– Что это вообще за небесные зеркала такие? – спросил Лис-с-горы. – Никогда о таких не слышал. А ты, Фэйцинь?

Господин-с-горы покачал головой.

– Значит, и о богине небесных зеркал вы тоже не слышали? – хитро сощурился хэшан.

– О, сейчас будет история, – оживился Лис-с-горы.

Хэшан снова обмочил усы в вине. Господин-с-горы между тем пытался понять, что его во всём этом смущает. Что-то было не так с этим монахом.

«Подожди-ка, – сообразил он, – если Ху Вэй с ним давно уже знаком, то сколько же этому хэшану лет?»

– Хранительница небесных зеркал, – начал хэшан, – потеряла глаз.

– Что? – переспросил Лис-с-горы. – Одноглазая богиня?

– Не перебивай, я только начал. Потеряла она, значит, глаз. Может, закатился куда. Искала она его, искала, искала-искала, во все небесные зеркала переглядела – нету, пропал глаз! Так и не нашла.

– И что дальше? – спросил Лис-с-горы, поскольку молчание затянулось.

– Всё, конец.

– Как? – возмутился Лис-с-горы. – Да эта история ещё нелепее твоих стихов!

– А я что поделаю? – возразил хэшан спокойно. – Так рассказывают. Тебе в утешение могу добавить, что богиня эта была необыкновенной красавицей.

– Пф, – разочарованно фыркнул Лис-с-горы, – и где ты услышал эту историю?

– У Небесных гор.

– Далековато. Фантазия, я скажу, у местных небогатая.

– Другие рассказывают, – не смущаясь, добавил хэшан, – что и сама богиня пропала. Свалилась будто бы падучей звездой и бродит где-то в мире смертных.

– Ищет выпавший глаз, – ехидно добавил Лис-с-горы. – Падучие звёзды не такая уж редкость. Они постоянно падают. Помню, как-то одна свалилась между горами-близнецами, такой гул стоял, что гора затряслась!

Господин-с-горы такого случая не мог припомнить. Значит, это случилось ещё до его рождения.

– И что упало? – с любопытством спросил хэшан.

Лис-с-горы пожал плечами:

– Осталась лишь круглая вмятина в два чжана[20]. Ха-ха, судя по форме, это должен быть как раз утерянный глаз!.. Фэйцинь, а ты что молчишь?

Господин-с-горы обдумывал услышанное. Ответил он не сразу, но когда раскрыл рот, то спросил:

– Небесные зеркала – что это? Богиня ведь искала через них пропавший глаз, так? Значит, это какой-то могущественный небесный артефакт?

– Был бы это могущественный артефакт, – возразил Лис-с-горы, – не пришлось бы ей ходить одноглазой, глаз бы сразу нашёлся.

– Небесные зеркала, говорят, созданы из застывших слёз небожителей. – Хэшан почесал подбородок. – Числом их девять или десять, так говорят. В них можно увидеть что угодно и кого угодно.

– И за нами подглядывают? – фыркнул Лис-с-горы и издевательски поднял чашку вина.

– Нет, – поражённо возразил Господин-с-горы, – нас они не видят! Лисы в небесных зеркалах не отражаются!

– С чего ты взял? – удивился Лис-с-горы.

– Стихи! «Лисий хвост заметает все следы»!

На этом озарение Господина-с-горы и закончилось. Дальше были сплошные вопросы. «Вернуть себе отражение» – не значило ли, что он снова станет человеком? Но почему нужно «отринуть надежду на вознесение»? Стать можно лишь простым смертным?

– А лисы могут стать людьми? – спросил Господин-с-горы, ни к кому конкретно не обращаясь.

Лис-с-горы и хэшан ответили одновременно:

– Нет!

– Могут.

– Эй! – недовольно сказал Лис-с-горы. – Не вводи его в заблуждение! Он и так полоумный. Ухватится за эту идею и последние хвосты растеряет!

– Лиса может стать человеком? – не унимался Господин-с-горы. Он воодушевился, и совершенно зря.

– Может, – сказал хэшан, – если обменяет своё бессмертие на человечью личину.

– Станет простым смертным и умрёт, – объяснил Лис-с-горы, глядя куда-то в сторону. – Такое случается, если лисы влюбятся в людей. Глупо!

– Но так лиса может выкупить право на перерождение, – возразил хэшан.

– Да кому оно нужно… – дёрнулся Лис-с-горы.

Господин-с-горы сделал унылое лицо. Ещё одно крушение надежд. Ещё один тупик. Какой смысл становиться простым смертным? Перерождение ничего не изменит, только хуже сделает: памяти он тогда лишится и проживёт свою жизнь бесполезной букашкой, которая ничего не знает о культивации. Он очень сомневался, что повстречается с Вечным судиёй ещё раз.

– Глупо, – вслух сказал он.

Лис-с-горы был доволен.

Хэшан не ушёл, пока не выпил всё вино и не съел всю закуску. Только тогда он распрощался и пообещал наведаться в эти края снова лет через пятьдесят.

– Сколько ему лет? – спросил Господин-с-горы. – Давно ты его знаешь?

Лис-с-горы дёрнул плечом:

– Полтысячи человечьих лет назад повстречались.

– Он бессмертный? – понял Господин-с-горы. – Достигший просветления мастер? Тогда почему он не возносится?

– Снова да по тому же! – закатил глаза Лис-с-горы. – Куриную кость этому хэшану поперёк глотки! Все мои старания насмарку!

Он недовольно фыркнул и принялся опрокидывать одну чашку вина за другой.

Господин-с-горы размышлял о своей жизни, и мысли его были унылее прежнего. Либо жить бессмертной лисой, либо умереть смертным человеком – перспектива, чего уж говорить, так себе. И даже в небесных зеркалах его не видно, что бы это там ни значило.

– И почему я должен был стать именно лисой?! – пробормотал он, ухватываясь рукой за лоб.

Впрочем, ответ на этот вопрос был и вполне однозначный: потому что вздумал торговаться с Вечным судиёй за воспоминания и собственными лапами, тьфу, то есть руками, понизил ранг существа, в которое должен был переродиться.

Тут Господин-с-горы заметил, что Лис-с-горы пристально на него смотрит и глаза у него по-лисьи узкие. Вероятно, расслышал, что Господин-с-горы бормотал себе под нос. Господин-с-горы суетливо одёрнул воротник. Лис-с-горы фыркнул и потряс над чашкой пустой сосуд. Слуга тут же подбежал и поставил на стол ещё один. Глаза Лиса-с-горы на мгновение вспыхнули жёлтым, слуга уронил руки по швам и пошёл вниз по лестнице, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Наступила тишина. Господин-с-горы глянул с веранды вниз и увидел, что все люди на улице остановились и стоят, чуть покачиваясь, будто попали в невидимые сети. Лис-с-горы явно применил лисьи чары.

– Что ты сделал? – спросил Господин-с-горы.

– Слишком шумные, – сказал Лис-с-горы, прикладывая два пальца к виску, – у меня от них болит голова.

– А не от вина ли?

Лис-с-горы снова фыркнул.

«Что-то слишком часто он фыркает», – подумал Господин-с-горы.

– Фэйцинь, Фэйцинь… – проговорил Лис-с-горы, не вкладывая в голос какого-либо выражения.

Господин-с-горы невольно поёжился и отодвинулся от стола. На какой-то момент ему показалось, что Лис-с-горы собирается устроить ему хорошую взбучку: зрачки у того стали лисьими, длинными, а это был очень нехороший знак.

Лис-с-горы обнажил зубы и… Всё случилось, как и в прошлой жизни, но вырваться Господин-с-горы в этот раз не смог. Мысль о Скверне больно ударила в висок, он закричал, забил руками в воздухе, как лишившаяся возможности взлететь птица.

Его осквернили. Его опять осквернили.

Сквозь ужас от осознания того, что его осквернили, сквозь украдкой уколовшую мысль, что произошло это лишь потому, что у него лицо «того человека», сквозь потрясение, которое он испытал, тонкой ниточкой протянулось воспоминание, совершенно нелепое, не к месту, о бабочке, которую он видел на размытой ливнем дороге и которая безвольно трепыхалась, прилипнув промокшими крыльями к камням. Он был как эта бабочка сейчас, бился и трепыхался в руках Лиса-с-горы, который не отрывал зубов от его щеки. Все его мысли были лишь о наполнившей его Скверне, потому он не был в состоянии воспринимать происходящее адекватно.