Повозка неслась по виадуку полным ходом, и по пути мы не встретили никого, если не считать пары одиночных всадников. Это королевская почта, которую также доставляли лишь рекситоры — только им разрешалось использовать виадуки для перемещения по Ригиторуму, и больше никому. Даже самые богатые купцы и представители знати были вынуждены трястись по ухабам поверхности, а нам с Харманом предоставилась возможность увидеть это чудо света наяву, хоть и ценой своих жизней.

Я поражался выдержке рекситоров. Лошади уставали, однако мы и не думали останавливаться — на некоторых башнях на пути следования всегда наготове стояли свежие кони, а уставших скакунов спускали на подъемнике вниз, к удобным пастбищам и стойлам. Именно поэтому мы задерживались лишь на пару минут, чтобы наши надзиратели заменили лошадей, выпили по глотку воды и продолжили путь. Ах да, еще встречались вынужденные остановки из-за разрушенных участков пути — к сожалению, виадук был подвержен землетрясениям и другим стихийным бедствиям, как и любая другая постройка, а потому с прошествием веков он приходил в негодность. Тут и там встречались обвалы и обрушения целых секций проторенной дороги, однако по обоим сторонам таких опасных участков всегда дежурили свежие экипажи и повозки, чтобы перехватить важных пассажиров или почтовых гонцов. Рекситоры аккуратно вели нас чуть ли не под ручку, чтобы мы осторожно перешли обвалившиеся участки по подвесным мостикам, либо уцелевшим каменным перилам, где нужно было держаться за установленные нашими современниками поручни. Перебравшись на ту сторону, мы вновь садились в повозку и продолжали движение.

Лишь благодаря такому бешеному темпу к вечеру второго дня пути мы оказались у Угольных гор. Увидев уходящие влево и вправо горные кряжи, я не мог поверить своим глазам — в обычной жизни у нас на это ушло бы почти две недели! Но вот я действительно видел перед собой те самые горы, а, значит, такими темпами мы доберемся до столицы всего через три дня — сущие пустяки.

Каким бы высоким ни был виадук, он не мог потягаться с исчезающими в небесах вершинами Угольных гор. Однако древних эта небольшая неувязка не могла остановить — в своем стремлении проложить прямой путь от бывшего центра цивилизации ко всем его уголкам, древние разбивали горы, засыпали моря и осушали болота. Да, они действительно могли перекраивать мир по собственному разумению, а нам оставалось лишь восхищаться мощью великанов, что оставили нам свое наследие. Вот и этот тоннель, который пронзал крупнейшую гору в Угольном хребте, считался одним из немногих уцелевших чудес света, что поражали воображение жителей Ригиторума. Он тянулся на протяжении трех километров, пронзая неподатливое тело скалы, словно острейшая стрела. Днем в Угольном тоннеле не требовалось освещение — мудрые создатели позаботились о том, чтобы провести в потолке световые шахты. Они хитрым образом переплетались в камне, позволяя солнечным лучам проникать внутрь, будто ты едешь по поверхности. Разумеется, виадук функционировал и в ночное время, поэтому в Угольном Тоннеле всегда караулил целый гарнизон солдат и обслуги, которые зажигали масляные фонари и факелы на всем его протяжении.

Были тут и опасные участки с обвалившимися перекрытиями, заваленными участками и обрушениями в глубокие пещеры под тоннелем, однако все рекситоры знали эту дорогу как свои пять пальцев, а потому наши надзиратели уверенно вели повозку, даже не сбавляя скорость.

В конце концов, Угольный тоннель остался позади, и мы вновь двинулись к Минаксу.

Я и раньше бывал в столице, однако вид, который открывался на главный город Ригиторума с виадука, все равно не смог оставить меня равнодушным. Гигантский человеческий муравейник, который никогда не спит. Десятки тысяч маленьких огоньков и больших площадей, залитых светом даже посреди ночи, вот только слегка дрожащих из-за покрывающего город смога. И, наконец, одинокая Гора во всем ее великолепии. Исполинское возвышение, на чьих склонах нашли себе приют достойнейшие из достойных, жаднейшие из жадных. Но что еще важнее — я впервые увидел резиденцию Короля Десмоса, монументальный замок с тридцатью башенками по всему периметру. Говорят, когда-то он был всего лишь оборонительным сооружением на границе империи древних.

Виадук вел нас на Сотый метр Горы, прямо под суровые очи Главной башни великого Замка, который будто смотрел на нас с Харманом осуждающе. Что ж, теперь я действительно задрожал в ожидании суровой кары, а вот Пит оставался отстраненным, словно все это происходило не с ним.

Через пару часов после прибытия мы оказались в гостевом дворике Семисотого метра, а за столом нас встретил сам придворный маг Велизар. Чудеса, да и только!

Пережевывая утиную ножку с карамелизованным лучком, я вновь и вновь прокручивал в голове события последней недели. Судя по лицу Хармана, он до сих пор видел перед глазами смерть сына от арбалетных болтов стражников. Не знаю, как скоро он оправится после такого. Да и успеет ли? Ведь мы до сих пор понятия не имели, какая судьба нам уготована. Быть может, Велизар так много рассказывает о внутренней кухне Ригиторума, потому что прекрасно понимает, что мы уже никому не сможем передать эти знания? Что ж, это бы многое объяснило.

Я грустно посмотрел на богатый стол. Ладно, раз уж мне все равно предстоит оставить этот мир, так хотя бы не уйду голодным!

С этими мыслями я вновь набросился на угощение, словно ел в последний раз.

Быть может, так оно и было.

Ханнар Вирс

Когда я был готов вонзить меч в податливую плоть заклинателя, меня словно сбила тяжело нагруженная повозка. Мощный толчок швырнул меня в сторону, и я на полной скорости упал прямо в скопище мертвых тел.

Придя в себя, я тут же попытался вскочить на ноги, однако устоять на расползающихся трупах оказалось не так-то просто. Левый ботинок провалился в раскрытую грудь одного из аркебузиров, и я вновь упал на колени, испачкавшись в свернувшейся крови бывших сослуживцев.

— Во имя Солуса! — закричал Давур, атаковав неприятеля, но рослый воин в плоской деревянной маске, которая полностью скрывала его лицо, без труда отмахнулся от выпада. Давур вновь попытался достать его, но был жестоко брошен на дощатый пол.

Противник замахнулся ногой и чуть было не расплющил череп моего друга ботинком, вот только солдат с родимым пятном вовремя подоспел на выручку. Меч королевского воина столкнулся с узкой рапирой дикаря, которая смотрелась в его руках как детская игрушка. Провернув ловкий финт, воин в маске с легкостью отвел клинок солдата в сторону и тут же проткнул его доспех насквозь. Узкая рапира смогла отыскать дорожку меж пластин бригантины. Из груди бойца хлынула алая струя.

— Дьявол! — выругался я и побежал вперед, однако Давур остановил меня властным жестом.

— Оставь! Займись остальными ублюдками! — заорал напарник и бросился наперерез противнику, который уже готов был сделать выпад в мою сторону. Выругавшись вновь, я развернулся и, невзирая на лязг металла за спиной, поспешил к ближайшему заклинателю.

Еще ни разу в жизни мне не приходилось закалывать человека, который не оказывал никакого сопротивления. В бою всякое случается, конечно, бил и в бок, и в спину, чтобы прикрыть товарища. Однако когда две армии встречаются в настоящей схватке не на жизнь, а на смерть, все прекрасно понимают, что их ждет. Я никогда не колебался, нанося подлые раны своим неприятелям, ведь я всегда был готов к тому, что и меня сразят подобным образом. Именно поэтому я никогда не терял бдительности, следил за флангами, либо полагался на помощь боевых братьев, которые точно не оставят меня в беде.

Но то, что предстояло сделать сейчас, заставило меня передернуться от омерзения. Одурманенный шаман, который не прерывал речитатив даже для того, чтобы набрать дыхание, никак не мог ожидать собственной гибели. Его широко открытые в религиозном экстазе глаза без страха смотрели в потолок башни. Боковым зрением он наверняка видел приближение неприятеля, однако все равно не делал попыток защититься. Моя рука дрогнула, но, бросив взгляд на сжатое в кулаке врага сердце кого-то из своих же сослуживцев, я понял, что не могу поступить иначе.