соответствующие выводы.

Душа болит за малышку… В голове не укладывается: как можно не любить свою кровиночку, как можно отказаться от этого маленького чуда с огромными вишнёвыми глазами? — отсутствие материнского инстинкта и безразличие к детям за гранью моего понимания. Винить в неудачах младшую дочь, лишь по причине того, что та не мальчиком родилась, это не просто глупо… Мужчину вообще ничем и никем не удержать, если женщина ему не нужна ни в каком качестве, вряд ли появление на свет сына чем-то помогло бы.