Мы выходим из больницы через час. Если не больше. Температура никак не хотела падать. Врач дает мне листок с назначениями. Алена вырывает ее у меня, смотрит:

— Мне никто, никогда не назначал подобных лекарств.

— Поэтому я жду вас у себя, — Лилия Анатольевна, наконец мне удается прочитать ее имя на бейджике, протягивает Алене визитку, — желательно, когда заболеете в следующий раз.

Алена не спеша забирается на переднее сидение, пристегивается. Хоть температура и упала, она выглядит слабой, щеки красные, пылают, глаза заспанные, губы пересохшие.

— У меня во рту пересохло, Герман, — я трогаюсь с места, — отвезите меня домой, пожалуйста.

— Ты даже сегодня кофе не успела выпить, да?

— Вот и везите меня домой.

— Отвезу, но сначала, заедем в аптеку. Ты сказала дома нет таких лекарств.

Игнорируя все ее протесты, я все же заезжаю в аптеку, вырываю у нее листок с назначениями, иду в аптеку.

Через пять минут я с пакетом лекарств забираюсь на свое место за рулем. Протягиваю Алене пакет, которая чуть ли не засыпает.

— Спать хочешь?

— Нет, просто слабость какая-то.

— Тебе надо покушать, — говорю и выруливаю в сторону кафе.

— Зачем мы сюда приехали? Герман! У меня дома есть продукты, я могла бы..-я уже не слушаю, выбираюсь из машины иду к ней, открываю дверь, помогаю выбраться. Придерживаю, когда она поскальзывается и попадает мне в объятия.

— Я знаю, что я сногсшибательный, но не до такой степени, чтобы падать..

— Нельзя да без подколов? Я просто поскользнулась, — держу крепко не отпускаю, не могу, как только в нос впивается ее запах, теряю контроль над разумом. Потому как кровь тут же приливает к паху. Член тут же отзывается, пульсирует. Может у меня проблемы и мне нужно к сексопотологу?

— Даже не думал, пошли. Не могу я голодную тебя оставить..-беру за руку, веду к входу в кафе. Нас встречает приветливый персонал, забирает у нас верхнюю одежду, выбрав место под окном, мы присаживаемся напротив друг друга.

— Герман. я… — она мямлит, прячет от меня взгляд, — вы не подумайте, что я сбегаю, или что лентяйка…. я просто..

— Говори уже, — она рассматривает меню, которое нам принесли только что.

— Я… я не хочу ехать никуда. Я останусь в своей квартире, буду лечится…а когда выздоровлю, я обещаю испеку вам Наполеон.

— Ты выбрала? Что будешь?

— Я как-то есть не хочу, — она закрывает меню, откладывает в сторону. Смотрит в окно.

— Тебе назначили антибиотики, и нужно есть, чтобы не пить лекарства на голодный желудок. Я сам выберу. Любишь кашу овсяную?

— Кашу?

— Кашу, да.

— Я же не ребенок. Я ее ела в детстве, — к нам подходит официант, я делаю заказ. Две каши овсяные, горячие бутерброды, какао и булочку с вишней.

— Вы шутите? Я столько не съем.

— Придется, иначе не отпущу.

— Спасибо, что не заставляете ехать в горы. Этот торт, я бы не смогла … все равно его доделать. я попрошу девочек…

— Алена стоп! Я отвезу тебя домой, сам поеду за покупками. Потом заеду за тобой, поедем вместе в горный домик. Ты же не думаешь, что я оставлю тебя в новогоднюю ночь одну?!

— Но яя. я болею, у меня слабость. все тело ломит, какой новый год?

— 2023 год! — подмигиваю, нам наконец принесли заказ. Официант раскалыдвает все на стол и уходит, пожелав на приятного аппетита, — отдохнешь, пока я не приеду. Надеюсь температуре больше не поднимется. но если что я купил жаропонижающее.

— Какой вы заботливый, — она дует на кашу, подносит ложку ко рту, а я как маньяк смотрю и облизываю губы, когда он открывает рот, — я впервые три дня каждые шесть часов принимаю жаропонижающее. чтобы температура не поднялась.

— Умница.

— Все таки я никуда не поеду. Вы же не отвезете меня насильно?

— Не думаю, что ты захочешь проверить.

Доедаем молча. Она к удивлению съедает все, я следую ее примеру.

— Алена, — я поднимаюсь с ней на ее этаж, — поспи, чтобы к моему возвращению ты была как огурчик, — она тяжело вздыхает, смотрит на меня безнадежными глазами.

— Вы не оставите да…

— Отдыхай, через пару часов я за тобой, — прощаюсь и спускаюсь вниз. Мне столько всего надо купить, черт возьми, игрушки, завожу двигатель, сворачиваю в сторону супермаркета. Чего я никогда не делал в своей жизни-это не покупал игрушки на елку.

Возвращаюсь я уже когда темно, около девятнадцати часов.

Пришлось заехать на работу.

А в супермаркете, я чуть сума не сошел, в итоге додумался обратится к продавцу. Которая недовольно фыркала на меня, мол чего ты приперся, нам закрыватся уже надо, а тут ты. Я набрал четыре огромных пакета игрушек, мишуры, гирлянд и всяких ненужных украшений, на елку, на дом. И три пакета молока!

Алена

Как только закрывается дверь за Германом, я выдыхаю. Прислоняюсь спиной к двери, перевожу дыхание. Так легко и главное свободно, я дома. Как говорится: дома и стены лечат. Снимаю сапоги, куртку, шапку, шарф, прохожу на кухню, включаю чайник. В холодильнике должен быть лимон.

Выполняю все предписания врача: глотаю таблетки, антибиотики, противовирусные, пробиотики, витамин С и так по списку. Жаропонижающее можно только вечером, навряд ли температура у меня поднимется до вечера после литички. Пью горячий чай с лимоном, полоскаю горло, брызгаю спреем и ложусь спать, сильно укутавшись пледом. Засыпаю моментально, вырубаюсь.

Приятный запах свежести, мужского одеколона и табака врывается в нос. Я вдыхаю и по телу сразу проходится жар. Я знаю кому принадлежит этот запах, это ЕГО, от него только так вкусно пахнет. Ненавистный босс даже во сне покоя не дает. Чувствую нежное прикосновение пальцев у своего виска, потом теплый поцелуй горячих губ на своем лбу. Проклятье. Вот зачем он пришел ко мне в сон и лишает меня покоя?! Не могу же я и во сне так реагировать на него? Или могу?

Он нежно поглаживает мои волосы, невзначай дотрагиваясь до кожи, а я покрываюсь мурашками и перестаю нормально дышать. Но как только моей подмышки касается ледяной градусник, я тут же открываю глаза.

Боже.

Это вовсе не сон.

Герман сидит рядом, держит руку.

— Тихо-тихо, — одной рукой он давит мне на одно плечо, чтобы я легла обратно, когда я порываюсь встать, другой рукой он давит на другое плечо, чтобы градусник не упал, — по моему ты горячая.

— Что вы тут делаете? — я прикрываю глаза, дышу учащенно, это реакция моего организма на его присутствие. Раньше ничего подобного не замечала за собой. но последние дни с ним рядом выбили меня из колеи, видимо его недоТрах как то отражается на мне, другого объяснения у меня просто нет. Особенно после его поцелуев..

— Я закончил свои, приехал за тобой, — он смахивает мои волосы со лба, смотрит голодным взглядом, как оголодавший зверь, — а ты тут так сладко спишь, не хотел будить. Хотя надо бы уже ехать. Время уже половина восьмого. Через четыре часа новый год. А еще ты по моему опять горячая. Пила таблетки?

— Я столько времени поспала?

— Да, я даже успел выпить у тебя кофе. Извини, что без разрешения рылся на твоей кухне в поисках кофе. Думал ты проснешься, а ты… пила таблетки?

— Да. Я не хочу никуда ехать. Герман поезжайте без меня, — он вытаскивает градусник.

— Тридцать восемь температура, я принесу тебе лекарства.

— Герман! Услышьте меня, — но он уходит на кухню, возвращается с моими лекарствами и стаканом воды, — оставьте меня дома и поезжайте. Не стоит из-за меня..

— Тшш… — он пальцем давит на мои губы, заставляя замолчать, — я тебя не смогу оставить дома, понимаешь, — он помогает мне присесть и по одной пихает мне в рот таблетки, — от части в том, что ты заболела есть моя вина. Вставай, я сделаю тебе чай, — он разворачивается и идет на кухне, словом ведет себя так, как у себя дома. Я иду за ним.

— У тебя нет малинового варенья?

— Герман..

— Нам нужно торопится, чтобы успеть, пока техника расчищает дороги, а то потом мы не сможем проехать, — он наливает мне чай, в моем доме, Господи, а я сижу и жду, когда он поставит передо мной кружку.