Мужчина медленно встал на ноги. Пошатываясь из стороны в сторону, направился в соседнюю спальню. Но, открыв дверь, увидел пустую аккуратно заправленную постель. А проверив всю квартиру, нигде не обнаружил Диану.

— Куда же ты подевалась… — первой мыслью было: она опять ушла в библиотеку.

«Если я наговорил гадостей? Обидел чем-то… оскорбил…» — он совершенно ничего не помнит.

Марк кинулся обратно в свою комнату, собираясь позвонить жене: и каково же было его удивление, когда услышал мелодию звонка за стенкой…

Вернувшись в спальню Дианы, по звуку нашёл телефон — тот оказался на столе, на стопке книг, а под ним лежала записка:

«Я очень прошу: не ищи меня и вдогонку за мной отправляться не надо. Не вернусь… Единственное, чего хочу — развод. Так продолжаться не может дальше. Ты нуждаешься в женщине, по-настоящему любящей тебя, а ею я никогда не стану. Мы оба устали друг от друга. Наш брак был ошибкой. Это мучение, а не жизнь, лучше быть матерью-одиночкой. Честно, я пыталась изменить своё отношение, но это выше моих сил. И, да, ты прав: пока не разберусь с прошлым, у будущего не появится перспектив — только это уже личная история, в которой тебе нет места. Будь счастлив. Прости за всё. Прощай».

«Борис Евгеньевич в порошок сотрёт меня…» — подумал Марк. Хотя всё равно должен поставить всех в известность.

Через два дня я приехала в Москву.

Тут же на вокзале, в салоне связи, купила недорогой смартфон и новую сим-карту. Первым делом надо позвонить маме. Наверняка, она в курсе моего бегства и волнуется (муженёк не мог не сообщить новости, для этого и оставляла записку). Предупреждать о том, что еду, не стала, а старый телефон специально не взяла с собой, чтоб не донимали звонками — и впервые за долгое время было спокойно.

Я набрала выученные наизусть цифры маминого номера: гудок, второй, третий…

И мне ответили:

— Да? — прозвучал мужской голос.

— Э-э… — я растерялась. — Кто это?

— Диана?! — радостно произнёс он.

— Владимир Васильевич? — наконец, узнала. Кажется, начинаю понимать… — Дайте маме трубку.

— Ангелина вышла ненадолго… Пожалуйста, только не отключайся. Мы с ума сходим от неизвестности… Знаем, что ты купила билет до Москвы. На вокзале люди Бориса, должны были встречать тебя. Как ты прошла мимо них незамеченной?

— И давно «это» у вас? — проигнорировала его слова. Больше интересуют их отношения с мамой.

— Дочка…

— Я вам не дочь! — возмутилась. — Вы никто! — и общаться с ним не собираюсь, как и делала всё это время.

— Где ты находишься сейчас? Приеду за тобой.

— Значит, пока я жила словно в ссылке, вы с мамой сошлись… Ну и как, счастливы вместе?

— Диана, выслушай…

— Да идите вы! Все! — нажала «отбой». Потом и телефон отключила полностью.

«Домой ехать нельзя. И как быть? Звонить дяде тоже бессмысленно» — опять засунут «в клетку».

Я вышла из здания вокзала и побрела по улице…

Внезапно рядом со мной затормозила машина. Оттуда вышли два здоровенных мужика и затолкали меня внутрь, даже отреагировать не успела. Сначала подумала, что это ищейки, о которых было сказано, но повернув голову в сторону сидящего в салоне человека, обомлела:

— Саид…

— Вот мы и встретились с тобой, Диана… Не ожидала? — произнёс Саид, шумно втянув воздух, а руки сжал в кулаки до хруста костяшек пальцев. На меня даже не бросил мимолётного взгляда, смотрит перед собой. На лице нет каких-то явных эмоций, кроме того, что хмурит брови и ощутимо напряжён. А ещё — он заметно похудел.

Миллионы раз представляла этот момент, когда увижу его снова — мечтала об этом, как бы ни опасалась неизбежных последствий. Бессмысленно отрицать очевидное: забыть этого мужчину я не в силах, между нами осталась недосказанность — и это угнетает. И сколько ни думала о нашей возможной встрече, не приблизилась к правде ни на шаг: всё случилось слишком быстро — стихийно и стремительно.

«Интересно, почему только сейчас, спустя восемь месяцев, он объявился? Где был всё это долгое время?» — сомневаюсь, что не мог найти меня раньше. Наверняка, уже в курсе, как жила… и сделал соответствующие выводы… В корне неправильные!

— Знаешь, чего я хочу? — и вроде говорит спокойно, но такая тихая, вкрадчивая интонация голоса пугает больше, чем самый громкий крик.

— Саид… — осторожно потянулась рукой к его лицу.

Он перехватил моё запястье, не позволяя прикоснуться к нему.

— Убить тебя хочу… — прошипел сквозь зубы. — Придушить. И никогда не вспоминать.

Резко навис надо мной, от чего я вздрогнула, съёжилась и вжалась в спинку сидения.

— Выслушай… пожалуйста… — взмолилась я. Нервозность передаётся малышам — пожалуй, так активно они ещё не пинались, даже больно немного… или чувствуют, что рядом их отец…

— Ну, давай, расскажи, как ты вышла замуж, как забеременела, как счастлива со своим уже-небывшим… Любишь его?! — взгляд злющий-презлющий, а в чёрных глазах — одна лишь ненависть…

— Нет, всё не так…

— Не так, а как тогда? — усмехнулся. — Я похож на идиота? — тут же оскалился подобно зверю. Руку переместил на мою шею и довольно сильно сдавил.

— Это твои дети, твои… — прохрипела. — Можешь по срокам прикинуть, роды через три недели примерно. В конце концов, есть ДНК-тест — убедиться, вру я или нет, несложно.

— Дети? Мои? — удивился. Но хват не ослабил.

«Не верит».

— Да, у нас будут близнецы, мальчики — сыновья, о которых ты всегда мечтал, — в душе ещё теплится надежда, что поймёт. Услышит!

— Допустим… — пока никакой реакции. — А замужество? Женой стала по принуждению?

— Брак фиктивный, я не люблю того мужчину и мужем не считаю. Родственники пытались спрятать меня… чтобы ты не нашёл…

— Кого ты обманываешь?! — Саид обхватил мой подбородок, а я смогла вдохнуть полной грудью. — Хочешь сказать: ОН облизывался, глядя на тебя, и пальцем не тронул?

— Я не была с ним близка… ни разу… — если не учитывать общее прошлое с Марком. Впрочем, в данном случае это не имеет никакого значения.

— В общем, так… Мы поступим следующим образом: сейчас летим в Катар, мой самолёт готов и ждёт только нас. Когда родишь, станет ясно, правду говоришь или притворяешься, изображая из себя невинную жертву. А дальше… — склонился ко мне. И на секунду показалось, что поцелует… Но он отстранился. — Если всё подтвердится, то дети останутся со мной, а тебя вышвырну на улицу и забуду о твоём существовании!

Саид изнывает от дикого желания прикоснуться к Диане по-настоящему: впиться поцелуем в манящие пухлые губы, почувствовать их сладость и нежность; прижать девушку к себе до лёгкого приступа удушья, чтоб умоляла продолжить; жадно вдыхать её цветочный утончённый аромат; насладиться красивым телом, ощутить в своей власти и, наконец, утолить голод истосковавшейся души… С трудом сдерживается, мечтая наброситься на неё. Магнитом тянет непреодолимой силы. ОНА — его слабость, зависимость, персональный сорт наркотика.

Измучился и извёлся весь — всё это время до заветной встречи сходил с ума от невозможности быть с любимой женщиной, от разъедающей ревности, от жгучего гнева, тревоги и… ненависть затопила разум, простить жену не в состоянии…

«А жена ли теперь… после всего…» — одна лишь мысль, что Диана была близка с другим мужчиной, причиняет невыносимую нестерпимую боль.

Вроде хочет поверить сказанным словам, но не может…

Он горько усмехнулся, глядя, как она спит, забавно сопит своим маленьким носиком и обнимает живот руками. Ах, этот милый животик с бесценным сокровищем внутри — беременность украсила её точёную фигурку. Хотя вида Саид не подал, насколько новость обескуражила и обрадовала, стоило услышать о детях.

Его детях! Мальчиках! И очень надеется, что это правда.

«Соврала или нет? Или пытается играть на моих чувствах? Понимая, как наследник важен для меня… а тут сразу два…» — продолжает думать и улыбается, уже представил, как поочерёдно возьмёт на руки сыновей. Десять лет ждал их появления на свет…