– Гэгэ[6], – послышался женский голос, – что ты делаешь?

– В норе кто-то есть, – объяснил мужской голос.

Оба голоса звучали певуче, а тембр был необычен, и Господин-с-горы понял, что ошибся: люди так разговаривать не могли. Это были другие существа. Быть может, призраки или духи. Но он их понимал так же хорошо, как тех крестьян, что за ним охотились.

«Или я после перерождения способен понимать любую речь?» – подумал Господин-с-горы, забиваясь в нору ещё глубже.

– Давай разроем её? – предложила женщина, и в её голосе прозвучало плохо скрываемое оживление и жажда убийства.

– Отойди, – велел мужчина.

А потом что-то с такой силой выдернуло Господина-с-горы из его укрытия, что во все стороны полетели комья земли, а от норы осталась лишь развороченная земля. Господин-с-горы закачался в воздухе и не сразу сообразил, что вытащили его из норы за хвост – за то, что осталось от хвоста.

– Ба, да это лис! – удивился мужчина.

Господина-с-горы вздёрнули ещё выше, и он увидел прямо перед собой глаза молодого мужчины. Два миндалевидных прозрачных, как ещё не застывшая живица[7], сияющих золотом глаза с вертикальными зрачками. Зрачки чуть расширились, сузились и снова расширились. Незнакомец приглядывался к тому, что извлёк из норы.

К голове Господина-с-горы приливала кровь, а хвост немилосердно болел.

– Отпусти меня! – взвизгнул он.

Незнакомец удивлённо приподнял брови:

– Не понимаю, что ты там тявкаешь… Ха-ха, я не понимаю этого лиса. Какую занятную штуку я нашёл!

– Фу, он шелудивый какой-то! Брось его! – брезгливо сказала женщина.

– Ха-ха, – отозвался мужчина, раскачивая Господина-с-горы за хвост, – я заберу его на Хулишань.

Услышав это, Господин-с-горы похолодел. Помимо горы Таошань, на которой жили бессмертные мастера, в этих краях была и близнец Персиковой горы – Хулишань, или Лисья гора. Люди обходили её стороной. Считалось, что на горе живут злые духи в обличье лис. Несколько раз на гору отправлялись шаманы – изгонять упомянутых злых духов, но ни один из них обратно не вернулся. Поползли слухи, и зловещую гору нарекли проклятым местом.

Приглядевшись, хоть это было и сложно сделать в его положении, Господин-с-горы смог убедиться, что слухи о горе Хулишань были вовсе не слухами. Молодой мужчина с жёлтыми глазами, вытащивший его за хвост из норы, человеком быть не мог. Выдавали его не только вертикальные зрачки, но и уши, торчавшие среди огненно-рыжих волос – настоящие лисьи уши! Пара человеческих ушей тоже была. А ещё хвост, тоже лисий, и очень острые ногти на пальцах рук. Всё прочее было человеческим и облачено в щеголеватое одеяние цвета увядшей травы, что необыкновенно шло к цвету его волос.

«Это лис-оборотень», – понял Господин-с-горы.

Женский голос принадлежал тощей девчонке непритязательного вида, уши и хвост у неё тоже были, но не такие роскошные, как у мужчины.

– Гэгэ, – заныла девчонка, – вечно ты тащишь домой всякую дрянь!

– Полегче, – проворчал Господин-с-горы, – на себя посмотри!

– Не понимаю, что он говорит, – сказал Лис-с-горы, – но он явно тебя обругал.

Девчонка скорчила презрительную мину:

– Почему мы его не понимаем? Это ведь лисье наречие?

– Не совсем. Я ведь способен понять любое лисье тявканье, будь та лиса даже с другого конца Поднебесной. А этот как-то по-особому тявкает. Или это какой-то неизвестный вид лисы…

– Или он просто недоумок и тявкать нормально не умеет, – сказала девчонка.

– Там видно будет, – сказал Лис-с-горы, вертя Господина-с-горы перед лицом, чтобы разглядеть со всех сторон. – У него полхвоста нет, от него разит псиной. Видимо, смертные затравили его собаками.

– Куцехвост, – процедила девчонка самодовольно.

Лис-с-горы кивнул:

– Так и будем его называть. Когда выучится тявкать, спросим его настоящее имя… Хм, а вот интересно, понимает ли он нас?

Господин-с-горы понимал, и тем унизительнее было то положение, в котором он оказался.

Дела обстояли ещё сквернее, чем полагал Господин-с-горы.

Всю дорогу до горы Хулишань он пребывал в унизительном положении: Лис-с-горы, по-прежнему держа добычу за хвост, перекинул её через плечо, и Господин-с-горы, больно ударяясь носом в твёрдую, будто каменную спину, визгливо ругался. Лис-с-горы только прислушивался и изредка фыркал. Лапы и хвост у бедного пленника затекли и превратились в деревяшки, а перед глазами мельтешили звёздочки. Лис-с-горы передвигался так быстро, что Господину-с-горы не удавалось запомнить дорогу: всё представлялось разноцветными пятнами.

Гору Хулишань Господин-с-горы видел издалека, вернее, с вершины горы даосов. Она не казалась особенно зловещей, но всегда была окружена густым туманом, не позволявшим увидеть её склоны. Теперь, вися за спиной Лиса-с-горы, Господин-с-горы смог убедиться, что это всего лишь наведённый лисами морок: вблизи гора ничем не отличалась от Таошань. Туман был, но не гуще, чем любой другой осенний туман в утренний час. Колдовства в нём не чувствовалось, только сырость. Господин-с-горы чихнул.

– А если он чумной? – проворчала девчонка. – А если у него бешенство? А если это заразно?

Лис-с-горы только фыркнул.

Наконец-то они остановились!

Склон горы прорезала каменная лестница с бесчисленными ступенями и ровными рядами высоких арок-ворот, выкрашенных красным и обвязанных верёвочными талисманами с узкими полосками бумаги, какие бывают в святилищах. Очень странно видеть такие на горе, считавшейся проклятой. Господин-с-горы подумал, что талисманы могли развешать пропавшие шаманы. Но как тогда оборотни восходят на гору? Разве талисманы не должны преграждать им путь? А ритуальные ворота? Или лисы-оборотни захватили какой-нибудь заброшенный храм?

Додумать до конца не удалось: Лис-с-горы начал подниматься по лестнице, а Господин-с-горы – опять ударяться носом в его спину и повизгивать от боли. На талисманы Лис-с-горы не обратил ровным счётом никакого внимания. Господин-с-горы, у которого помимо воспоминаний сохранилось и чутье даоса, не ощутил в них магии: и ворота, и талисманы оказались пустышкой. Или и это наведённый лисами морок?

Наконец Лис-с-горы поднялся на вершину. Господин-с-горы почуял лисий дух (обоняние у него теперь было необыкновенно острое), но ничего другого приметить не успел, потому что воткнулся мордой в землю – с лёгкой руки Лиса-с-горы.

Воздух наполнили голоса:

– Гэгэ!

– Шисюн!

– Господин!

Господин-с-горы поднял голову и увидел, что Лиса-с-горы обступили лисы и лисы-оборотни. Их было не меньше сотни. То, что они говорили или тявкали, Господин-с-горы понимал. Он поднял голову ещё выше и из-за вереницы ног, лап и хвостов увидел дворцовую крышу. На вершине горы был храм или дворец, который мог сравниться размером с дворцом императора. Роскошное логовище для лиса! Присутствия злых духов Господин-с-горы не ощущал, хотя, вероятно, ему просто мешала лисья аура.

Лис-с-горы перекинулся с остальными несколькими словами, нагнулся, ухватил Господина-с-горы за хвост и поднял с земли. В столь унизительном и неудобном положении Господин-с-горы и был внесён внутрь, но роскошными видами Лисьего дворца насладиться не довелось: Лис-с-горы принёс его в грязноватую прачечную, где что-то клокотало, шипело и булькало, и отдал слугам.

– Отмойте его, – велел Лис-с-горы и ушёл.

Слуги брезгливо оглядели Господина-с-горы, но приказ исполнили с точностью и усердием: они сунули Господина-с-горы в кадушку и стали поливать кипятком. Он верещал во весь голос, пытался выбраться из воды, но слуги ловко водворяли его обратно и не отпускали, пока не отмыли. После его привязали к жерди и долго сушили над огнём. Он верещал громче прежнего, боясь, что попросту поджарится. Когда шерсть просохла, один из слуг вооружился иголкой с ниткой и зашил Господину-с-горы разорванный хвост. В общем, когда Господина-с-горы вытолкнули из прачечной во двор, вид он имел вполне благопристойный… для лиса.