Я превратилась в тающий податливый воск и словно провалилась в мягкое пушистое облако и тону, наслаждаясь подаренной негой…

— Ты там не уснула? — тихо смеётся, переворачивая меня на спину.

— Почти уснула… — открыв глаза, наткнулась на улыбающееся лицо мужа.

— Ну, уж нет, только не сегодня, — Саид окинул меня плотоядным голодным взглядом.

Склонился надо мной и нетерпеливо поцеловал, впиваясь в мои губы, сминая их в жёстком, и таком нужном сейчас, напоре — даже дыхание перехватило на доли секунд. Ладонью скользнул в промежность, где уже влажно, горячо и жаждет ЕГО, а мышцы внутри стягивает в томительно-сладкой боли, в ожидании близости. Я шире раздвинула ноги, открываясь навстречу ласке. Он засунул в меня пальцы и осторожными движениями, вперёд-назад, подготавливает к большему…

Разорвав поцелуй, муж переместился на шею: выводит языком витиеватый узор, покусывает, посасывает… И хоть не вижу этого, точно знаю, оставляет на коже заметные следы, клеймит в знак принадлежу ему — и мне нравится это.

Постепенно он спускается ниже, порхающими поцелуями путешествует от плеч сразу к лобку, минуя грудь (пока кормлю, нельзя трогать — это считается грехом у мусульман, если мужчина пробовал молоко своей жены, и так жидкость понемногу выделяется из сосков — сочится и растекается по животу).

Саид жадно припал ртом к моей плоти…

А у меня голова поплыла от нахлынувших ощущений: пьянящих, щекочущих, острых, как будто тысячи крошечных иголок вонзаются со всех сторон; похожих на яркий всплеск, как фейерверк. Возбуждение усиливается, разливается по венам, словно огненные реки, копится в центре удовольствия и вот-вот вырвется на волю.

Хочу тоже прикоснуться к мужу и, наконец, почувствовать его внутри себя, но он зафиксировал мои руки по бокам, удерживая за запястья, и методично доводит до оргазма с ума сводящей пыткой.

И лишь когда накатила волна удовольствия, а я задрожала всем телом, выгнулась дугой и застонала протяжно, Саид навис надо мной и, улыбаясь, пояснил:

— Это был способ напомнить, как хорошо тебе бывает, прежде чем мы приступим к главному, — он устроился между моих ног и, не дожидаясь ответа, ворвался в меня до максимального упора, заполняя собой ноющую пустоту, требующую утоления желания именно в НЁМ.

Я вскрикнула. Прижалась лбом к плечу мужа, обняв за шею.

— Больно? — прошептал в ухо. От его учащённого горячего дыхания по коже пробежал табун мурашек.

— Нет, — просто непривычно, да и размеры мужского достоинства у него далеко нескромные: и в длину, и в толщину. Всегда удивлялась, как он во мне помещается.

— Только скажи, и я остановлюсь, — тут же предложил, хотя по голосу слышно, как не нравится ему эта идея. Не готов он остаться без «вкусненького».

— Не надо, — и в мыслях не было отказываться от продолжения. — Поцелуй…

Дважды просить Саида не нужно. И мы сплелись в ритмичном красивом танце, становясь одним целым — это истинное единение двух предназначенных людей, истинное наслаждение, истинное в духовном и энергетическом смысле. Целуемся, не переставая, не можем надышаться друг другом.

Теперь, в сравнении, могу с уверенностью утверждать, что никогда не испытывала столь сильных эмоций. Когда занимаешься сексом с любимым мужчиной — это совсем другие ощущения, зашкаливающие до невероятных высот.

В пиковый момент муж выпрямился. Сжал мои бёдра, приподнимая их, впился пальцами в кожу и ускорился — вколачивается в беспощадном темпе, приближаясь к фееричному финалу, а толчки похожи на удары…

Удар, удар, ещё удар…

Взрыв…

Мы кончили одновременно. Нас трясёт от бурного оргазма. Муж рухнул поверх меня, придавив тяжестью своего тела, и продолжает целовать. Дыхание сбилось у обоих.

Моё сердце колотится так сильно, что в ушах звенит, даже в глазах потемнело ненадолго. Но как же хорошо-о-о… лучше не бывает…

И, не в состоянии больше молчать, прошептала ему в рот:

— Люблю тебя… — обняла лицо Саида ладонями, чтоб посмотрел в глаза.

Он замер от неожиданности. Выглядит растерянным и шокированным моими словами.

— Повтори… — переспросил. Неуверенно улыбнулся уголком губ.

«Думает, показалось?» — нет, нет и нет!

— Я люблю тебя. Люблю, слышишь. Счастлива с тобой, как никогда.

— Повтори… — Саид всё ещё не верит, судя по растерянному взгляду.

— Люблю тебя… — буду говорить о своих чувствах так часто, пока у мужа не останется сомнений, пока для нас обоих признание в любви станет естественным и привычным — в хорошем смысле.

— Скажи снова, — шире улыбнулся. И словно мысленно смакует каждую букву слова «люблю».

— Люблю тебя! — я прикоснулась лёгким поцелуем к его губам. — Люблю. Люблю. Люблю…

— Диана… — он перевернулся на бок и лёг на спину, утягивая меня за собой. Обнял крепко, а пальцами зарылся в мои волосы.

— Я тебя люблю, — потёрлась щёкой об него, вдыхая терпкий аромат кожи моего мужчины. Слышу, как бешено колотится его сильное сердце. — Люблю, — приподнялась с груди Саида.

Внимательно смотрю ему в глаза. Жду. Когда будет хоть какая-то реакция? Кроме фраз: «повтори» и «скажи снова».

— Не молчи.

— Неужели, правда? — нежно провёл ладонью по моему лицу.

— Разве этим можно шутить? Конечно, правда.

— Всё кажется сном… боюсь проснуться и обмануться… это было лишь в мечтах… думал, не скоро проникнешься ко мне чувствами… если такое вообще случилось бы когда-нибудь… — муж тяжело вздохнул. — Я же прочитал твою книгу. Долго не решался заглянуть туда, понимая, что ничего хорошего не узнаю о себе, предстану в отвратительном образе — грубым, жестоким и циничным… так и вышло…

— Почему только сейчас говоришь об этом? Мы могли обсудить, я объяснила бы многие описанные там моменты.

— С одной стороны нет желания мусолить эту тему — ворошить прошлое, ведь больше я не повторю тех ошибок — научен опытом, но с другой — между нами останется недосказанность, если не разобраться в мельчайших подробностях… — Саид опять прижал к своей груди. — Данная тобой характеристика относительно моей натуры, нисколько не задела и не удивила — на самом деле, ты ещё преуменьшила, насколько паршивый у меня характер. А вот глаза на многое открыла: наконец, увидел и проанализировал, каким образом выглядела ситуация с твоей позиции — о чём не задумывался раньше. Ну и стих добавил размышлений… — он резко замолчал.

— На эмоциях писала… — хотя на арабском языке всю глубину не удалось передать, я специально перевела для него книгу: и если с прозой проблем не возникло, то стихотворение, в итоге, звучит не так болезненно, нежели на русском, но смысл отражает правильно.

— Эмоции хлещут через край в каждой строчке… — Саид теснее обнял. — Причинил столько боли… Причём, это касается всего: и когда захотел заполучить тебя в свою «коллекцию женщин», вырвав из привычного мира и обстановки, сломал жизнь — по сути, и неважно, что сейчас наши отношения изменились, моих «заслуг» это не умаляет; и позже, когда ты вернулась домой, твои мучения продолжились — уже «стараниями» родственников. Теперь знаю, как терзалась от неизвестности и неопределённости, как тяжело далось то решение уехать и расставание в целом, как обрадовалась, узнав о беременности, и вновь испытала противоречивые чувства, желая быть со мной и одновременно опасаясь последствий — и в своих ощущениях ты была права. В моих планах было: заставить тебя страдать так сильно, что единственное, о чём осталось бы мечтать и вымаливать у судьбы — это скорая смерть.

Я напряглась от этих слов. И тут же выдохнула облегчённо: такого уже не произойдёт.

«Надо ещё поговорить о возникших подозрениях касаемо Зейнаб».

— Да, долгие месяцы боялась признаться самой себе, что ты нужен мне и дальнейшей жизни без тебя не представляю. Опять же, наши дети, скрывать их не собиралась, — добавила весомое уточнение. — В общем, результат оказался наглядным: свобода не принесла ничего кроме боли.