— Это была самая..- хочется сказать чудесная ночь, ведь так было, сколько бы я себя не обманывала, это было так, — самая ужасная новогодняя ночь в моей жизни!

— Правда? — поворачиваюсь на голос Германа, который влетел в наш кабинет. Нифасе.

— Я… имела ввиду, что мы замерзли, — он стоит сейчас катастрофически близко ко мне, сердце то замирает, то колотится как сумасшедшее. Я смотрю ему в глаза, не моргая и кажется не дышу. В нос ударяет его дурманящий запах, в голове тут же воспроизводятся воспоминания наших постельных сцен, тело моментально бросает в жар. Когда ловлю его взгляд, то понимаю он готов меня убить. От частого дыхания его грудная клетка часто вздымается, что вызывает во мне дрожь. Мне бы отойти от него на безопасное расстояние, но я продолжаю стоять и пялится на него. Тело само принимает решение стоять на месте, как вкопанная. Мы стоим всего минут, а то и пол, но для меня будто проходит вечность.

“Я тебя согрел или уже не помнишь? Еще как грел, и не раз! “говорит его взгляд. Он крепко сжимает свои губы, до костяшек сжимает дверную ручку. Псих недоделанный.

— Чтобы была у меня, — осматривает всех в кабинете беглым взглядом, — в четыре часа.

Я молчу, никаких эмоций не выдаю. Меня окутывает дрожью, наверное уволит. Только почему в четыре часа, а не сразу?

— Ты меня поняла? — молчу, стою как истукан, — с тобой говорю!

— Д-да, поняла.

— Ну вот и славненько, — переводит взгляд на остальных, которые замерли в полном недоумении, — работаем! — громко хлопает дверью и покидает наш кабинет.

Мои колени дрожат, и я бы наверное упала, если бы не вовремя подошедшая Наталья не отвела меня к моему стулу.

— Что ты натворила? — испуганным глазами смотрит на меня Наталья. Все подходят к моему рабочему столу. Я делаю глоток этого несчастного кофе.

— Ничего. Вроде, — а сама знаю и очень боюсь, — наверное уволит, за то что сказала, что эта была самая ужасная ночь.

— Нет, — говорит Ксю, — он же шел к нам за чем то, до того как услышал от тебя это.

— Хотя, мы же не знаем зачем он пришел к нам, — говорит перепуганная Валя. Только парни стоят равнодушно и успокаивают, что вы мол накручиваете, — он так и не сказал, зачем пришел. И вообще странно, что начальники к нам ходят!

— Так хватит пугать Алену! — говорит Робик, — не слушай никого. Просто у него плохое настроение.

— Откуда ты знаешь?

— Утром когда курили с ребятам, они сказали, что он пришел злой, как черт.

— А я тут при чем? От меня он что хочет?

— Не накручивай и не выдумывай, пойдешь узнаешь.

— Может мне сейчас пойти? Чо тянуть до четырех? Я же вся изведусь, пока дождусь, что уволят.

— С чего ты решила, что уволят? Если бы уволил, он сразу бы сказал.

— Думаешь? — с надеждой смотрю на Робика, остальные просто поддакивают.

— Знаю! Когда увольняют, говорят об этом с порога. Да и за что ему увольнять тебя? Он почти в одно рыло сожрал твои торты. Нам все по кусочку досталось.

— Не прибедняйся, вы тоже ели его, — говорит Ксю, — да и поосторожней со словами он нас слушает.

— Да, из всех он именно нас слушает, — Робик смеется, не знает, что да, именно нас. Смешно.

— Все давайте работать. Расходимся, Алена выше нос.

Я улыбаюсь, все расходятся и продолжают подбадривать. Я хоть и улыбаюсь, но не верю, что меня там ждет что-то хорошее.

— Я хотела бы поговорить с тобой, — говорит Наталья смущаясь и краснея, когда все расходятся по своим местам, — но не здесь. Пообедаем вместе?

— Ладно.

— Спасибо. и… хочешь я пойду с тобой к нему?

— Нет, спасибо. А то еще тебе перепадет ни за что.

— У вас что-то случилось? — спрашивает и будто сразу жалеет, отворачивается, — ладно я пойду. Работать надо.

Я включаю компьютер и делаю вид, что разбираю бумаги на столе. Мысли совсем не о работе сейчас. Если я боялась сегодня прийти на работу, то после его прихода я вообще трушу, дрожу и не могу сконцентрироваться. Пару раз порываюь подняться с места и пойти к нему, чтобы сейчас озвучил свое наказание, но останавливаю себя, с трудом, как бы не нарваться на что-нибудь большее, чем там придумал его извращенный мозг. По правде очень страшно.

— Здравствуйте все! — дверь открывается и к нам с улыбкой заходит Людмила Марковна, прямиком идет ко мне, с кипой бумаг на руке, ставит мне на стол, — рада всех видеть в здравии, — как всегда отшучивается, потому как мы все знаем, какая она строгая, — Алена милая, это тебе. Велено разобраться и подготовить все документы и договора. В этом году мы будем работать с итальянским кафелем для ванны, на днях у нас будет встреча с их представителем. Сегодня, подготовить надо сегодня.

— А я при чем? Я занимаюсь продажей уже имеющегося товара!

— Работай девочка! Если будут вопросы обращаться непосредственно к Герману Викторовичу! Всем пока, — машет нам Людмила Марковна, довольная будто съела слона и уходит, громко хлопнув дверью!

— Они что сговорились сломать нам дверь? Нафига так хлопать и так башка трещит! — возмещаются только парни, остальные смеются, потому что только у парней вид с похмелья.

— Я не могу..-рассматриваю все бумаги, — я в этом ничего не понимаю! НИЧЕГО! — злостно кричу на весь кабинет, смотрю на камеру, уверенная чтоОНсмотрит сейчас на меня, — это в мои обязанности не входит! — беру кипу бумаг и кидаю на стол, от чего они рассыпаются по столу и по полу. Встаю, нервно расхаживаю по кабинету, — но к тебе я не пойду понятно! — опять смотрю на камеру!

— Тише ты! — Ксю подходит, помогает подбирать бумаги. Сердце готово разорваться на куски от обиды, так вот какое наказание? — теперь он точно не уволит.

— С чего такие выводы?

— Ну так ясен пень, если бы хотел уволить не возлагал бы на тебя такие договора, — она оглядывается и говорит шепотом, — если что непонятно пиши мне на ватсап я помогу, я в этом деле спец, — говорит шепотом, чтобы в камеру не было слышно.

— Ну так чего тебе не сказал делать? Или ….. у нас целый отдел, которые занимаются заключением договоров по поставке НАМ товара, я занимаюсь продажей. Почему Я?

— Не знаю. Давай, расслабься и принимайся за дело. Мне нельзя с тобой сидеть, а то помогла тут. Так что пиши, — она уходит, а я смотрю на эту кипу и чуть ли не плачу. Наверное после всего случившегося между нами мне правда лучше уволится. Если год начался с так, то не представляю как он будет продолжаться под его руководством.

***

До обеда я кое-как с помощью Ксю разбираюсь в этих документах и вздыхаю, когда Наталья подходит и зовет на обед.

Алена, — краснеет и отводит глаза, когда начинает говорить Наталья, — я знаю, что ты в ту ночь, в новогоднюю, уехала так, как спать было негде и… потом узнала, что ты еще и заболела.

— Не совсем так, — откашливаюсь, пытаюсь успокоить, понимаю о чем она хочет говорить.

Мы сделали заказ, ждем. Обычно обедаем всем коллективом в столовой, но Наталья попросила пообедать с ней в кафе, оно находится через дорогу, почти напротив нашего магазина-офиса, чтобы мы могли поговорить наедине.

— Я говорила с Ксю, она слава Богу ничего не видела. Пришла раньше нас и спала.

— Успокойся, ты чего? — замечаю ее дрожащие губы, понимаю как нелепо все выглядело.

— Я не знаю она слышала или нет, говори нет, но может она просто делает вид, чтобы я не так сильно расстраивалась… блин, — она сглатывает, — все так случайно вышло я даже опомнится не успела, как оказалась у них в руках.

— Не рассказывай если не хочешь..-нам приносят обед, к которому мы оба не притрагиваемся.

— Это. мы, у нас все получилось в коридоре… мы в комнату только спать тогда пришли… Господи, чувствую себя падшей женщиной.

— Перестань ну..

— Мне так стыдно, что ты видела нас..

Хочется сказать, что не только я. Но боюсь она вообще расстроится, может и уволиться. Молчу.

— Все начал Робик, — при упоминания его имени у нее загораются глаза и она невольно улыбается краем губ, — а Миша присоединился. Я… вообще никогда о таком даже не думала, я одна. а их двое. Стыд.