Ох, уж этот тупоголовый болван с углем вместо мозгов! Кто бы мог подумать… Он наложил на свою Тень запоздалое заклятие, не успей я охладить руку, вспыхнул бы, словно елка в новогоднюю ночь.

– Подарочек от Хэдина Секстус Игнэуса, его Тень напала на нас в Старом Парке, – отвечаю я.

Дея на секунду округляет глаза, а потом говорит:

– Я сейчас.

И выходит.

Внимательно изучаю на красные вздувшееся изгибы на своей руке. Главный родовой знак Секстус Игнэус – зажженный огонь – дополнен парой новых символов и, насколько я могу судить, Шестой Клан породнился с парой незнакомых мне Семей, не состоящих в Совете Семи, правда правый символ дерева у самого основания, говорил о том, что Сексто Игнис состоит в родстве с Тертиус Лингеус – на моей памяти – такое случилось впервые.

– Дай-ка, – Дея возвращается, принеся с собой аптечку.

Осторожно касаясь обожженной кожи, начинает намазывать противоожоговую мазь, а я не могу найти в себе силы сказать ей, что не холодный гель избавляет меня от боли, а прикосновение ее нежных пальцев.

Лео, отдернув руку, резко встал.

– Меня не волнуют твои чувства! – закричал он, резко отвернувшись.

Я застыла, пораженная молнией, ладонь замерла, сжимая пустоту там, где только что была его рука. К горлу подкатил комок, а в груди как будто что-то оборвалось: стало холодно, словно с меня вдруг содрали кожу, и я задрожала. Никогда прежде не чувствовала себя столь уязвимой. Прикусив губу, смахнула выступившие слезы.

Почему мне так больно? Ведь он уже больше месяца со мной не разговаривает... Просто я думала, он сторонится меня из-за того, что наши родители – в большей степени его отец – не одобряют наши частые встречи, особенно сейчас, когда Леофу почти исполнилось 19 сол. Я надеялась, что, если мы останемся одни, он не будет так холоден ко мне.

Стены Комнаты Приготовлений давили на меня, не выдержав, ринулась к двери. Я все бежала и бежала по знакомым коридорам: драпировки, картины, настенные украшения, подарки послов и военные трофеи – все сливалось воедино и было будто бы покрыто туманном. Лишь яркие точки вспыхивали, время от времени – зажженные факелы. Я не остановилась, даже когда оказалась на улице, и продолжила бежать, направляясь в самую глубь Леса Тенебрис, пока не оказалась у старого клена, росшего почти у краю обрыва в отдалении от других деревьев.

– Ну, здравствуй, – тихо прошептала я старому другу.

Коснувшись кончиками пальцев шершавой коры, я вела их вниз, пока кожей не почувствовала чуть заметные отметины. Помню их... Наши имена, заключенные в сердце, словно в ловушку.

– Дея! – услышав свое имя, я точно знала, чьи губы его произнесли.

– Ле...о? – развернувшись увидела юношу, бегущего ко мне навстречу.

Сумерки мягким покрывалом опускались на окружающий меня лес, но было еще достаточно светло, и я могла разглядеть приближающуюся фигуру. Угольно-черные волосы, казалось, впитали в себя ночную тьму. «Теон...?», – пронеслось у меня в памяти. Наверное, он... Это сон... Воспоминание из моего прошлого... Но почему он здесь?

– Дея, прости меня, я... – переведя дух, начал он.

– Что ты здесь делаешь? – искренне удивилась. Мне хотелось добавить «в моем сне», но увидев выражение его лица, я промолчала.

– Я побежал за тобой, – ответил Теон. Он сделал шаг, протянув руку, чтобы коснуться моей щеки, но я отпрянула. – Не злись, я не хотел делать тебе больно, просто... думал, что так будет лучше... для тебя. Ты нужна мне... Я...

Я вздрогнула: именно эти слова сказал Лео в тот раз, когда я убежала из Комнаты Приготовлений. Тут меня словно кто-то толкнул в сторону. И вот я уже наблюдаю со стороны, как четырнадцатилетняя я, чуть улыбнувшись, касается указательным пальцем его сжатых в полоску сожаления губ.

– Т-ш-ш-ш... Обещай мне, что не скажешь этих слов, пока мы не станем одним целым...

Назойливая мелодия будильника вырывает меня из цепких объятий сна. Надо будет ее сменить. 13 января... Новый учебный год... Потянувшись, иду в ванну, чтобы смыть с себя остатки сна. Это не очень-то помогает: образ целующейся пары так и не уходит из головы. Мне кажется, что я до сих пор ощущаю касание его губ...

– С добрым утром, – улыбается Теон, стоит мне войти в кухню. – Будешь кофе?

– Угу, – отвечаю, стараясь не смотреть на него.

– Возьми, – Теон пододвигает ко мне банку кофе, его губы кривятся в усмешке, – у нас самообслуживание.

Киваю, стараясь не думать о том, что уже больше минуты я неосознанно таращусь на его губы. Проделав все нужные манипуляции для приготовления кофе, опускаюсь на стул, сделав большой глоток.

– Как рука? – спрашиваю, смотря, как маленькие темно-коричневые точки растворяются в моем утреннем напитке.

– Рука? – удивленно переспрашивает Теон. – Достаточно было спросить один раз семь дней назад, что ты, кстати, и сделала. Мы ведь прокляты, забыла? Раны на мне заживают как на собаке, даже шрама не осталось. Такой же эффект будет, если ты обрежешь свои волосы, они у тебя мигом назад отрастут, наверное, меньше, чем за неделю.

– Хорошо… – безучастно отвечаю я, погруженная в свои мысли, мне кажется, что Теон, как обычно, буркнул свое «нормально».

– Что хорошо? – интересуется он, поставив кружку на стол. – То, что мы прокляты или то, что ты, при всем желании, не сможешь сменить прическу?

– Зачем мне это? – удивляюсь я, но тут мой мозг подкидывает смазанное очертание его предыдущей фразы, и уже поздно делать вид, что я ее услышала.

– Что с тобой? Ты какая-то рассеянная… – заключает Теон.

– Да так… – уклоняюсь от ответа, поставив кружку в мойку. – Мы сегодня опять пойдем в Старый Парк?

Теон кивает, вставая.

Ну, вот! А я сегодня планировала вернуться домой и не вылезать из-под теплого пледа. А вместо этого придется мерзнуть на улице! Я бы не возражала, если бы это была простая зимняя прогулка, ну нет же...

И почему именно сейчас Теону взбрело в голову обучать меня натуралия магицэ – магией венефикусов? Он, вроде бы, сказал, что та Тень была невменяемой и что никого за нами не посылали... Тогда зачем все эти тренировки? Теон и раньше знал, что владение магией у меня почти равно нулю. Родители всегда подбадривали меня, говоря, что когда я обрету Septimus Sensu, мои магические способности раскроются. Но между нами нет той Связи, о которой я так много слышала, мы можем только обмениваться мыслями.

Хотя... Тогда, кажется, я что-то почувствовала – жар обдал мою правую руку – возможно, в это время на Теона и наложил заклятие тот полумаг... А может, это просто была игра воображения... Все равно, я как не могла создавать что-либо из пустоты, так и сейчас не умею.

– Если не поторопишься, то мы опоздаем, – напоминает Теон, заглянув в кухню. – Не думаю, что если помыть одну кружку десять раз, она станет стерильной.

– Ага, – киваю, стараясь унять дрожь, волной прокатившуюся по моему телу, от его «мы».

Весь путь до школы идем в глухом молчании, даже встреча с Машей и Киром не помогает развеять его. Маша пытается как-то снять напряжение, рассказав, как весело она провела каникулы, за эти две недели успев даже съездить со своим отцом на зимнюю рыбалку. А я как рыба на суше – открываю рот, но так и не могу произнести нужные слова. За прошедшую неделю наваждение совсем ушло – я перестала видеть в Кире своего Лео. Словно кто-то щелкнул переключатель в моей голове, освятив все то, что я так удачно заталкивала в дальний угол моего сознания. Да, Кир похож на него. Но... хоть и больно признавать – это не он. Не мой Лео. Если бы я полюбила моего Лео за этот соблазнительный изгиб скул, медово-пшеничные волосы и пронзительные серо-голубые глаза, то могла бы и дальше пялить на себя розовые очки с тройными стеклами. Соблазнительная внешность моего Леофвайна никогда не была во главе угла, она как вишенка на торте. Только и всего. Приняв факт, что это не он, как данность, я думала, что вздохну спокойно, но не тут-то было. В мою дурную голову галопом вломились мысли и сомнения другого рода...