— Любимаяя, я дома!!! Встречай!

Сегодня я отправил Алену домой пораньше, сам остался на работе.

В связи с переменой магазина в компанию очень много работы. Если бы я знал, что это так долго и так нудно, я имею ввиду бумажную волокиту, то наверное… нет, я все равно переделал бы. Просто сейчас устал, как собака. Сегодня, наконец, уже привезли готовый баннер, повесили, название компании над входом в здание. Проверили, все горит и мигает, как я хотел, ярко и красиво. Алена утром будет удивлена, я ей не говорил, что уже сегодня магазин будет не магазином, а компанией, для всех. В остальном почти уже закончили, новые должности получили все и приступили к работе. Осталось завести мебель, спасибо Алене и ее подругам-коллегам быстренько выбрали мебель, заказали, доставка на следующей неделе. И я чертовски рад. Думаю отец будет доволен, уверен, потому как по лицам работников видно, что они довольны.

И еще, у меня сюрприз для Алены, и для себя тоже. Клянусь, никогда бы не думал, что решусь, но с Аленой я даже не думал. Знаю, что она мое счастье и точка. Других мне не надо.

— Алена, милая, ты где? — я уже повесил свою куртку, снял сапоги, а ее нет. Обычно, когда раньше так случалось, что она возвращалась домой раньше меня, то бежала сразу, как только открывалась входная дверь.

— Любимый, — она обнимает уже в гостиной, — прости я была в туалете.

— Что случилось, ты плакала?

— Нет, — она тянет меня за собой на кухню, — я приготовила ужин, но есть будешь один.

— Почему? — Алена достает из холодильника сала, накладывает мне на тарелку, потом достает мясо из духовки.

— Я готовила с помощью ютуб, — слабо улыбается и убегает из кухни. Я естественно иду следом, в туалет. Где она сидит на коленях перед унитазом.

— Я кажется отравилась, меня тошнит с самого утра, — я держу ее волосы, чтобы они не спадали в унитаз, она загибается, но рвать по моему не чем. Просто рвотные позывы.

Страх сковывает мое тело, меня начинает трясти хуже, чем сейчас Алену.

— А что ты сегодня ела? Милая, пойдем, — я помогаю ей умыться, хватаю на руки и несу в нашу постель.

— Я сегодня ничего ни ела.

— Как ничего ни ела? Ты же ходила с Наташей в кафе.

— Да, я там ела только черничный десерт.

— Ты из-за него ходишь обедать в кафе напротив?

— Да.

— Я введу в меню компании десерты. Всякие разные, — я аккуратно кладу ее на кровать, — полежи я схожу за телефоном.

— Стой, посиди рядом.

— Ты бледная, как стена. От чего ты отравилась. если ела только в обед?

— Я ела много черники. Замороженной. — при этом она закрывает лицо от меня, зарывается в подушку.

— Алена, — Боже дай мне терпение, — как можно в такой мороз есть замороженную чернику?

— Я очень сильно захотела. Только не кричи и сейчас уже нет морозов.

— И отморозила себе там все. Так все, лежи, я вызову скорую.

— Не надо, правда мне скоро станет легче. Просто я его переела. Много съела.

— Много — это сколько? — она крепкой хваткой схватилась за мою руку, не отпускает.

— Много-это очень много, поэтому сейчас мне тошнит.

— Ты меня пугаешь, дай я хотя бы маме позвоню, спрошу. Алена.

— Вот что ты спросишь? Скажешь, что я как маленький ребенок переела черники?

— Просто спрошу, что делать. Она наверняка знает.

— Герман прошу тебя, просто пойди поешь. Мне скоро станет легче.

— Откуда ты знаешь? До чего ты упрямая!!!

— Потому что во мне ни осталось ни одной черники, все там, — головой указывает в сторону туалета, и смеется. А мне вот совсем не смешно.

— Алена.

— Герман, там все сейчас остынет.

— Если тебя стошнит сново, я везу тебя в больницу, окей?

— Окей, — при этом она закатывает глаза.

— Завтра с утра ты не идешь на работу, ты идешь в больницу! — она открывает рот, чтобы наверняка возразить, — и это не обсуждается. Тебе лучше? — кивает, — не тошнит?

— Нет. Иди поешь. а то получается я зря старалась.

— Пошли со мной.

— Нет, только не на кухню, — при этом так морщится, будто я ей предложил каких-то китайских червяков, ну еда у них такая есть. Рыбы-черви. Тьфу ты, сейчас самого стошнит, зачем я их вспомнил.

— С утра идешь к врачу, поняла?

— Поняла.

— Нет, я собой пойду. Потом вместе на работу, — это уже кричу ей с кухни, — а вечером к маме. Она соскучилась.

— Герман, я к врачу могу и сама. Ну в самом деле, я же не маленькая.

— Ладно, посмотрим на твое поведение.

— Я себя хорошо веду.

— Ага, как же, — Незнаю, как называется, то что ты приготовила, но это очень вкусно!

Утро выдается чудесным. Солнце светит ярко, весна тихонько, но уверенно вступает в свои права.

А еще я рад, что Алену больше не тошнило, более того ночью я застал ее на кухне, уплетающий салат. Она долго меня не замечала, потом когда увидела, даже покраснела. Ну что за девочка такая, чуть что, сразу краснеет и смущается.

— Ешь милая, ты же голодная, — утешал и смеялся, после взял на руки и понес на кровать, чтобы любить ее.

Вот не могу я, вечером просто знал, что ей плохо, поэтому и не приставал. Член даже не намекал, что хочет, что готов, что стоит сука всегда, когда Алена рядом, все потому что знал, что ей не до секса. Сейчас же когда в мозгу, то есть члену дали зеленый свет, все, сука не остановить. Он даже не слушается меня, будто живет, сука, отдельной жизнью от меня. Не могу угомонить и все тут, пока не оказываюсь в Алене. Этой ночью я стараюсь быть особенно нежным, ведь нашей девочке чуток плохо. Но стоит Алене громко стонать и кричать подо мной, как срывает голову, нижнюю блядь. И уже не остановить меня, пока искры не слетают с наших глаз. Пика достигаем вместе, как всегда. Моя нежная девочка. Любимая. Она ложит голову на мою грудь и мы крепко засыпаем.

А утром я запрещаю ей пить кофе.

— После того, как тебя осмотрит врач и разрешит, я сам схожу тебе за кофем, когда приедешь на работу.

Алена категорически против, чтобы я шел с ней к врачу. После долгих споров, которые продлились всю дорогу, я все же отпустил ее одну. С условием, что она пойдет к нашему семейному терапевту. Он наш семью лечит уже около двадцати лет, ему я доверяю как никому другому.

А после на работе я не могу собраться с мыслями, потому как ненормальный хожу по кабинету из угла в угол. Жду Алену, или хотябы звонка от нее.

В этой суматохе, которую я создал сам, один на один мне приходится решать вопросы по работе. Встретится с поставщиками, и хоть немного отвлечься.

Время уже одиннадцать и я уже теряю терпение, набираю Алену, она скидывает.

Меня разрывает от волнения, я совсем чокнулся. Набираю еще раз, не отвечает, потому как в следующую минуту она заходит в кабинет. Еще бледнее, чем вчера вечером.

АЛЕНА

— Милый..-я застаю Германа с телефоном в руке, расхаживающего по кабинету.

— Алена, — он подбегает, обнимает, — ну наконец. Почему не отвечала? Почему не позвонила, как только вышла от врача? — он осыпает меня вопросами, один за другим, я не успеваю отвечать, — я чуть с ума не сошел, пока ждал тебя.

— Я всего лишь ходила к врачу. к терапевту, — я сглатываю и прочищаю горло, готова сказать чудесную новость, но не знаю, как он воспримет это, поэтому в следующую секунду я туплю, — тебе лучше сесть.

— Что он сказал? — он усаживает меня на стул, напротив своего стола, сам опускается на корточки передо мной и берет мои руки в свои, подносит к губам, целует, оставляет влажные следы.

— Доктор сказал, — меня от волнения нереально трусит, — он сказал, что я не его врач, — у Германа вылупляются глаза.

— Что он сказал? — он и боится и еле сдерживает смех, чем вгоняет меня в ступор, — как это ты не его врач?

— Не знаю, так и сказал.

— Я наверное, — Гер встает, наливает воды в стакан и подносит мне, — может ты выпьешь воды, успокоишься?

— Я спокойна, — делаю несколько глотков, потом и вовсе опустошаю стакан, Гер смотрит с восхищением, и улыбается.