Восьмой полк прекратит свое существование.

Навсегда.

Тарон Прайд

С первыми лучами солнца в Минаксе наступило утро. Вот только ни у кого из ордена Луцис не хватило бы смелости назвать его “добрым” — ночная операция закончилась полным провалом, культист успел переоблачиться и уйти от преследования. Амилен Строгий был в ярости, и нам грозило провести как минимум два дня в молитвенных бдениях в качестве наказания, если бы не происшествие на Ткацком базаре.

Мужчина в возрасте погиб на глазах у огромного количества утренних покупателей, и городские стражники уже было пришли к выводу, что его хватил удар. Однако мимо по случаю проходил патруль ордена из звена Сигура Преста. Двое бойцов засекли следы грязного колдовства, и лексианты привели их прямо к погибшему. Члены ордена отправили гонца на остров Луцис, оттуда вызов пришел к нам, в заброшенный театр, где мы всю ночь ворошили мелкий мусор и искали следы религиозной секты.

Несколько часов бешеной скачки по запруженным улицам Минакса, и вот мы здесь. Фаррел проводил тщательный осмотр тела покойного в освобожденной от товаров палатке, я пытался отыскать следы убийцы с помощью лексианта. Ну а Милтон попивал ароматный чай с кусковым сахаром, облокотившись на прилавок со сладостями.

— Что-нибудь есть? — осведомился я у Фаррела, который только вышел из-под прикрытия тканевого полога. — Наш человек?

— Как пить дать, — уверенно кивнул напарник. — На первый взгляд все чисто, никаких следов насилия.

— Но?

— Но на плече у него есть крохотная точка от укола. Ну знаешь, будто комар укусил, только еще меньше. А вокруг кожа слегка посинела.

— Яд? — деловито уточнил Видик, с любопытством заглядывающий через мое плечо.

— Скорее всего. Ловко проделано! Свидетелей нападения нет, да и яд яду рознь. Его могли отравить прямо у выхода из дома или на любой улице по пути к базару, а действовать зараза начала только здесь.

— Ничего подозрительного вокруг не было?

— Эта женщина говорит, что прямо перед гибелью мужа к ним подходил один человек. Вроде как никого не касался, хотя она точно не помнит. Помнит только, что парень этот затем пошел к чайному прилавку, где его ждал еще один. В очень старом и поношенном пальто, прямо врезалось оно ей в память. Говорит, люди в такой одежде на Ткацком базаре не появляются. Скорее всего, пришелец из трущоб.

— Какая наблюдательная женщина, — хмыкнул я, после чего поскреб ногтями заросший грубой щетиной подбородок.

— Она сама не знает, почему ей так запомнился тот доходяга, — пожал плечами Фаррел. — Говорит, что очень удивилась, увидев нищего, что расплачивается за чай золотой монетой.

— А вот это уже интересно! — поднял я указательный палец в воздух. — Тот прилавок? Где Милтон обосновался?

— Он самый.

— А ну-ка пошли.

Вместе с Фаррелом мы двинулись к продавщице, которая приветливо нам улыбнулась.

— Чайку, мальчики? — спросила пожилая женщина в ярком переднике.

— Не откажусь, — сказал я и тут же получил высокую кружку с дымящимся напитком. Расплатившись мелочью со дна кармана, я отхлебнул обжигающий чай и уперся кулаками в довольно низкую стойку.

— Послушайте, уважаемая, мы с напарником из ордена Луцис. Нам кажется, что произошедшее с господином Хамиром может оказаться не обычным несчастным случаем. Скажите, вам сегодня утром не попадалось на глаза что-то странное? Может, крутился тут кто подозрительный?

— Хм. — Женщина наморщила лоб, всем своим видом изображая мыслительный процесс. — Вы знаете, прямо после открытия был у меня покупатель. Одет так, что прям хоть стой, хоть падай! Будто ночным сторожем подрабатывает в бедняцких кварталах, не иначе! Чаю у меня просит, я уж его погнать отседова хотела, и можете себе представить, что потом? Он как бахнет монету на прилавок! Думаете, медную? А вот и нет! Настоящий золотой, я на зуб проверила! Чуть не все свои запасы ему на сдачу вывалила, паразиту этакому!

— Вы случайно не запомнили его лица? — спросил я, напряженно всматриваясь в глаза продавщицы.

— Да парень, как парень, — всплеснула она руками. — Что там запоминать?

— Постарайтесь, пожалуйста.

Я подался чуть вперед и заговорил специально отработанным доверительным тоном, который прекрасно работал с такими шебутными женщинами.

— Вы ведь понимаете, насколько это важно для следствия?

— Я сделаю все, что в моих силах! — энергично закивала торговка, после чего налила себе самой кружечку чая. Сделала крупный глоток, утерла выступившую на лбу испарину и глубоко вздохнула.

— Что ж… Парень, значит, — подбодрил продавщицу Фаррел, который все это время слушал наш разговор, покачиваясь на носках высоких сапог.

— Да, парень, — поддержал я друга. — Высокий, низкий?

— Да вродь с тебя, — оценивающе осмотрела меня женщина. — Не низкий точно, да и не бедняк он никакой. Видно по лицу, что уверенно стоит, будто свысока на меня смотрит. Так еще бы, при его-то деньжищах!

— А волосы? Светлые, темные?

— Русый волос, не очень длинный. Назад зачесаны. Грязнющие, как у моей внучки, пропади она пропадом!

— Волосы до середины шеи?

— Не, я ж говорю, не очень длинные. Чуть ниже ушей может болтаются.

— Нос большой?

— Да черт его знает, — пожала плечами продавщица. — Обычный нос. Ну вроде с горбиночкой небольшой, да только у меня ж и глаза уже не те.

— Кстати, о глазах. Цвет?

— Как будто серые такие, — вдруг уверенно сказала женщина. — Вот их я хорошо запомнила. Красивые глаза у парня-то! Яркие. А вот бровей почти и не видно, светлые, жиденькие.

— Что ж, большое вам спасибо за содействие! — сказал я и отошел от прилавка на шаг. — Вы нам очень помогли.

— Так я ж это, я ведь всегда… Ну, с радостью, то есть! — засмеялась женщина, после чего приманила меня пальчиком. Я наклонился вперед, и продавщица опустила мне в руку пару кусочков прессованного сахара. — Угощайтесь, мальчики! Работа у вас уж больно трудная!

— Благодарю, — смущенно улыбнулся я и отдал один кусок Фаррелу.

— Пустяки. Будете меня с теплом вспоминать, — просияла продавщица и отошла вглубь прилавка, прихлебывая свой чай.

— Милтон! Кончай отдыхать, пошли! — махнул я рукой напарнику, и тот нехотя отлепился от стойки.

— Тарон, что-нибудь узнали? — тут же спросил он, вытирая мокрые усы тыльной стороной ладони.

— Это точно наш парень, — уверенно сказал я, крепко сжав в руке горячую кружку. — Я его хорошо запомнил там, в подвале. Нос с горбинкой, жидкие брови и серые глаза.

— Какой лихой парнишка, — присвистнул Фаррел. — Только прошел через обряд, и сразу на дело? Я думал, им хоть с недельку отлежаться надо, в себя прийти, так сказать. Привыкнуть к новому обличию.

— Значит, он у нас очень талантливый, — мрачно процедил я сквозь зубы.

— Мы вроде тоже не пальцем деланы, — хмыкнул Милтон. — Пойдем, здесь нам больше нечего делать.

— Надо доложить обо всем Амилену, — решительно сказал Фаррел. — Может, и кардинал Шосс что-нибудь подскажет. Они постоянно совершенствуют методы обнаружения.

— Раньше Благой нам не особо-то помогал, — ответил Милтон.

— Раньше культисты не наглели настолько, чтобы проворачивать свои дела в двух шагах от Дворцового проспекта, — сказал я. — В любом случае, поспешим на остров. Нам есть, о чем поговорить.

— Единственное, чего я не понимаю, — продолжил я, когда мы уже вышли в сторону станции извозчиков. — Зачем было убивать господина Хамира? Чем он вообще занимался? Может, у него есть какая-то связь с культом, и убийца хотел замести следы?

— Я поговорил об этом с женой, — кивнул Фаррел. — Хамир был очень состоятельным человеком, владелец целого торгового ряда на Большом тракте. Я спросил у госпожи, не было ли у него врагов, а она ответила, что ему угрожали всю жизнь, и они давно к этому привыкли.

— Дележка территорий?

— Вроде того. Хамир всегда был очень принципиальным человеком, и не всех в его окружении это устраивало.