— Дак мирись, чо как истукан сидишь!

— Да когда мне мириться, если вы тут? При вас что ли?

— Дак я могу уйти, что сразу не сказал то?

— Сразу — это когда? Когда вламывался в дверь, как вы говорите?

— Я сейчас допью чай и уйду, а ты говори.

— Я и скажу! А… как вы это поняли?

— Что именно?

— Ну что люблю.

— Дак эта, токо дурак не увидит. Ты ее глазами пожираешь, — она вгоняет меня в краску, честно слово никак не ожидал такой реакции, — ток знаешь чо?

— Обижать ее не собираюсь, — только выебу как следует, чтобы без всяких сомнений верила и доверяла мне. Это конечно вслух не говорю, только под столом поправляю неугомонный член, который колом стоит.

— Да я не это хотела сказать. Я это..

— Ну говорите уже, не тяните.

— Так не торопи старушку, дай подумать как сказать.

— Как есть!

— Мне нужно… Я так понимаю ты умеешь менять замки, — я смеюсь, — вот чо ты ржешь! Мои дети далеко от меня живуть, а ты вон сколько раз уже поменял замок.

— Один раз.

— Их там лежало два.

— Второй раз не я менял.

— Ладно. Не довел бы, не меняла бы она замок, — смотрю угрюмо на нее, только что вроде нормальная была, что опять? — Мне нужно поменять замок. А то ключ у меня старый, прокручивается, — вот как не улыбнутся?

Ангелина Семеновна сидит довольная, допивает чай.

Алена возвращается в пушистом халате, при виде ее мы смеемся.

— Все будет сделано в лучшем виде, — обращаюсь к старушке, имея в виду замок, я скоро стану спецом в этой сфере, не отрывая зрительного контакта с Аленой, которая облизывает свои губы.

— Ладно, — ворчит себе под нос соседка, — не буду вам мешать, мне спать давно пора!

— Вы уходите? — удивляется Алена, когда мы с Ангелиной Семеновной одновременно встаем из-за стола.

— А чо мне ночевать чо ли у вас? — старушка поправляет пушистый воротник на халате Алены, — дочка я уверена он тебя не обидит!

— Уверена? — она сердито смотрит на меня, — как давно появилась у вас эта уверенность? Вы только недавно говорили другое.

— Если чо, зови меня. Я все равно чутко сплю, услышу. Я мигом примчусь и покалечу его, если посмеет обидеть!.

— Да не обижу я ее!

— Давай, не стой, проводи меня! — обращается ко мне, Алена стоит с открытым ртом, когда я подаю руку ее соседке и мы вместе выходим из кухни.

— Как тебя зовут сынок?

— Герман.

— Ну меня ты уже знаешь.

— Угу.

— Хороший парень ты, только не глупи!

— Я буду старатся.

— А как я узнаю, как все прошло? — спрашивает любопытная соседка, когда я помогаю ей накидывать на плечи шерстяную шаль.

— Я же приду менять вам звонок, тогда и узнаете.

— Я смотрю вы успели за пару минут подружиться? — Алена скрещивает руки у себя на груди и смотрит на нас враждебным взглядом.

— А чо нам воевать? — Ангелина Семеновна смотрит на меня и подмигивает, — я и с тобой подружусь. Ты тоже мне очень нравишься.

— Ладно, пошли я вас провожу.

— Я сама дойду, не боись! — дверь за соседкой захлопывает, я смотрю на Алену и расстегиваю ремень на брюках. Она смотрит и делает шаг назад.

— Ты тоже можешь уходить! — я шагаю к ней, — не смей приближаться и трогать меня не смей, — кричит когда я притягиваю ее к себя за талию. Обнимаю, упиваюсь ее запахом, вдыхаю и балдею.

— Как же соскучился! Не представляешь! — она упирается ладонями мне в грудь и со всей силы толкает.

— Когда трахал свою любимую? В это время скучал?

АЛЕНА

Тело в миг становится ватным, ноги не слушаются, а сердце тарабанит со всей силы, готовые вырваться наружу, стоит Герману притянуть меня к себе и крепко обнять. Я вдыхаю до боли родной, любимый запах, просто таю в его объятиях.

Дрожу.

Хочу прижаться к крепкому мускулистому телу, обнимать и не отпускать. До чего я соскучилась, предательское тело вмиг покрывается мурашками, когда чувствую его горячее дыхание на своей коже, и это все происходит со мной в считанные секунды. Пока не вспоминаю, что точно так же он обнималее.

Отталкиваю со всей силы и отхожу от него на безопасное расстояние.

— Уходи Герман. Не хочу тебя видеть и слышать.

— Алена я все объясню, — он шагает мне на встречу, пока не оказываемся в гостиной, возле дивана. Он стоит в противоположной стороне от меня. Ходим по кругу, вокруг дивана. Он смотрит на меня потемневшими глазами, его по-моему сильней заводит эта игра.

— Что ты собираешься объяснять? Что ты летел к своей девушке? — он делает шаг через диван и оказывается напротив меня. Одно движение и я опять в его руках. Держит крепко, не отпускает, — отпусти, не прикасайся ко мне.

— Я не трахал ее.

— Да да, верю, — упираюсь ему в грудь и отворачиваюсь от него, когда он приближает к моим губам свои. И поцелуй приходится по щеке, — я еще дура, записалась к гинекологу, чтобы она выписала мне противозачаточные, чтобы мы могли свободно спать, в то время, как ты там… уходи!

— Алена! Блядь, неужели ты не видишь, как я хочу тебя? Только тебя понимаешь? Почувствуй, — он толкается бедрами ко мне и я чувствую его каменный стояк на своем бедре, — да у меня была девушка, там, — он вздыхает, садится на диван, усаживая меня сверху, — давай сначала трахнемся, потом все тебе расскажу. Обещаю.

Я не успеваю и слово сказать, он уже развязывает пояс и снимает халат, несмотря на мои протесты и борьбу за халат, я оказываюсь на нем сверху в пижаме. В чертовски коротких шортиках и майке. Он отодвигает лямку и целует плечи, толкаясь в мое бедро каменным членом.

— Ты извращенец! Отпусти меня сейчас же! Я не могу с тобой… — ком давит в горле, грозясь взорватся слезами, но я держусь, борюсь с ним и его поцелуями, которые вызывают неземное удовольствие, желание катится по всему телу, уверенно скатываясь к низу живота, — я не могу допустить чтобы ты вошел в меня после другой! Отпусти! — кричу и кусаю его за шею.

— Я не трахал ее! Никого не трахал, Алена! Блядь, просто поверь мне! Разве стал бы я сейчас так хотеть тебя, если бы у меня был секс, во время моего нахождения в Париже? С ней или с кем либо другой? — он притягивает меня за бедра сильней, усаживая на свой член, двигает бедрами и рычит, как неудовлетворенный кот.

— Я не знаю! Я видела там ее! Ты был с ней!

— Нет у меня никого, кроме тебя! — моя майка слетает с меня легко и просто, следом он срывает с меня шорты. У меня дух захватывает от его движений и касаний. Воздух щекочет нежную кожу, вызывая табун мурашек. Руки Германа гладят мое тело повсюду, сминают и поглаживают. Губы целуют во все доступные места. Он спускает свои штаны вместе с боксерами и я чувствую нежную кожу его члена на своем бедре, — отдайся мне сейчас. Алена, пожалуйста, у меня сорвет крышу, если я сейчас не окажусь в тебе. Клянусь тебе, не было у меня никого. Я только тебя хочу, — он приподнимает меня за бедра и одним движением насаживает на свой член, глубоко и до конца, — я тебя люблю, дурочка моя, — стонет и шепчет мне на ушко, у меня темнеет в глазах, то ли от наполненности внизу живота, то ли от признания, я дрожу, — я только с тобой, только твой. Тобой дышу понимаешь? — он упирается мне переносицу, при этом не забывая вдалбливаться в мое податливое тело.

— Что ты сказал? — не могу не заметить довольную улыбку Германа, — повтори.

— Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ.

— Боже! — Герман технично ложит меня на диван, нависает надо мной, врывается в мой рот поцелуем.

— Раздвинь ноги, — коленом помогает раздвинуть мои ноги, — шире, — входит резко, — сладкая моя, девочка. Пиздец, как я мечтал об этом моменте, с ума сходил без тебя.

— Господи! — в голове туман и звезды перед глазами, все вокруг плывет, только сильней обхватываю Германа ногами и двигаюсь навстречу его движениям, — что ты делаешь со мной?

— Люблю, люблю, когда ты такая влажная и горячая, когда так страстно отвечаешь мне, — я зарываю пальцы в его волосы, притягиваю к себе и целую в губы.