— Не переживай, трахать не буду, — он снимает с меня кофту с лифчиком.

— А зачем раздел? — я разочаровываюсь его таким признанием. Я хочу, хочу его! А он не будет?

— Дразнить буду.

— Дразнить? Зачем? — он впивается в мои губы нежным поцелуем, — ты не хочешь меня? — глупая, я совсем потеряла достоинство, зачем задаю такие вопросы?

Сейчас мне до боли обидно, что он не будет со мной. что секса сейчас не будет, а я как дура, сижу перед ним голая, с разведенными в стороны ногами, теку, в прямом смысле этого слова. Руки Германа гуляют по всему моему телу, гладят, мнут, сминают, он тяжело дышит, терзает мой рот своим.

— Ты не представляешь как я тебя хочу, — в доказательство он тыкает меня каменным членом в бедро, — пиздец как хочу. Выебать, понимаешь, затрахать тебя до потери пульса, но. не буду. Я эту неделю с ума сходил, член сука не мог угомонится, ходил со стояком, а ты прохлаждался там. без меня. Я пиздец какой злой на тебя, убить готов.

Он заваливает меня на стол и набрасывается на мои груди, вбирает в рот сосок и нежно тянет, вызывая громкий стон с моих губ. Я тяну его за волосы, но он только сильней ссоет соки, кусая, руками мнет ягодицы. Я обвиваю его ногами. Он целуя груди спускается по моему животу, оставляя влажные следы на моем теле. Потом поднимается и дует на кожу.

— Боже. Герман, — я хватаю его за кофту, он тоже надел кофту с высоким воротником, вероятней всего тоже скрывает красные следы, оставленные мною. Поднимаю вверх, хочу чтобы он тоже разделся. Хочу чувствовать тепло его тела. Тело к телу, кожа к коже. Но он одергивает, убирает мои руки, подталкивает, чтобы я легла на стол. Заводит мои руки за голову, держит одной рукой. Второй рукой он достает из кармана шелестящий пакетик. Зубами отгрызает, открывает, скорей всего презерватив. Наконец он заботится о защите.

— Герман… — он гладит мои складочки пальцами, разводит влагу по моим губам.

— Моя горячая девочка.

— Давай уже скорей, — кажется сердце сейчас остановится, пока он войдет в меня. Я уже горю, горю от желания. Низ живота приятно ноет, отзываясь желанием. Да, я его хочу, я возбуждена до предела, терпеть дальше нет сил. Я сама подаюсь к нему, трусь киской об него, но Герман отстраняется.

— Потерпи, сейчас детка, я тебе сделаю приятно, — отпускает мои руки, которыми я сразу тянусь к нему.

— Разденься, я хочу чувствовать твое тело, твое тепло.

— Не торопись, раздвинь ноги шире.

— Ты. в одежде..

— Алена, раздвинь ноги шире, и не дергайся, — я послушно выполняю, расслабляюсь и жду уже его проникновения, но ощущаю на половых губах холодный металл.

Что-то холодное проникает в меня, следом второй.

— Ч-что это? Что ты делаешь?

— Тихо, ты сейчас привыкнешь. Не вставай пока, — он отходит от меня, наливает себе бокал виски, пьет залпом, — это вагинальные шарики.

— Что? — я пытаюсь встать. Герман ставит меня на ноги, которые не держат меня. Дрожат. Я делаю шаг, во мне что-то шевелится, вызывая искры желания и возбуждения, — Боже, — я прикрываю глаза, руку Германа не отпускаю. Держусь за него, — я так… это так… я не могу пошевелиться, они там. искрят, болезненно.

— Ты должна привыкнуть. И да, чем больше будешь ходить, тем больше будешь возбуждаться, — улыбается.

— Зачем, хачем они там нужны? — я боюсь шевелиться.

— Это чтобы ты понимала мое состояние. Хотя бы чуток. Сейчас я тебе помогу одеться, пойдешь дальше работать.

— Что? Как это работать?

— У нас еще рабочий день не закончился.

— Я не смогу работать. с ними внутри..

— Сможешь.

— Не смогу.

— Я помогу тебе одеться.

— Не трогай меня, — слезы разочарования готовы сорваться с моих глаз, я сдерживаю себя, но стоит сделать шаг, такое ощущение, что я кончаю.

— Я помогу Алена, — он одевает меня как ребенка, я поддаюсь, потому что сама не в силах. Возбуждение накатывает с каждым движением моего тела все сильнее и сильнее. Это невыносимо.

— Пожалуйста Герман..- я громко стону, когда он обнимает, впивается в мою шею, посасывая кожу, — не отпускай меня сейчас.

— Что ты сказала?

— Ты слышал что я сказала.

— Повтори? — он лижет мою кожу, я же в свою очередь тянусь к его губам, хочу целовать, ласкать, радеть его, хочу его!.

— Не отпускай меня, пожалуйста. Я так долго не смогу.

— Ух ты, какие слова мы знаем. Я тебя тоже просил, просил приехать. Просил забрать, потому что хотел тебя, подыхал как собака.

— Герман, пожалуйста, — он же поглаживает мои волосы, и за руку подводит к двери. У меня же ощущение, что джинсы уже мокрые, от того как сильно я теку, — мамочки, — прикрываю глаза, когда в очередной раз возбуждение накатывает, — чем больше я хожу, тем больше я хочу.

— С каждым твоим шагом они перекатываются внутри тебя, вызывая возбуждение и желание. К вечеру, боюсь представить что с тобой будет.

— А с тобой? Ты меня не хочешь? — он открывает дверь, я хватаю его за руку, — Герман, пожалуйста.

— Что пожалуйста? Алена, излагай свои желания. Не стесняйся.

— Я хочу.

— Что хочешь? — я его обнимаю крепко, не хочу отпускать.

— Ты же знаешь, что я хочу.

— Не знаю. Поделись.

— Ты же тоже меня хочешь, я чувствую, — хватаю его за твердый член, он тут же отстраняется от меня, — возьми меня, сейчас.

— Иди работай, — с этими словами он выталкивает меня из кабинета. Захлопывает дверь. — С вами все в порядке? — спрашивает его пышногрудая секретарь, которой не было на месте, когда я сюда пришла, — вы очень покраснели.

— Дайте мне холодной воды.

Пью стакан ледяной воды, в надежде что он хоть немного угомонит мой пыл. Но стоит сделать шаг, как я тут же останавливаюсь. Потому что проклятые шарики искрят искрыми там внутри, или что они там делают, я не знаю, но это так возбуждает.

В голове полный туман, мысли плавают. Вообще ничего не соображаю, перед глазами только член Германа, который обязательно должен войти в меня. Остудить, потушить пожар, который горит там внутри меня.

— Может вам еще воды?

— Нет, спасибо я пойду.

Боже, это настоящее наказание. Я очень, сильно хочу его, а он отправил меня вон со своего кабинета. Слезы неудовлетворенности катятся по щекам, я еле дохожу до своего кабинета. Сажусь за свое рабочее место.

— Алена все хорошо? — я понимаю что все ждут моего ответа, только я сразу не могу ответить, я должна сидеть неподвижно минуту, чтобы пыл и жар моего тела хоть чуть спали и я начала соображать. Только через пару минут мне удается убедить всех, что все хорошо.

Герман: не вздумай вытащить их. Будет хуже.

Алена: я тебя ненавижу.

Герман: окей.

И смеющийся смайлик следом.

Алиса: можно я к тебе приду?

Герман: Зачем? С договором все четко, умница.

Алиса: снимешь эти штуки. Мне с ними не комфортно, то есть и не сильно мешают, но мои мысли все там. Хочу чтобы ты их снял.

Герман: Не могу. Я работаю, занят.

Алиса: а я работать не могу, из-за них!

Герман: сама сказала, что они не мешают тебе.

Алиса: Герман! Можно я к тебе приду?

Герман: Зачем?

Алиса: сам знаешь зачем. Ты мне всунул эти штуки, теперь все мои мысли там, внизу!

Герман: секса хочешь?

Алиса: грубиян!

Герман: хочешь или нет?

Алиса: а ты снимешь их?

Герман: ты не ответила на вопрос.

Алиса: если снимешь-отвечу!

Герман: я сейчас занят. Позже.

Алиса: Я хочу сейчас сейчас. Поехали. отвези меня домой ко мне.

Герман: то есть ты меня приглашаешь к себе?

Алиса: ты по-моему и без приглашения поселился у меня. Отвезёшь?

Герман: я работаю.

Алиса: я вдвойне ненавижу тебя. И сейчас поднимусь к тебе, работаешь ты или нет, мне все равно.

Герман: жду.

За весь этот час, что прошел с того момента, как вернулась на свое рабочее место, я не единожды, порывалась сбежать домой и достать эти штуки.