– Тебе что-то нужно? – спрашиваю я как можно дружелюбнее.

Та продолжает молча прижимать к себе нелепого длинноухого зайца.

– Входи, – предлагаю я, надеясь, что зайдя в квартиру, она станет разговорчивее.

– Д... Аня! – зову Дею фальшивым именем. Ведь это может быть ее знакомая из школы.

– Что? – девушка выглядывает из кухни.

– Это твоя...? – оглядываюсь, но девочки уже нет. Все, что от нее осталось – маленькие розовые ботиночки. Она либо растворилась в воздухе, либо...

Зайдя в зал, нахожу подтверждение своему второму предположению – девочка так же тихо сидит в кресле.

– Эй, не помню, чтобы я...

– Ты сказал: «входи», – напоминает малышка.

– Да, но… – на секунду теряюсь.

– Теон, кто это? – интересуется вошедшая Дея.

– Я не знаю, – растягиваю слова по слогам, чтобы впечатать смысл сказанного в ее голову.

«Как это? Зачем ты тогда ее впустил?»– мысленно удивляется Дея.

«Я ее не впускал! Она сама!»– возмущаюсь я.

«Как же! Я тоже слышала твое «входи»!»

«Я...»

И тут слышу:

– Я есть хочу, – подает голос девочка, прервав нашу мысленную перепалку.

– Для начала, – Дея, наклонившись, заглядывает в глаза незваной гостье, – ты должна сказать свое имя.

Девочка снова хмурится, выставив перед собой кролика, словно защищаясь. В следующее мгновение Дея взлетает вверх, ударившись о белый потолок.

– Теон!! – девушка судорожно цепляется за люстру.

Медленно опускаюсь на корточки перед девочкой, положив ладони ей на колени.

– Она не хотела тебя обидеть, – осторожно подбираю слова. – Поставь ее на место, пожалуйста.

– Велли согласен, – кивает она в ответ, и Дея летит вниз прямо на меня. Я успеваю ее поймать, а вот удержать – нет.

Смотря, как мы, переругиваясь, пытаемся подняться, девочка начинает хохотать.

– Не смешно, – бурчит Дея.

– Ты голодна? – спрашиваю я у загадочной гостьи. – Пойдем.

Я протягиваю ей руку. Она сначала смотрит на меня, потом на девушку. Затем поворачивает к себе кролика, словно советуясь, и, кивнув ему, берет меня за руку, спрыгивая с дивана. Отведя девочку на кухню, отодвигаю ей стул, Дея заходит следом и встает у окна, стреляя сердитым взглядом в нашу сторону.

Достав хлеб, нарезаю его на небольшие ломтики, потом берусь за ветчину и сыр, незнакомка наблюдает за мной с явным интересом. Дея вздохнув, решает, что дуться бесполезно, достает еще одну кружку.

«Спасибо»,– мысленно кидаю ей, а она отвечает мимолетной улыбкой.

Когда все приготовления завершены, мы принимаемся пить чай. Неловкую тишину, висящую в воздухе, нарушает только звук мерного пережевывания и стук ложек о стенки чашек. Девочка украдкой озирается по сторонам, а мы бросаем на нее косые взгляды, продолжая обмениваться мыслями.

«И что нам с ней делать?»,– интересуется Дея.

«Не знаю»,– честно признаюсь.

«Надо что-то придумать...»,– моя соседка задумчиво потирает подбородок.

«Что? У тебя есть идеи?»,– бросаю я.

«Ну... выгнать ее мы просто так не можем, да?»

«А ты представь, что будет, если эта любительница кроликов будет разгуливать по городу и творить с людьми, что ей вздумается?»,– отвечаю вопросом на вопрос.

«Максимум, что с ней будет – это «Битва Медиумов»,– отвечает Дея, ухмыльнувшись.

«Или ее отправят в какой-нибудь исследовательский институт»,– мрачно добавляю я.

Споря, мы не замечаем, как наша гостья ускользает из кухни. Спохватившись, уж было думаю, что она ушла, но заглянув в зал, обнаруживаю ее мирно спящую с кроликом вместо подушки. На огромном диване девочка кажется такой маленькой и беззащитной. Даже ее бойкий напускной нрав сейчас спит, сладко причмокивая во сне.

– Должно быть, она очень устала, – замечает Дея.

Я молча киваю, укрыв таинственную девочку клетчатым пледом.

Дея задумчиво крутит в руке телефон, в то время как я, стараясь не шуметь, прикрываю дверь в зал. Экран телефона загорается, а всплывшее окно говорит о том, что ей пришло сообщение. Бросив короткий взгляд, вижу, как ее лицо меняется, принимая виноватое выражение.

– Ты справишься один? – спрашивает она, кивая на прикрытую дверь.

– Получше тебя, – ехидно скалюсь.

– Тогда, я пошла, – чуть ли взвизгнув от радости, она натягивает снятый свитер и пальто. Берет сумку, одевая ботильоны.

– Чтобы не позже двенадцати.

– Не твое дело, – вскидывает подбородок и исчезает за дверью.

Прислоняюсь к стене, слушая удаляющиеся шаги. Я мог быть спокоен. Пока. Переход от «обнимашек-целовашек» к «постельным игрищам» нескоро произойдет. Уж точно не в ближайшие два месяца. Я чувствую, что Дея немного сомневается. То ли из-за моего срыва, то ли еще из-за чего... Да и родители белобрысика вернулись с отпуска.

Смотрю на дверь зала, раздумывая, стоит ли рисковать сном ребенка и возвращаться за Каей. Она героически поддержала мою гулянку, правда, ее повод – скорая спячка. Окты с первым снегом впадают в сон и могут проспать вплоть до лета. Чую, завтра буду крошить в аквариум аспирин.

Решив, что девочка не потревожит сон осьминожки, иду в свою комнату и падаю на неразложенный диван. Вертолеты в голове давно утихли, и я, закрыв глаза, жду завтрашнего похмелья. Сон приходит не сразу. Но как только, его цепкие лапы смыкаются на груди, я уже не могу прогнать наступающий кошмар...

– Не… не надо… – слабый шепот до боли знакомого голоса, – Теон…

Окровавленная, мраморно-белая рука потянулась мне навстречу. Одно имя заполнило все мое сознание, помогая прийти в себя. Все вокруг было в крови: я чувствовал ее у себя на языке, она проникала в кожу, в легкие, резала глаза своим цветом – но хуже всего было видеть расползающуюся алым цветом рану на животе моей любимой. Я смотрел, не в силах пошевелится. Меня будто парализовали, продырявив сердце, и теперь оно истекало кровью вместе с ней.

Осознание происходящего подло подкралось сзади и когтями впилось в спину.

– Дея! – со всех ног бросился к лежащей на каменном полу девушке.

– Так будет лучше... Поверь мне... – чье-то холодное замечание тонет в моем истошном крике...

Вскакиваю, так резко, что голова начинает кружиться. Вкус крови во рту из сна переходит в реальность. Не сразу понимаю, что прикусил язык. Срываюсь с дивана – и вот уже стою в дверном проеме ее комнаты. Дыхание начинает приходить в норму, как только мой взгляд цепляет спящую на кровати фигуру. Не подойти – не представляется возможным. Тихо захожу внутрь и приближаюсь к девушке. Волосы разметались, одеяло уже на полу, а верхняя часть пижамы задралась до груди. Издав вздох облегчения, провожу рукой по ее лицу, отмечая про себя тепло ее щеки. И снова укрываю одеялом.

Вроде обычная, но такая родная... Темно-рыжие волосы, большие турмалиновые глаза, прямой носик, нежные изгибы овального лица, и губы, которые так и играют на моих нервах, стоит им только приоткрыться... Мой мозг дружно с гордостью шепчут, что таких, как она, сотни, а может и тысячи. Но сердце не может забыть и никогда не забудет ее. Даже если Связь окончательно разорвется, я не смогу вывести ее из своего сердца. Никакая убойная «хлорка» не поможет. Скептик во мне фыркнет, заявив, что это лишь неспособность двигаться дальше. А мой внутренний романтик готов набить ему морду.

Тихо прикрыв дверь в спальню девушки, ухожу.

Я шла по безмолвному лесу, так не похожему на местные таежные чащобы. Поросшие изумрудным мхом камни ютились у корней исполинских сосен, сужавших тропу все больше с каждым шагом. Приходилось аккуратно поднимать их лапистые ветви, чтобы продолжать путь. Я знала, что сплю, но это не лишало любопытства. Смутно догадывалась, что привело меня в этот лес, поэтому я не удивилась, обнаружив уже знакомую фигуру в плаще, стоявшую в тени огромного клена.