В обломках шкафа послышалось какое-то движение. Я отчаянно надеялся, что это Валери, которой удалось выжить. Хотя разум понимал, что у крепко сложенного фанатика было куда больше шансов выстоять после такого удара. Именно поэтому я не прекращал массировать затекшие мышцы, чтобы вернуть чувствительность ног.

Груда деревянных обломков надулась, как пузырь, после чего рассыпалась на пол, выпростав из-под себя согбенную фигуру Симеона. Мужчина был перепачкан в крови, его лицо покрывали глубокие царапины, оставленные ногтями девушки. Учитывая это, а еще гримасу ярости, он больше напоминал какого-то кошмарного демона войны, нежели живого человека.

В руке Симеон сжимал осколок склянки. Битое стекло врезалось в его ладонь до крови, и ярко-алые капли падали на доски под ногами мужчины.

Поддавшись внезапному порыву, фанатик зарычал, отбросив стенку расколовшегося шкафа в сторону. Под ней обнаружилась Валери, которая тяжело дышала, обхватив себя за плечи. По щекам девушки текли слезы, губы дрожали, как плотина, которая вот-вот прорвется от приступа истерики.

Впрочем, Симеон не дал этому случится — одним расчетливым движением он полоснул бедняжку по горлу. Из глубокого пореза вырвался фонтанчик крови, глаза Валери закатились, и она откинулась на спину, как тряпичная кукла.

“Праведник” резко повернулся в мою сторону. В его зрачках пылали злые огоньки, и я понял, что он не остановится ни перед чем, чтобы меня изничтожить.

— Ты покойник, Рональд, — ледяным голосом проговорил он, и от этого звучания кровь застыла в моих жилах, точно роса морозным утром.

Мужчина бросился на меня, как одичавший зверь. Его движение было стремительным и свирепым, словно выпад голодного хищника, однако мне удалось толкнуться в сторону. Ноги до сих пор плохо слушались, зато я смог упасть на пол и кубарем покатиться по полу, чтобы избежать смертельной раны. Повезло — осколок колбы лишь слегка резанул меня по ключице.

Впрочем, Симеон даже не думал отступать. Быстро восстановив равновесие, он вновь повернулся ко мне и в два прыжка оказался рядом, намереваясь всадить острие мне в грудь.

Удар, и я успеваю выставить левую руку ладонью вперед. Осколок проходит ее насквозь, вызвав вспышку боли, однако я смог остановить его продвижение. Зарычав, как загнанный в угол зверь, я качнулся вперед и изо всех сил ударил Симеона в челюсть кулаком. Фанатик потерял равновесие и припал на одно колено, чем я и воспользовался — вскочив на ноги, я опрокинул его на пол. Перехватив осколок из своей же ладони, занес над горлом неприятеля…

— Немедленно остановиться! Руки вверх!

— Брось нож!

…и вонзил его прямо в артерию жизни. Раскаленная кровь брызнула мне в лицо, застив взор, но я получил невероятное удовлетворение от содеянного. Никогда раньше не убивал людей, но этот ублюдок заслужил смерти, Солус свидетель!

— Твою мать! Он уже обратился!

— Держи его!

— Стой, ублюдок!!!

Повернув голову, я увидел трех людей в форме ордена Луцис — черные мантии с разрезами у суставов, чтобы не сковывали движения, а поверх них — золоченые кожаные жилеты, которые выступали в качестве легкой брони. В правых руках служители Солуса сжимали короткие мечи, а в левой держали лексианты — специальные фонари-обереги, которые накапливали сияние солнца. Церковники быстро приближались ко мне из дальнего угла зала, видать, там был какой-то дополнительный проход с улицы, которым они и воспользовались.

Я вновь посмотрел на свои руки, перепачканные в крови Симеона. Проклятье, я не был ни в чем виноват, но поди докажи это ревнителям солнечного света! Ну уж нет, если я дамся им в руки, то меня наверняка продержат в заточении не один день, пытаясь выяснить, что произошло в этом занюханном подвале! Я не могу терять столько времени, пока Марисса в опасности, так еще и не приведи Солус меня обвинят в двойном убийстве и человеческих жертвоприношениях! Именно этим и занимался орден, они боролись с ересью и извращенным представлением некоторых идиотов о том, как правильно поклоняться солнцу, и сейчас в их глазах я являлся злостным нарушителем традиций.

Выход был лишь один — бежать!

— Оставьте меня! — рявкнул я преследователям и бросил в них подвернувшуюся под руку склянку. Понятия не имею, что в ней было, скорее всего какая-нибудь притирка от ожогов или то же снотворное. Однако члены ордена Луцис не на шутку перепугались, бросившись от сосуда врассыпную — видать, решили, что это какая-то огненная бомба. Громко захохотав, я побежал к лесенке, и буквально в два приема поднялся на первый этаж дома Симеона, ведь онемения в конечностях как не бывало. Борьба за выживание бодрит получше кофейного отвара!

Оказавшись наверху, я захлопнул тяжелую крышку люка и щелкнул задвижкой. Не думаю, что это очень надежная конструкция, но она хоть немного задержит преследователей. Посмотрев на свою левую руку, я увидел, что небольшой осколок стекла до сих пор оставался в моей ладони. С отвращением швырнув его в сторону, я выскочил наружу и припустил по пустынной ночной улице в сторону трущоб. Если мне и удастся где затеряться, то только там, в бесконечном лабиринте самостроев, которые не регулировались никаким законом.

Желаю вам удачи, орден Луцис! Так просто я не сдамся!

Пакмут Боуен

— Запрягай, Пак! — раздраженно приказал Харман, который в последний раз проверил “сахар” и прикрыл его другим, подставным товаром. Ящики с двойным дном — классический прием контрабандистов, любой стражник расколет на раз. Но для того и служили взятки, на которые Пит никогда не скупился.

— Уже заканчиваю, — недовольно буркнул я, с трудом задушив зевоту в зародыше. Харман не любил, когда я приходил на дело не выспавшимся, однако какой тут к черту сон после встречи с рекситорами!

— И где ты шлялся всю ночь? — смерил он меня презрительным взглядом. — Еще и притащил хрен знает кого…

— Не переживай, брат. Это мой давний кореш. С детства хлеб из пекарни таскали! Да он мне как родной!

— Чтоб больше так не делал, понял? — прошипел он мне в лицо. — Еще одна подобная выходка, и мы с тобой попрощаемся, Пак. Последнее предупреждение!

— Не горячись, Харман. Не горячись, — поднял я руки. — Сделаем дело, и я отправлюсь в Минакс, начну свое предприятие. Договорились?

— Это можно, — облегченно выдохнул старый контрабандист. Видать, я ему и правда порядком надоел! — Ну что вы копаетесь, неумехи? — рявкнул он на работников, которые только вышли с постоялого двора. — Мы уже должны были выехать! Не успеем до смены часовых на воротах, и плакали наши денежки!

С привычными, и я бы даже сказал ласковыми криками начальника мы все же приготовились к выходу. Навьюченные яниты, сами еще не успевшие окончательно проснуться, лениво передвигали свои мускулистые ноги. Массивные тела животных, покрытые темной шерстью, больше напоминали медведей по комплекции, однако характер янитов был куда ближе к покорным ослам.

Этих невероятно выносливых животных вывели чуть больше ста лет назад в Школе Инкантации. Маги дисциплес Коммутацис, которые специализируются на изменении материи, до сих пор регулярно экспериментируют с живыми организмами. Они ищут способы преобразовать уже существующие природные конструкции, чтобы сделать их надежнее, лучше, “правильнее” по их собственному пониманию. Говорят, они не гнушались ни мутациями, ни скрещиванием, ни механическими вставками, лишь бы добиться нужного результата. В окрестностях Аврониса, города, который приютил Школу, народ частенько слагал легенды о плодах ужасных неудавшихся опытов, о чудовищных созданиях, которые бродят по лесам и степям Ригиторума в поисках добычи. Впрочем, я нисколько не сомневаюсь, что уж где-где, а в закрытом сообществе магов Коммутацис должны работать только самые ответственные и надежные люди, которые не позволят даже спятившим животным вырваться на волю. Ну не могу я поверить, что монстры, которые на самом деле терроризируют путешественников, а порой нападают и на небольшие поселения, выведены искусственно. В конце концов, в мире всегда водились страшные создания, даже задолго до появления Ригиторума как такового. Вспомнить хотя бы войну великанов с бывшими хозяевами этих земель! Да и к тому же из-за всеобщего недовольства, Коммутацис перенесли свою резиденцию куда-то на восток, как можно дальше от густонаселенных районов королевства.