Внутри моей головы словно полыхало горячее пламя. Оно не давало сосредоточиться ни на одной мысли, а боль, вызванная этим жаром, просто сводила с ума. Я пытался понять, где я нахожусь и как тут оказался, но все мои попытки собрать волю в кулак оканчивались неудачей. Мне хотелось бы провалиться в беспамятство, чтобы прекратить эту муку, любой ценой погрузиться во тьму, но огонь не давал этого сделать. Как бы мое сознание ни пыталось соскользнуть в пропасть, боль вновь возвращала меня к кошмарной реальности.
Я был уверен, что страданиям не будет конца, однако в какой-то момент все прошло, как страшный сон. Пламя в голове погасло, как солнечный свет после заката, и мой разум вмиг очистился.
С трудом разлепив глаза, я увидел земляной потолок, с которого то и дело срывались ледяные капли влаги. Определив, что я лежу на каком-то деревянном столе, я захотел подняться, однако тело отказалось слушать мои приказы. Еще раз попытался пошевелить рукой — тщетно. Мало того, что я не чувствовал конечностей, так еще и на грудную клетку словно положили гигантскую каменную глыбу, и от этой тяжести мне было трудно дышать.
В ноздри вдруг ударил свежий травяной аромат, который запросто разогнал затхлость подвала. На какое-то время я ощутил себя в лавке лекаря, куда мы ходили с матерью за снотворным зельем.
Я изо всех сил скосил глаза, но все, чего мне удалось добиться — вида на самый краешек высокого шкафа, на полках которого стояли склянки и бутыли с разноцветными снадобьями. Тот, кто готовил сейчас порцию трав и гремел стеклом, оставался вне моего поля зрения.
— Какого черта? Что это за место? — собирался просипеть я, но с моих губ не сорвалось ни единого звука. Понятия не имею, кто это сделал, но он мне за это заплатит!
— Уже очнулась, Валери? — донесся до меня знакомый голос, и воспоминания о прошлой ночи хлынули в сознание неудержимым потоком. Вечерняя поездка на Гору, Марисса, Велизар. Предательство, полет в выгребную яму данскера, а затем и встреча с праведником Симеоном. Он привел меня в свой дом, а теперь…
— Извини, что пришлось связать тебя, дорогуша, — посетовал хозяин и подошел поближе к столу, где я лежал, хотя обращался он явно к другому человеку. — По нашим инструкциям жертвы должны оставаться без сознания до самого конца, но я не смог отказать себе в этом удовольствии.
В ответ послышалось сдавленное мычание, будто девушке вставили кляп в рот.
Уверен, так оно и было.
— Ну же, не ругайся, — чуть огорченно произнес Симеон. — Я понимаю твои чувства, однако в отличие от своих собратьев, я дарую тебе возможность увидеть собственную смерть. Разве это не благо?
Какого черта тут происходит?! Я должен обрести возможность двигаться! Ну же, руки! Слушайтесь меня!
Я изо всех сил напряг тело, подавленное сильнодействующим снотворным. Бьюсь об заклад, я должен был спать до самого конца, пока этот псих меня не прикончит. В жилых районах Минакса частенько бродили слухи и городские легенды о сумасшедших, которые занимаются человеческими жертвоприношениями. Я-то всегда был уверен, что это глупые бредни! Детские сказочки, которые рассказывают непослушным проказникам, чтобы они не бродили по городу допоздна! Однако вот я здесь, в подвале какого-то сбрендившего праведника. И он, по всей видимости, решил выслужиться перед Солусом, зарезав нас, как свиней!
Единственное, чего этот фанатик не учел, так это того, что я с самого детства плохо засыпал. Мама говорила, что я пошел в отца, который из-за болезни не мог погрузиться в сон вплоть до своей смерти, когда мне было всего шесть лет. Именно поэтому мы с матерью каждую неделю ходили в “Снадобья Джорни” за зельем, которое помогало мне забыться. С каждым годом приходилось увеличивать дозу, принимать по одной ложечке микстуры, потом по полторы, потом по две. Дошло до того, что я выпивал сразу несколько глотков из флакона, что всегда стоял в изголовье кровати, пока в один прекрасный день, когда мне стукнуло пятнадцать, я не встретил Мариссу. В ее объятиях я засыпал моментально, и никакое снадобье мне не требовалось.
Черт возьми, я и забыл, что когда-то принимал лекарство, пока запах трав в этом проклятущем подвале мне об этом не напомнил! Однако мое пристрастие к снотворному помогло пережить едва ли не смертельную дозу, и теперь я хотя бы смог очнуться от глубокого сна. Осталось только вернуть контроль над телом и выдавить этому ублюдку мозг через глазницы!
Гнев придавал мне сил, и несмотря на то, что каждое, даже самое крохотное и неуловимое глазу движение пальцев вызывало нестерпимую боль, словно в кожу втыкались миллионы раскаленных иголочек, я продолжал шевелиться. Я знал, что если не избавлюсь от воздействия зелья, мне точно конец. Моя жизнь, как и жизнь несчастной Валери, сейчас лежали в моих руках, и я не перестану бороться!
— Рональд крепко спит, моя дорогая, он не сможет тебе помочь, — прошептал Симеон, склонившись над своей жертвой. — Буквально пара минут, и препарат для перехода будет готов. Понимаешь, как забавно выходит? Ты мне абсолютно не нужна. Однако твоя жалкая жизнь обеспечит заклинание энергией. На твоем месте мог оказаться любой, любой пьяница или разочаровавшийся в жизни бездомный, кого я мог подобрать в первой же подворотне. Однако я выбрал тебя, Валери. Ты сгоришь, моя красавица, чтобы я совершил переход и продолжил служить своей общине. Разве это не прекрасно? Ты должна насладиться этим моментом. Тебе осталось недолго. Еще какая-то минутка, и тебя не станет. Есть о чем поразмыслить перед смертью? Или твоя жизнь была никчемной и пустой, как обертка от леденца?
С этими словами “праведник” вернулся к своему столу и принялся греметь склянками, смешивая ингредиенты для приготовления последнего зелья. Совершить переход? Служить общине? Что он, Солус побери, такое несет? Точно псих! Спятивший полудурок, будь проклят он сам и весь его род!
Времени оставалось все меньше, я чувствовал, как таяли отмеренные мне секунды жизни. Наконец мне удалось ненадолго напрячь шею, и моя голова безвольно упала налево.
Теперь я мог видеть два соседних стола. Дальнее место оставалось свободным, а ближе ко мне лежала русоволосая девушка, прикованная к столу деревянными скобами. Я увидел, что открыть их было бы очень просто, нужно всего-то сдвинуть поворотный механизм, и Валери окажется на свободе. Девушка пронзительно смотрела на меня своими глубокими голубыми глазами, полными надежды. Однако мне не хватало сил, чтобы пошевелить рукой!
Черт возьми, соберись, Рональд! Ты должен это сделать!
Тем временем Симеон нагрел содержимое одной колбы над спиртовой горелкой и тут же перелил его в котелок, откуда раздался громкий шипящий звук. По подвалу распространился крепкий запах смородины. Довольно потянув носом, фанатик специальными щипцами взял небольшую склянку и погрузил ее в котел, наполнив до краев. В конце концов, Симеон поднес зелье к губам и сделал большой глоток, наполовину осушив склянку. Развернувшись, он медленно двинулся ко мне, морщась от омерзения. Видимо, поэтому он даже не заметил, что моя голова наклонилась, а руки шарили по креплению соседнего столика.
Когда “праведник” поравнялся со столом Валери, я смог совершить над собой последнее отчаянное усилие, и непослушные пальцы все же провернули замок на правой руке девушки. Благодарно кивнув, она молниеносно освободила вторую руку, после чего с истошным визгом бросилась вперед, прямиком на обидчика.
Симеон, который не мог ожидать от беззащитной жертвы такой прыти, остолбенел. Щипцы выпали из его расслабленной руки, и склянка с драгоценным отваром разбилась вдребезги.
Валери толкнула Симеона в грудь, и вместе они на полной скорости врезались в рабочий стол, который примыкал к шкафу. Неисчислимые бутыли и колбочки посыпались с полок, и зал наполнился блестящим стеклянным крошевом. Такого могучего толчка не выдержал и сам шкаф, который сперва накренился над Симеоном и Валери, а затем рухнул.
Падение подняло в воздух клубы пыли, и мне пришлось закрыть глаза от нестерпимой рези. Кровь стучала в висках, страх смерти, помноженный на сильнейшее желание выжить, заставляли сердце биться сильнее, прогоняя яд из сведенных судорогой конечностей. Когда пыль понемногу осела, я смог приподняться на локтях, и теперь изо всех сил пытался размять ноги.
