— То есть теперь я не смогу скрыться?

— Дверь закрыта не переживай, я сам смею замок.

— Конечно сменишь! Ты же взломал! — кричу на него, а он смеется, — но не сейчас и не сегодня. Сейчас ты уйдешь. Иди одевайся.

— Не накормишь?

— Нет! У тебя там гости, накормят. Уверена.

— Я голодный, имей совесть.

— Я имею совесть, пока не убиваю тебя за поломку имущества и… проникновение- но договорить не успеваю.

— В твою прекрасную киску? — нахал. Он хватает меня под ягодицы и сажает на стол. Я от неожиданности кричу и луплю его по спине, — тише ты. Если не накормишь, оттрахаю тебя на этом столе, — я понимаю всю серьезность его слов, так как чувствую его твердый член на своем бедре. Он им тыкает меня, словно может проткнуть. От понимая, как он возбужден, опять, мне становится страшно. Потому что между ног болит. Я больше не хочу, не смогу выдержать его проникновения.

— Грубиян! Отпусти меня!

— Не я могу отпустить, понимаешь!?

— Я тебя накормлю, только отпусти. И..покушаешь и уйдешь.

— Ты меня выгоняешь?

— Да! — я спрыгиваю, наливаю ему бульона, который приготовила мама. Ставлю в микроволновку, — иди оденься или ты голый будешь кушать?

— Я в полотенце, не голый, — он выдвигает стул, садится.

— Котлеты будешь?

— Буду. Я вчера много выпил, сегодня ничего не ел. Голодный как волк. Но больше я хотел тебя.

— Меня подробности не интересуют. Поешь и уходи.

Ставлю перед ним суп, котлеты и салат.

— А хлеб?

Герман уплетает за обе щеки, я все это время стою, наблюдаю молча.

— Как ты себя чувствуешь? Температура поднимается еще?

— Поздновато, не считаешь, интересоваться после всего моим здоровьем.

— Отвечай.

— Уже намного лучше, — зеваю, потому что спать хочу. После всех оргазиов, тело обмякшее и расслабленое, требует отдыха. БОльше ни на что я не способна. Но как я ошибаюсь, не зная еще что меня ждет впереди.

— Я тебе таблетки привез.

— Какие еще таблетки?

— Противозачаточные. Я ляльку не хочу, говорил же, женится не намерен.

— Ты дурак! Какие нафиг дети? — я от злости кипячусь и не сдерживаю эмоции, — когда я тебе сказала, что хочу выйти за тебя замуж? Аа? — я кидаю в него полотенце, которое все это время лежало у меня на плече, — и родить тебе детей?

— А кому ты хочешь родить детей? — он отвечает спокойно, ест котлеты, как ни в чем не бывало, — есть тот, за кого ты хочешь замуж?

— Ни за кого я замуж не хочу! Моя личная жизнь тебя не касается! Понятно! Ешь и уходи!

— С некоторых пор твоя личная жизнь-это моя личная жизнь. Я должен все о тебе знать, также и как ты обо мне.

— Ты ничего не должен, так же как и я тебе. Таблетки я сама себе куплю и выпью не переживай!

— Алена не глупи. Завтра уже поздно будет их пить. Потом, когда все клиники начнут работать, я отвезу тебя к самому лучшему гинекологу, чтобы она назначила тебе постоянные противозачаточные таблетки.

— Мне не нужны таблетки! Понятно! Сам их принимай! Я сейчас не забеременею, и травить себя после таблетками тоже не собираюсь!

Я злюсь, слезы готовы вот-вот сорваться с моих глаз, потому я вылетаю с кухни, закрываюсь в спальне и отпускаю себя. Плачу.

ГЕРМАН

— Что я не так сказал? Сделал? — я врываюсь за ней в спальню, — девочка моя, — она легла на кровать, на живот и плачет?? — ты плачешь? Алена? — пытаюсь дотянуться до нее, поднять и обнять, но она каждый раз вздрагивает и отшатывается, стоит мне предпринять попытки дотронутся до нее.

— Выйди из моей ко-мна-ты, — еле выговаривает.

Да что я сделал? Кроме того, как заботился? Я даже эти чертовы таблетки купил. Сам. Не водителя просил в аптеку сгонять, а сам, лично пошел и купил, чего я никогда не делал. О ней же забочусь, зачем нам нежелательная беременность?!

— Ален. я не выйду, — да я еще голый, в одном полотенце, — скажи, что я сделал или сказал не так?

— Выйди Герман из моей спальни, уезжай, — она потихоньку успокаивается, вытирает лицо об подушку, встает и идет к окну, — уезжай. И забудь все, что между нами было.

— Не говори глупости, ты мне очень нравишься, сильно нравишься, что значит забудь? — подхожу сзади, обвиваю талию руками, впиваюсь лицом в ее волосы, вдыхаю ее офигенный аромат, — чем я тебя обидел, скажи? — своими руками она накрывает мои руки, пытается убрать.

— Герман, — трусь губами о ее шею, она тут же покрывается мурашками.

— Скажи, чем я тебя обидел?

— Ты ошибаешься, если думаешь, что я буду спать с тобой по первому твоему хотению, — вот в этом я сомневаюсь, ты течешь детка, сразу же, стоит мне подойти поближе, и сейчас уверен, у нее там в трусиках потоп, если она конечно в трусиках, этого всего конечно я ей не говорю, просто знаю и все, просто сильней прижимаюсь к ней сзади, чтобы почувствовала мой стояк,-я. мы… совершили большую ошибку и повторять больше не будем. И ты мне никто, чтобы принимать решения за меня. Я обязательно схожу к врачу, обследуюсь, сдам все анализы на наличие разных инфекций, а не для того чтобы мне назначили противозачаточные, но без тебя.

— Что? Какие нафиг инфекции? — член упирается в ее задницу, готовый сука уже разорвать ее, а она тут несет черт знает что!

— Я тебя знать не знаю! И с кем ты спишь тоже не знаю! И прекрати..-делает попытки отстранится, но я не отпускаю, наоборот сильней прижимаюсь к ней, — прекрати в меня тыкать. им, — тут она краснеет, я не вижу, чувствую.

— Я ни с кем не сплю, без защиты. Я чист. Поняла?

— Мне неинтересно с кем ты спишь, понял?

— Алена, если я тебя обидел, прости, — руки потихоньку поднимаю выше, ощупывая мягкие округлости, сжимаю, сминаю, целую шею, — но я же думаю о нас. О тебе. Для тебя же лучше, пить противозачаточные и не переживать. Я хочу тебя, — поворачиваю ее к себе, смотрю в заплаканные глаза, целую щеки, она же, сучка, отталкивает.

— Вот сам и принимай их, мне к чему травить свой организм, понятно? Отпусти меня и отойди, ненасытный маньяк!

— Для мужчин нет таких таблеток. Я могу лишь презервативы, но детка, с тобой хочу без резинки. Кончать в тебя хочу, — облизываю ее губы, хватаю рукой за затылок и тяну к себя, но она кусает меня за губу.

— Твои проблемы, — она отходит от меня, пользуясь моментом, что я корчусь от боли, больно укусила, — у меня проблем нету. Я не буду спать с тобой и все дела!

— Будешь, ты же тоже меня хочешь.

— Не хочу! — я шагаю к ней, она от меня, — иди трахай кого хочешь и как хочешь! Отстань от меня!

— Я тебя хочу, понимаешь? Разве не видно, как ты влияешь на меня? — а вот это лишнее, я сам себя сдаю с порохами, что стал зависимым от нее. Черт бы ее побрал. Прикрываю глаза, блядь.

— Герман! Не приближайся, — мы уже в гостиной, ходим вокруг дивана.

— Какого черта этот диван стоит посередине? — Алена довольно ухмыляется, и не останавливается, — стой! Не зли меня.

— А ты не злись! — смеется, — я буду кричать, если приблизишься.

— Я знаю, что ты будешь кричать, ты кончаешь охуенно.

— Ты о чем-нибудь другом можешь думать, кроме как о своем..-замолкает, но уходить от меня не думает, я срываю с себя полотенце, кидаю в нее. Она кричит от неожиданности, я в один шаг запрыгиваю на диван, хватаю ее, валю на диван.

— Попалась?

— Ты не посмеешь!

— Еще как посмею, — целую ее шею, жестко, оставляю следы. Не надо было злить и бегать от меня.

— Герман. остановись, — громко стонет, когда вылизываю всю шею, оставляя влажные следы.

— Скажи, что ты меня не хочешь? — снимаю с нее эту бесформенную домашнюю футболку и вуаля, под ней ничего нету, припадаю к соскам. По очереди их вылизываю. Она подо мной стонет от удовольствия, уже дрожит, и течет знаю, потому как она прижимает мою голову сильней к себе, шире разводит ноги. Мой член уже во всю готов, он сука и не думает падать в ее присутствии, всегда в боевой готовности. Я этому рад, но когда она тянет не дает, она болезненно ноет, требуя разрядки, в то время как Алена выеживается, когда как сам вон течет. В одно движение ее домашние штаны трещат по швам.